Клинок Тьмы

Станичники неистово крестились и поспешно торопились на выход, уж больно гроза какая – то ненормальная…сухая!? А такие в здешних местах – большая редкость…Но чтобы именно в тот момент, когда там говорится по древней, как мир, легенде? Нет…таковых совпадений не бывает! И потому торопились убраться вон из дома, вокруг которого ТАКАЯ гроза закручивается?

А по – над домом и вправду, словно магический вихрь из темных и потому грозных, кучевых облаков закручивается тугая спираль, что напрямую указывает на магическую подоплеку этой странной грозы? И люди, выбегая с нашего подворья, неистово крестились и сплюнув, исчезали в своих дворах, неся на языке очередную невероятную болтовню…

Вот так…в обстановке полумистики и жил я…малый пацаненок до поры, до времени…А вот, когда мне исполнилось пятнашка, меня словно подменили…купаясь в студеной Никишихе, вода в ней…кстати даже в самый жаркий день не нагревается, оставаясь холоднюшей..

Сказывается наличие ледяных, студеных ключей, особенно в истоках, в верховьях речки…И потому, наплескавшись до синевы, мы как пескари на фоне песка, лежали пузом вниз, подремывая…Но вот гроза? Она наползала, словно довольная тем фактом, что там…в низу, есть добыча для её молний – шесть тушек мальцов!…

И вот когда разверзлись хляби небесные, мы, подстегнутые холодной водой, что упала на нас…неслись со всех ног в станицу…Хотя и бежать – то всего – ничего, но пока суть да дело, вымокли насквозь! И самый прикол, простыли почти все…Вот именно, что почти…кроме меня?!

А я, вот так случилось, споткнулся о какую – то корягу – деревягу и почти носом впахался в какую – то хрень, с первого взгляда напоминавшее нечто, похожее на сильно проржавевший нож…На автомате подхватил его и не разглядывая, припустил за нашей ватагой…

Прибежал, первым делом – в предбанник, воткнул ножик под застреху, ну и если сломается, подумаешь…беда какая? И только потом – домой…Получил свою долю плюхи за непослушание и проскользнул в свою комнату, а там, раздевшись, скользнул под теплое одеяло и зачарованно уставился на стихию, разбушевавшуюся за стеклом окна…

Вот там, за окном…за полотном ливня, стоявшего стеной…увидел первый свой глюк! Отгадайте с двух раз, кого? Правильно…фавна! Именно его, а кого же еще? У кого нижняя половина тела покрыта темно – бурой, курчавой, как мерлушка, шерстью и внизу – копыта? Там, где у нормальных людей – стопы?!…

Этот рогатый индивид улыбнулся мне милой – премилой улыбкой, показав мне белоснежные, чистые и ровные зубы и отвесил поклон, словно я аглицкий лорд какой – то? И пыхнув вспышкой света…исчез! А я лежал и боялся пошевелиться!?

– Что это было? – еле смог я пошевелить своими белыми от сухости губами, прошамкал я, уставившись за окно…где лился уже вполне себе обычный дождик…

Все бы ничего, но когда я обернулся на какой – то шорох за спиной, обомлел, за мной наблюдал, сдвинув кустистые брови, мой деда…И когда наши взгляды пересеклись, он горестно покачал головой и сказал всего одно слово – Случилось!…– и развернувшись, побрел в горницу….как – то сгорбившись и став сразу лет на сто старше, что ли?…

Как потом я не пытал его, что значит его слово, он только раздраженно фыркал и отгонял меня от себя…А ларчик просто открывался…Когда дед оставался один, а это всегда оставалось, когда он один уходил в ночное…только с кобелем нашим – Савраской…

И оставшись наедине с костром и собакой, он доставал свою курительную трубку с турецким, горьким табаком и закурив…выпускал первое кольцо дыма…он филосовски шептал – И все – таки ОНО свершилось! Он снова пришел в этот мир! – и выпустив второе кольцо, он говорил – И кто на сей раз ЕГО Избранный? Только бы не Петруша…Только бы не он!…

Хотя сам? А там…в глубине души он понимал, что если козлоногий пришел снова в этот мир? И он показывается только Избранному…сиречь – его внуку! Вот черт!…Значит, постреленок все – таки случайно нашел то, что ему предназначено было с глубины веков – Клинок Тьмы!?…

И горестно качая головой, он начинал отчаянно дымить, ломая голову, как избежать предначертанного много веков назад, на берегах туманного Пеллопонеса и черт бы побрал ту старую, изможденную потомственную пифию, там…в Тавриде, когда его казачий полк брал в упорных боях турецкие укрепления…

– Не ты, руссин, не ты! Но твой потомок примет ЕГО в длань свою! Великие дела он сотворит с ним в руках, ибо это – Оружие Богов! Ты… – договорить она не успела и упала на его руки, хрипя и захлебываясь темной кровью из пробитых навылет легких шальной тяжелой круглой турецкой пулей…

А молодой тогда еще, Матвей застыл с изломанным телом старой гречанки на руках, весь уделанный кровью…Горячей, человеческой кровью, хлеставшей из страшной рваной дыры на сморщенной груди старухи – прорицательницы…

Он со товарищи после штурма решили навестить местную прорицательницу, гречанку по крови, чтобы она указала им самых смачных местных смоковниц…Так нарекали молодых совсем местных девушек, которым исполнилось с грехом пополам, шестнадцать лет…И не замужних, самое главное!

Но вот, когда все вышли из горницы, Матвея чуть родимчик не хватанул – вдруг убитая гречанка встрепенулась и закатив глаза, приподняла голову и уставилась в лицо Матвея белыми белками мертвых глаз – буркалами…– Чему быть, тому – не миновать! Но береги своего потомка… – и она снова замолкла, обессилено откинувшись в руках молодого парня, теперь уже навеки…

Вот так и произошло знакомство молодого забайкальского казака с миром древнегреческой Магии…с которым по неведомому капризу Мойр он пересекся невольно для себя и своей родовы…

И теперь сидел и тщетно пытался сломать голову – Как помочь Петруше? Как… – и только над его головой поднимался клубами ароматный запах горелого табака, добытого отчаянным казаком в том памятном бою…

– Не ломай голову, отче! – раздалось за его спиной глухим, замогильным голосом, отчего Матвей вздрогнул – Права пифия была – Чему быть, тому не миновать! Не переживай, с твоим внуком ничего не случиться… – и он услышал затылком только шорох сухой, прошлогодней травы и все…

Потом осторожно он взял в руки короткую палку, сунул в костер и когда она занялась, резко обернулся – никого! Только пара свежих отпечатков козьих копыт и всё…

– Чур меня! – и невольно осенил себя крестом – и вдруг…он замер, боясь спугнуть мысль, что вспыхнула в его измученном мозгу – он внезапно увидел…каким путем спасти внука от участи стать Спасителем человечества в новом, народившемся, но уже жестоком веке…

И когда он вроде бы стал разбираться во всех хитросплетениях судьбы внука, как вдруг вся картина подернулась на мгновение туманом, а вот то, что он увидел потом, чуть не свело ветерана войны с ума! Ему показали всего лишь несколько фрагментов из возможного пути развития цивилизации…

– Господи мой! Что же это такое будет? – плакал, стоя на коленях мой дед, перед затуманенным взором которого прошли туманные картины страшного будущего 20 – го века…

Огонь и Хаос двух великих войн! Горящая Герника и ужас Освенцима…Карибский кризис и Пламя Хиросимы…И словно в небе кружился, остывая, черный пепел невинных сотен тысяч человеческих душ и сердец, во мгновение ока превратившихся в сумрачные тени Ада людей…

А мой деда стоял на коленях…окаменев от того вселенского горя, что обрушилось на него! И только мелко дрожали его сухие и потрескавшиеся мгновенно губы, когда он шептал только одно – За что, Господи? Лучше возьми мою душу, оставь их в покое…Молю тебя, Отче!…

А вокруг разливалось веселое августовское солнце, а мой дед мгновенно побелел и стал, как лунь – седой…И на все вопросы он не отвечал, только горько смотрел на меня…в уголке его глаза дрожала одинокая, горькая слеза…А когда мы остались наедине, он еле – еле вытолкнул из пересохшей глотки вопрос – Зачем ты ЕГО нашел? Внучек, зачем…

А я непонимающе пожал плечами и глупо переспросил – Что нашел, деда? – у меня совсем вылетел из головы тот проклятый, ржавый, ножик…

Но время неумолимо и теперь я вспоминаю это…как уходил мой деда, он сгорел в горячке буквально за три дня после этих событий…В огне болезни он метался и хватал всех, кто прикасался к нему – Берегите внучка…Он в опасности великой! Грядет война…большая война! Берегите внучка…– а когда он отошел, его тело расправилось, лицо разгладилось и стало таким умиротворенным…