Страница 5 из 10
Однако, что-то ностальгия замучила… Вредная штука, доложу я вам, размягчает человека до пластилинового состояния, лепи из него потом, что хочешь. А мне преступления раскрывать надо. Рассказывают, самые распространенные из них нынче – имущественные. Наследство, деньги, квартиры… Зачем предавать смерти через отравление там или повешение, когда к твоим услугам суд, полиция, адвокаты, и имярек можно ограбить и пустить голым и босым по миру? Не вопрос. Есть, конечно, те, кому нравится сам процесс подготовки к расправе и реализация, так сказать, не спорю. Аппетит, как известно, приходит во время еды, а у социопатов, насколько я знаю, аппетит просто зверский. Проблема в идентификации, в мимикрии. У него на лбу не написано, что он социопат, верно? То-то и оно. О, идея! А что, если забросить в какую-нибудь подходящую городскую газетенку или на сайт слушок, позвонить от имени инкогнито: мол, все видел и все слышал, но боюсь разгласить из-за мести супостата. Намекнуть осторожно. Убийца, тот, естественно, если газеты читает, забеспокоится, выдаст себя чем-либо, начнет искать свидетеля, чтобы пришить в темном уголочке. Может, даже пришьет кого-то невинного вдобавок вдогонку для численности. А мы его тут и схватим на горячем – и на шконку. Фу, товарищ, что за выражения у вас, как у одесского извозчика. И где вы их только начитались, нахватались. Правильно сказать: на нары.
Босс, то есть, шеф, то есть, тот тип, что дал мне задание, объявился как из-под земли. В буквальном, разумеется, смысле.
– Ну, рассказывай, Шимми.
– Рассказывать нечего. Девица вся в соплях и трауре. Толком ничего не знает. Но обещала дать денег.
– А ты говоришь, рассказывать нечего. Дорогой мой, деньги – это двигатель прогресса, это заветная мечта человечества, это…
Шефа понесло. Я выдержал ровно минуту. Поговорить о деньгах, о бизнес-проектах хлебом его не корми с некоторых пор. Раньше-то все больше о загробной жизни, о спасении души меня речами потчевал. А как в стране стали строить капитализм с человеческим лицом, просто не узнать.
– Простите, шеф, но вы мне это уже как-то говорили.
– Ах, да. Ты вот что… С мамашей ее поговори.
– На предмет?
– На предмет убийства. Или у тебя есть другие предложения?
– Что вы, шеф, как можно… С мадам Малосельской, вы имеете в виду?
– А с кем же еще, по твоему мнению, ты должен поговорить, если в доме этой мадам случилось преступление, которое нам с тобой предстоит раскрыть в рекордный срок?
– А если она попросит меня взяться за дело. Как сыщика?
– Берись.
– Аванс попросить?
– Попроси.
– И когда мне идти?
– Когда тебе удобно, когда у тебя есть время.
– То есть, по моему усмотрению?
– Конечно. Но сделать это нужно немедленно. Немедленно, понимаешь. Дорога каждая секунда.
– Ну тогда я полетел.
– С Богом, дорогой. И без победы не возвращайся!
Легко сказать. Если дамочка замешана каким-то боком, она ни за что не признается. Придется прижать ее к стенке. В переносном смысле, а вы что подумали? Неужели невесть что? Имейте совесть…
Хозяйка дома оказалась недурна собой. Лет под… впрочем, неважно, женщину оценивают не по паспорту, и не… Ну, вы понимаете, не в смысле объема и размера. Пышные волосы. Карие глаза. Формы, не скрывающие платья. Моих лет. Хотя сколько мне моих лет, я понятия не имею по известным вам причинам.
– Господин…
– Шимми. Просто Шимми.
– Так, о чем вы хотели меня спросить, сыщик Шимми?
– А как вы догадались, что я сыщик?
– По походке и по костюму.
– А-а-а… Меня все узнают по походке.
– Я должна сказать вам, что возмущена.
– Понятно. Вы работаете или учитесь?
– Я возмущена!
– Возмущены? И чем же, интересно?
– Вашим поведением, молодой человек.
– Моим поведением?
– Да, сударь. Ворваться в мой дом без спроса, провести допрос дочери, довести ее до истерики. Да как вы посмели!
– Послушайте… И в мыслях не было врываться. Так вышло. А с дочерью вашей была проведена профилактическая беседа, за что вы должны быть мне благодарны.
– Как же, благодарна. Вы издеваетесь? Выпьете?
– Виски.
– Black Jack.
– Именно. То есть, нет. Представьте, не сегодня-завтра полиция заинтересуется, что за важные улики вы скрываете от следствия, потащит вашу доченьку в участок. Там не будут сюсюкать. В кандалы – и на хлеб с водой. В ваших же интересах рассказать мне все, что вы знаете, что подозрительного заметили. Скажите мне прямо: это ваш муж убил приезжего шахматиста, который внезапно стал женихом вашей единственной дочурки и поэтому его надо было лишить жизни? Вы знали об этом и не проинформировали правоохранительные органы?
– Что вы, что вы, бог с вами… Ни сном, ни духом.
– Ваша дочь не сказала мне ничего дурного, не беспокойтесь. Из нее слова лишнего щипцами для завивки не вытянешь. Сказывается домашнее воспитание. Но попросила меня найти настоящего убийцу, посулила денег, то есть, поступила правильно. А как поступите вы, мадам? Неужели отвергнете дружескую руку помощи, протянутую в трудный час?
– Увы, молодой человек.
– Просто Шимми.
– Увы, Шимми. Этим делом займется наш семейный адвокат.
– Вы доверяете адвокатам? Этим пройдохам? Этим лицемерам и циникам? Которые за тридцать сребреников маму родную продадут с потрохами? Подмигните мне правым глазом, если вы считаете, что все адвокаты пройдохи.
– Нет, ничего такого. Однако, тридцать сребреников не такая уж малая сумма. Но нынешним временам, в переводе с библейских сиклей, порядка шести тысяч долларов.
– Да вы что?
– Можете сами проверить на калькуляторе.
–Обязательно проверю. А в рублях сколько?
– В рублях по курсу Центробанка кругленькая цифра получается, около четырехсот тысяч. На квартиру в новостройках маловато, но на безбедную жизнь на год хватит.
– Так, подождите. О чем мы с вами говорим? Это у вас парик?
– Нет, это натуральный скунс.
– Должен вас предупредить, что я за вами наблюдал. Ничто меня не радует больше, чем слежка за подозреваемым.
– Вы сказали «слежка»? Боже ж мой… Вам лучше знать, что делать, просто Шимми. Это ваша работа, не моя. Что до оплаты, которую вам предложила моя неразумная дочь, я готова дать вам отступных, но не больше того.
– То есть, больше не дадите, на большее я могу не рассчитывать?
– Так.
– Даже на пятьдесят баксов?
– Даже на один доллар.
– Однако ваша дочь совершеннолетняя и вправе распоряжаться своим капиталом, как ей вздумается. Правда, она красотка? Так или не так?
– Нет, не так. Во-первых, капитал семейный и вложен в бизнес. И нанимать частного детектива она по молодости лет и глупости не может.
– Должен вам возразить, любезная госпожа. Из песни слова не выкинешь, а что написано пером, того не вырубишь топором. Мне поручена работа, и я ее выполню, чего бы это мне не стоило. Вернее, вам или вашей дочери. А если не выполню, я кого-нибудь застрелю. Аллес кляр?
– Яснее не скажешь. Какой ужас. Пожалуйста, только не в моем доме. Но учтите, утром стулья – вечером деньги. И мой адвокат будет следить за вашим расследованием и докладывать о каждом вашем шаге. Одно неверное движение – и с вами будет покончено в суде. Как ваш кишечник чувствует себя после виски, в порядке?
– Спасибо, что спросили. Вы меня хотели отравить?
– В переносном смысле. Вы не представляете, в каких растрепанных чувствах я пребываю.
– Если в переносном, ладно. Терпеть не могу, когда на меня катят бочку, не предупредив заранее официально. Я, знаете ли, на государственной службе состою. В некотором роде. Вы же не угрожаете кишечнику государственного служащего, нет?
– Нет, разумеется, я не имела это в виду.
– Вот и чудесно, моя дорогая. Давайте на время останемся добрыми друзьями.
– Как угодно, милостивый государь.
– Мне угодно. Засим ненадолго прощаюсь. Я обязательно к вам вернусь. И мы подпишем все бумаги.