Мозаика сердца

Глава белых барсов очень изменился за последние годы. Он стал моей тенью. Молчаливой, грозной, всевидящей. Райана МакЭнора будто подменили. Больше не было грубого, резкого, язвительного мужлана. Появился вежливый, холодный, суровый мужчина с пронзительными зелёными глазами, которые иногда загадочно светились, когда он смотрел на меня.

Сначала его присутствие очень напрягало меня, я просила Дарена поменять начальника охраны, но муж был неумолим.

— Я бы сам с удовольствием удалил от тебя этого влюблённого кошака, — хмурился Дарен. — Но он лучший. Я уверен в твоей безопасности пока он рядом с тобой.

Однажды МакЭнор не выдержал. Он изучал меня светящимися зелеными глазами и после этого обеспокоенно поинтересовался:

— Анна, вы все ещё жертва?! Все ещё избранная?! Как начальник вашей охраны я должен знать это.

— Я жду своего часа, лэрд МакЭнор, — спокойно отвечала я. — Когда он придёт, я уйду сражаться за свободу тангрийской Земли.

— Я буду рядом, — глухо ответил МакЭнор. — И клан белых барсов тоже.

— Но Берингия всегда соблюдала нейтралитет, — осторожно напомнила я.

МакЭнор сверкнул глазами и твёрдо повторил:

— Я. Буду. Рядом.

И взгляд такой глубокий и пронизывающий, от которого мурашки пошли по телу. Мурашки томления, а не страха. Этот опасный мужчина хотел меня, о чем говорили его горящие жадные глаза. Возможно, даже любил. Осознание этого факта не оставляло равнодушной и заставляло нервничать.

Уже три года со дня последнего разговора с Богиней я чуть ли не каждый день наблюдала солнечный закат.

И вот сегодня я опять стояла на балконе и смотрела, как бледно-желтое солнце садится за горизонт. Небо было чистое и без единого облачка, но такое безоблачное небо не было редкостью для Земли, ставшей мне домом, поэтому я совсем не ожидала, что, наконец, увижу знак.

В тот момент, когда уже почти весь солнечный диск опустился, оставшаяся совсем небольшая часть солнца вместо бело-желтой на мгновение стала зеленой, испустив во все стороны яркие изумрудные лучи и исчезла.

Я замерла, окаменев. Слуги, охранники загалдели, восхищенные увиденным. Очень часто много людей и оборотней наблюдали вместе со мной солнечный закат — это стало своеобразной привычкой для моих подданных — они мечтали увидеть загадочные зеленые солнечные лучи.

А я подумала: "Вот и все. Время пришло".

Я не видела Джейсона со дня казни генерала Мирадовича. Теперь же все зеленые лучи, и не только они, собирались в тангрийском городке в Берингии. За прошедшие годы город разросся, еще появились магазины, школы, выросли посаженные деревья. Но теперь мирную картину нарушали серьезные мужчины и женщины в военной форме.

Когда я увидела Джейсона, то сначала не узнала его— физически он стал ещё мощнее, взгляд на мужественном обветренном лице — ещё более серьезным. Суровый воин со шрамами на лице, перевязанной рукой и холодным пронзительным взглядом.

Он слегка кивнул, мазнув по мне взглядом, не задерживаясь. Но когда, обсудив детали восстания, пришли к тому, что я должна отправиться за артефактом подчинения в подземный город под городом-крепостью Зардан, он сухо и отрывисто заявил, что отправится со мной.

Я накинула плащ и закрыла глаза, отчетливо представляя себе в лабиринте подземного города место, где много лет назад спрятала артефакт императора Марилии, вспомнила все зацепки и ориентиры, навсегда отпечатавшиеся в памяти. Почувствовала, как сильная рука крепко обняла за талию, будто защищая, привлекая к сильному телу. Ноздри защекотал знакомый запах Джейсона. Голова привычно закружилась, и мы переместились.

Глубокая ниша — одна из тысяч в лабиринте бесконечных коридоров подземного города.

Я протянула руку. Непромокаемый мешок. Открыла.

Магическая плотная бумага. Распаковала.

Артефакт. Большой, круглый. С рунами. Из прошлого. Из кошмаров. Причина всех несчастий и… счастья тоже.

Нашелся. Ждал меня столько лет.

Я подняла глаза на Джейсона.

— Он все это время находился здесь — в том месте, где я его оставила. Все прошедшие годы никто не смог найти его. Ждал свою Хранительницу.

— Лори, — глухо прошептал незнакомый суровый воин. — Когда все закончится, останься со мной.

— Джейсон, о чем ты думаешь?! — поразилась я, хмурясь, щурясь в полумраке подземного города и недоверчиво рассматривая его. Я была уверена, что за истёкшие годы он уже перестал думать обо мне.

— Сейчас мы вернёмся, и начнётся круговорот, который затянет все и вся, и не будет времени что-то обсуждать. Я давно взрослый мужчина, который осознал все ошибки и хочет их исправить. Я люблю тебя и не могу без тебя. Все эти годы я словно не живу — существую. За что ты все ещё наказываешь меня? Ведь ты тоже любишь меня — я чувствую это, я вижу это в твоих глазах. Но ты сопротивляешься. Ты убегаешь от самой себя.

Он не подходил, стоял на расстоянии двух шагов и просто смотрел так, как может он один смотреть.

Сердце предательски дрогнуло и встрепенулось, бешено забилось и потянулось к нему.

Меня повело. Словно магнитом с силой потянуло. К нему. К Джейсону.

Я увидела, как дрогнуло мужественное лицо, как вмиг потеплел суровый взгляд, и испугалась. Нет. Я все для себя уже решила.

Тут же успокоила глупое сердце, призвав новую магию. Прикрыла глаза, в которых можно все прочитать.

«Чувствует он… видит он… — подумала с болью, с тоскливым сожалением. — Но не понимает меня и не представляет, что творится в моей душе. Никогда не понимал. И, вряд ли, уже когда-то поймёт. Два раза ты меня предавал. Третьего не будет. Я устала страдать. Я хочу жить. Жить! В моей спокойной счастливой жизни нет тебе места».

Я твёрдо ответила на вопрошающий взгляд, полный надежды.

— Все точки расставлены в тот день, когда казнили генерала Мирадовича, — строго ответила я, уже полностью овладев собой.

— В тот день ты выбрала Дарена Бэлфора, — глухо произнес Джейсон.

Знакомые с детства глаза прожигали меня почти физически. Стало больно.

Я кивнула, не отводя взгляда, терпя боль.

— Да.

Лицо мужчины стало суровым и мрачным, светлые глаза — холодными, чеканные черты лица заострились. Джейсон замкнулся.

— Прошло три года, Лори, а ты не изменила своего решения?

— Нет.

Он долго смотрел на меня. Не знаю, что он смог разглядеть в полумраке, что он хотел увидеть, возможно просто запоминал меня. Через несколько бесконечных минут Джейсон прервал молчание.

— Больше я не буду тебя умолять, — без эмоций ровно проговорил он. — Когда-то я пообещал, что не буду принуждать тебя, я сдержу слово. Нам пора. Мы возвращаемся.

Сухо. Резко. Холодно. Отстранённо.

Я положила дрожащую руку на мощное твёрдое предплечье, стараясь не встречаться взглядами, закрыла глаза и представила штаб тангрийцев в тангрийском городке.

Джейсон не обнял в ответ, как перед прибытием в лабиринт. Стоял окаменевший и чужой. Я чувствовала исходящий от него непривычный холод и отчуждённость. Было все ещё больно. Очень. И стало трудно дышать.

Но я с этим справлюсь. Он всегда останется в моем сердце, но выбираю я не его. С ним всегда все сложно и безумно, на разрыв, и он… ненадежный.

Раньше был.

А сейчас…

Я не хотела этого знать. С меня хватит.

Он тоже справится. Со временем. Жизнь научит, как жить с дырой в сердце. Как меня научила. Он обязательно полюбит замечательную девушку и будет счастлив.

Без меня.

От этой мысли стало вдруг невыносимо больно. Несмотря на призванную особую магию и уверенность в принятом решении.

Тангрийцы восстали сразу по всей Земле бывшей Тангрии. Каждый взрослый тангриец старше шестнадцати лет, будь то мужчина или женщина, в назначенный день взял в руки оружие во всех захваченных ранее марилийцами городах и деревнях. За долгие годы под умелым руководством Джейсона Тубертона тангрийцы хорошо подготовились.