Разделенные

Все услышанное казалось совершенным бредом, и Кирилл охотно потолковал бы с этим ясновидящим, что так пугает доверчивых людей, вот только если они действительно в это твердо верят, то... Какие могут в итоге возникнуть негативные последствия, он вполне себе представлял. Вплоть до того, что одного из малышей подбросят в какую-нибудь больницу без документов, и быть ему тогда круглым сиротой при живых родителях. Лучше уж, чтобы у каждого осталось по одному, но любящему и заботящемуся о нем.</p>

<p>

- И что, их уже никак невозможно переубедить? - для порядка спросил он адвоката.</p>

<p>

- Нет, никак, - помотал головой тот, - они твердо верят этому ясновидящему.</p>

<p>

- Ну, что же, стало быть, разводим их, - вздохнул Васильев. - Вот только они решили, как быть с алиментами?</p>

<p>

- Никаких официальных алиментов не будет, - вновь замотал головой адвокат. - Бывшие супруги в тайне от детей будут, конечно, поддерживать между собой связь, и они уже договорились, что тот из них, кто лучше устроится, станет материально поддерживать другого. Разумеется, негласно. Они оба очень порядочные люди и верят друг другу на слово.</p>

<p>

- Но тогда и в свидетельствах о рождении у каждого из мальчиков должен быть записан только один родитель, - вдруг вспомнил Кирилл.</p>

<p>

- Да, и напротив имени другого будет стоять прочерк, и лучше бы уивердить это судебным решением в интересах детей, - кивнул адвокат.</p>

<p>

- Ладно, с отцами такое иногда случается, когда их не удается установить, - усомнился Васильев, - но чтобы с матерями?.. Как отец будет объяснять сыну, кто его родил?</p>

<p>

- Как-нибудь отбрехается, - махнул рукой адвокат. - В крайнем случае ребенок будет думать, что его когда-то подбросили, а потом отец нашел его в детдоме и вернул себе. А мать... Ну, была какая-то случайная встреча, перепихнулись по пьяни... Он и имени ее не узнал...</p>

<p>

- А как тогда узнал о существовании сына?</p>

<p>

- Ну, увидел вдруг похожего на себя малыша, что-то торкнуло, а там генетический анализ и доказанное родство. Как-нибудь отоврется, короче. Это уже не наши с вами проблемы.</p>

<p>

- Ох, не хотел бы я оказаться на месте этого Рэя... - вздохнул Кирилл. - Тем не менее, вы меня убедили. Сейчас перерыв закончится, мы официально завершим прения, и я ухожу в совещательную комнату. Заявления разводящихся будут удовлетворены в полном объеме.</p>

<p>

Из здания суда Виталий Экстраполитов и Татьяна Сычужникова вышли уже разведенными. Последний их совместный визит будет в ЗАГС для утрясания всех формальностей, в том числе и со свидетельствами о рождении детей, Рэя Витальевича Экстраполитова, и Лана Олеговича Сычужникова. Почему Лан вдруг стал Олеговичем? Ну, не Татьяновичем же его было называть!</p>

Глава 2.

Странности Рэя.

<p>

Виталий Экстраполитов не представлял, каково это - нянчить младенца. К счастью, ему было на кого свалить эти заботы - его мать недавно вышла на пенсию и согласилась посвятить себя уходу за внуком. Она, конечно, высказывала недовольство, что может видеть только одного внучка из двух, и не слишком верила в пересказанное ей пророчество, но ей хватило объяснения, что в него свято верит ее бывшая невестка, которая в противном случае имела все возможности оставить себе обоих детей, а так хоть один маленький гарантированно будет при ней.</p>

<p>

Несмотря на искусственное вскармливание, Рэй животом не страдал, но был каким-то очень мерзлявым, громко высказывал свое недовольство, пока его не закутаешь сразу в несколько одеял, и при этом никогда не потел. Ему доводилось простужаться, но, несмотря на сопли и кашель, у него никогда не повышалась температура, и врачи только разводили руками, не в силах объяснить этот феномен. Простуды, впрочем, быстро проходили, а от более серьезных болячек Бог его миловал.</p>

<p>

Рэй довольно рано встал на ноги и сразу стал проявлять неуместную активность, то есть попросту норовил удрать от взрослых и самостоятельно знакомиться с миром. При этом он никого не смущался и ничего не боялся. Отца и бабушку беспокоило, что плохо управляемый карапуз так однажды попадет под машину, и они всячески пытались его застращать, но в этом, кажется, так и не преуспели. Виталий однажды в сердцах его отшлепал. Сын, к его удивлению, так и не заревел и, хуже того, стал вести себя так, словно специально нарывался на повторный отшлеп. Виталий сперва намеренно игнорировал эти наивные провокации, а потом все же не выдержал и повторил болезненную процедуру. Ребенок не издал не звука, а когда обеспокоенный отец догадался заглянуть ему в мордашку, то обнаружил там не слезы, а блаженную улыбку до ушей.</p>

<p>

Но это были еще мелочи! Настоящий триллер случился, когда двухлетнего Рэя летом вывезли отдыхать на дачу. Его ровесники по такой жаре часто бегали голенькими, Рэй же упорно отказывался вылезать из своего комбинезона, и купаться его было не заманить. Зато его упорно тянуло к разожженному на дачном участке костру, где сжигали засохшие ветви деревьев и прочий горючий мусор. Однажды отец отошел, бабушка недоглядела, и упрямый бутуз забрался прямо в костер. Комбинезон на нем загорелся почти сразу.</p>

<p>

Бабушку чуть не хватил инфаркт, когда она увидела пылающего внука. Прибежавший на ее вопли Виталий выхватил Рэя из костра. Одежда на бутузе превратилась в почерневшее нечто, сам он тоже закоптился, но при этом не то что голоса не подал, но даже слезы не пустил. А когда отец с причитавшей бабушкой, наконец, его отмыли, оказалось, что на теле малыша нет вообще ни одного ожога!!! Виталий отказывался верить своим глазам, но факт оставался фактом: ребенок был совершенно здоров, вполне счастлив и даже, кажется, светился в полутьме. Виталий посчитал было это галлюцинацией и решил проверить, когда совсем стемнеет и малыш уснет. К его потрясению кожа спящего ребенка действительно излучала неяркий свет. Эффект этот, впрочем, сошел на нет уже на следующую ночь.</p>

<p>

Когда Рэю исполнилось три, Виталий отдал было его в детский сад, но попытка оказалась неудачной. Малыш хотел играть со сверстниками, но только по своим правилам, то есть попросту пытался их под себя подмять. Его в ответ стали чураться, в общие игры не брали, при случае давали коллективный отпор, и он, отчаявшись решить дело силой, куксился, забившись в угол, одинокий и несчастный. Воспитательнице до его проблем дела не было, он горько жаловался, вернувшись домой, и отец решил, что черт с ним, с этим садом, пусть хотя бы с бабушкой общается, если со сверстниками пока не может.</p>