Мозаика сердца

Холод на мгновение сковал сердце тонкой коркой, я словно окаменела и вновь почувствовала то старое отчаяние, которое охватило меня, когда я поняла, что потеряла Криса навсегда.

— И Дарен. Он столько сделал для меня, — я призвала магию, чтобы скинуть оцепенение — я не позволю отчаянию снова овладевать мной. Я стала сильной и могу справляться со всеми бедами.

— Пусть сначала он помогал из-за науки, открытий, долга перед империей, но он всегда оберегал меня. Мне всегда с ним было хорошо и надежно. Он столько раз рисковал жизнью из-за меня. Как и Кир. Благодаря ему я стала такой, как сейчас. В моем сердце ему принадлежит очень светлый и большой кусочек мозаики. Самый яркий.

«Как его счастливые глаза», — мысленно добавила.

— Но только кусочек, избранная? Ты выбрала его разумом, а не сердцем? — золотые зрачки все еще очень внимательно в упор смотрели на меня. — Потому что сердце выбрать не смогло.

— Я выбрала разумом, но сердце меня поддержало, — мягко возразила я. — Здесь в Берингии я нашла себя. Я чувствую себя любимой, нужной, уважаемой. Я много сделала для Земли Тангрии и сейчас не хочу заниматься ее возрождением. Я помогла с артефактом, но на этом все. После всего, что произошло со мной, я хочу спокойной счастливой жизни с Дареном Бэлфором. Хочу детей. Хочу заниматься магией. Хочу построить школу. У меня очень много планов. Я хочу просто жить и быть любимой.

Я спокойно смотрела на Богиню Мать. Выражение всегда невозмутимого и холодного лица сейчас стало озадаченным.

— Ты уверена в том, что делаешь?

— А разве можно быть уверенным в подобном? — серьезно ответила я. — Нет, конечно. Но каждый сам кузнец своего счастья, а я буду очень стараться стать счастливой. А время покажет, совершила я ошибку или нет.

— Ты слишком разумна и серьёзна, избранная. А страсть? Безумная и безудержная. Вы, люди, из-за неё столько безрассудных поступков совершаете. Вы не можете без нее жить, а ты лишаешь себя этого.

— В моей жизни была безудержная и безумная страсть, была сильная глубокая любовь. Я не хочу повторения всего этого. Я хочу спокойного счастья. А с Дареном у нас есть страсть. Может, не такая сумасшедшая, как многие мечтают, но… нам хватает, — и я невольно улыбнулась, вспомнив страстные ночи любви с мужем. Уж с его стороны точно была безудержная страсть, а я… старалась отвечать тем же.

Теперь мое сердце, а не жизнь, стало похоже на мозаику из детства. Оно словно собрано из разных по форме, цвету и размеру кусочков, принадлежащим разным людям — отцу, матери, друзьям, соратникам — зеленым лучам, моим мужчинам и врагам.

В нем есть и черные дыры, которые остались от темных кусочков, принадлежащих черным демонам моей жизни — императору Марилии, генералу Мирадовичу, капитану Бейкаличу, герцогу Зарданскому и даже Райану МакЭнору. Темные кусочки, как и в детской мозаике, мне удалось уничтожить и развеять по ветру, оставив в мозаике сердца дыры.

Детская мозаика, сейчас находящаяся где-то под руинами родового поместья Стенфилдов, так и осталась с чёрными дырами, а мои сердечные дыры со временем исчезнут, зарубцуются тонкими шрамами, и мозаика сердца снова станет целой, яркой и светлой. И тогда я, возможно, снова смогу полюбить всем сердцем.

На миг показалось, что Богиня горько улыбнулась, а глаза наполнились слезами, но в следующее мгновение это ощущение исчезло. Лицо снова стало словно замороженное и совершенно невозмутимое.

— А ведь ты — это она, маленькая избранная, — тихо прошептала Богиня. — И как я не поняла сразу. Когда-то Шатни именно разум помог выполнить миссию зеленого луча. Она погибла, но демоны были остановлены и тысячи жизней спасены. Маленькая песчинка, которая благодаря сильному духу изменила историю мира.

Ледяные мурашки прошли по телу, и я встрепенулась:

— Могу я попросить тебя, Пресветлая, — умоляюще прошептала.

— Можешь, — с легким удивлением ответила Богиня.

— Если когда-либо ты услышишь от моих детей кровные клятвы — не откликайся, пусть они проживут жизнь без жертв и без безумных миссий.

— Я подумаю над этой наглой просьбой, — краешек безупречных губ дрогнул.

— Пожалуйста, — не сводила я с нее умоляющих глаз.

— Ты услышала мои слова, — холодный ответ.

Я больше не стала настаивать.

— Артефакт… я снова спрятала его в лабиринте подземного города, — тихо проинформировала Богиню.

— Я знаю. Надеюсь, больше он никогда не понадобится. Равновесие скоро наступит. Тангрия возродится и ещё всех удивит.

— Дарен, — задумчиво прошептала я, обнимая мужа. Голова лежала на его плече.

— Да, любимая.

— Я перестала пить противозачаточное зелье. Моя миссия выполнена. Я хочу детей, родной.

— Я люблю тебя, — счастливые глаза стали ответом.

— И я тебя, Дарен, — тихо ответила я.

И это была правда. Я любила его. Не так, как Джейсона. И не так, как Кристофа. По-другому. Потому что и Дарен был другим, и мои чувства к нему тоже.

На сердце стало спокойно. Я вдруг отчетливо поняла, что дальше все будет хорошо. Все тревоги ушли в небытие.

— Ты выйдешь за меня? Нам нужно снова пожениться, — тихий счастливый смех мужа отозвался во мне радостью.

— Да.

— Знаешь, когда я окончательно влюбился в тебя? — перед лицом появились яркие голубые глаза. — Когда впервые увидел в прекрасном свадебном платье в храме. Тогда я решил, что сделаю все, чтобы ты осталась со мной навсегда.

Эпилог.

Два белых вихря ворвались в кабинет и принялись носиться по нему, все переворачивая с ног на голову.

— Алан Бэлфор! Джена МакЭнор! Немедленно перестаньте!

Но два белых вихря не слушались и продолжали задевать пачки бумаги, ручки, книги, которые разлетались по всему кабинету, устраивая невообразимый бардак.

— Сейчас я вас обездвижу, негодники! — угрожающе прошипела я. Уж кто- кто, а эти двое знали, на что я способна.

Два маленьких оборотня мгновенно замерли и настороженно уставились на меня. Маленький белый волчонок большими испуганными голубыми глазами, а маленький котёнок из клана белых барсов — огромными темно-карими — настороженными.

— Быстро оборачивайтесь! — строго приказала я, и добавила: — Слово директора школы — иначе вас переведут на домашнее обучение!

Маленькие оборотни мгновенно обернулись.

— Мама, она дразнила меня собакой! — сразу пожаловался Алан, пылая справедливым гневом, и сжимая маленькие ладошки в кулаки.

— А ты меня — драной кошкой! — зашипела маленькая дочка Криса МакЭнора, сверкая карими папиными глазками.

— Ты и есть драная кошка! — процедил Алан. — Глупая кошка! А волк — это не собака!

— Собака! — упрямо топнула ногой девчонка, встряхнув каштановыми кудрями.

Маленькие представители двух крупнейших кланов империи Берингии испепеляли друг друга бешеными взглядами.

— Алан, где твои брат и сестра? — встревоженно спросила я, потому что эти двое, которые в другое время были не разлей вода, во время перемен в магической школе следили за мелкими. Мои младшие близнецы Ванесса и Кирстан, пяти лет, пошли только в первый класс, а Алан и Джена были уже в четвёртом.

— Во дворе школы, у пруда, мам. Они там играют. За ними смотрит… — стал объяснять сын, не отрывая гневного взгляда от девчонки.

Личико Джены побледнело.

— Ой, мы оставили малышей почти одних! — пискнула она испуганно. — Винс наверняка читает и не смотрит за ними.

Я в раздражении закатила глаза, быстрыми шагами подошла к малышам и, взяв их за руки, представила себе пруд во дворе магической школы на территории земель лаэрдов Севера Берингии.