Битые козыри

4

«Храм херувимов» сохранил свое название с тех пор, когда Рэти увлеклась проповедью знаменитого патера Билла Фугаса, возвестившего эру сближения грешных людей с небесным воинством архангела Гавриила. Билл едко высмеивал глупцов — ученых, по ограниченности своей объяснявших состояние невесомости в космосе внушенными дьяволом физическими законами.

Убедительными цитатами из библии Фугас доказал, что невесомость — не что иное, как воспарение душ к близлежащим господним угодьям. Об этом свидетельствовали и опыт ангелов, как известно паривших в эфире без реактивных двигателей, и наглядный пример многих библейских персонажей, легко преодолевавших путы тяготения, даже без крыльев взмывая к райским кущам.

К мысли о божественной сути невесомости Билл Фугас пришел не сразу. До этого он изгонял бесов, приспособившихся к новой эре научно-технического прогресса и вселявшихся в души ни в чем не повинных людей под видом позитронов, пи-мезонов, кварков и прочей невидимой мерзости. Так же, как их примитивные предки, учил Фугас, нынешние бесы направляются сатаной через доверенных лиц. А доверяет он преимущественно безбожникам и всякого рода бунтарям, легко попадающим в дьявольские сети.

«Нет неизлечимых болезней! — восклицал Фугас по двум каналам своей телевещательной станции. — Нет случайных происшествий и случайных убытков. Ищите слуг дьявола, наславших на вас порчу. Придите ко мне, и я изгоню проникшую в вашу душу нечистую силу».

Телезрители могли видеть жалкие остатки бесенят и дьяволят, сфотографированных Фугасом с помощью инфракрасных лучей в тот момент, когда они покидали тела людей, излеченных Биллом. Раздробленные домашним циклотроном Фугаса на элементарные частицы, злые духи выглядели отвратительно. До зрителей даже доносился серный запах, который они источали, проваливаясь в ад.

Армия приверженцев Фугаса росла в геометрической прогрессии. Пожертвования и мольбы о помощи стекались со всех концов «бастиона демократии». Ассистенты патера собирали телеметрическую информацию о больных, потерявших надежду на врачей, и сам Билл посредством освященных радарных установок точно определял, кто из ближайших соседей занемогшего человека вселил в него беса. Как и предсказывал Фугас, носителем зла оказывался заведомый колдун, не посещавший церкви, сидевший дома над сатанинскими книгами и подозреваемый в антидемократической деятельности.

Жилище колдуна подвергалось глухой осаде. Поставщики продуктов питания отказывались его обслуживать. С экранов онтитронов на него обрушивались проклятия и угрозы. Так продолжалось до тех пор, пока доверенный сатаны не убирался ко всем чертям. После этого Фугас подключал больного к своему циклотрону, окропленному святой водой, и нечистая сила нехотя выползала из выходного отверстия, как фарш из мясорубки.

В тяжелых случаях, когда колдовские миазмы чересчур глубоко проникли во все органы больного, вместе с нечистой силой утекала и душа. Но устремлялась она к небесам совершенно очищенной, издавая сладостное благоухание, трогавшее телезрителей до слез.

Вскоре патер Фугас стал главой секты, насчитывавшей многие миллионы верующих. Филиалы центрального ателье по изгнанию бесов открылись не только на суше, но и под водой. Все чаще борьба с дьявольской агентурой принимала острый характер.

Как следовало ожидать, у подручных сатаны нашлось, немало заступников, потребовавших от правительства решительных мер против преподобного Фугаса. До того могущественным оказался дьявол, что его подручные даже возбудили вопрос в законодательном собрании. Самые благоразумные избранники народа резонно заявляли, что пусть уж лучше люди верят Фугасу, чем не верят ни во что, ибо неверие — прямой путь к опасным заблуждениям. Другие парламентарии увидели в антибесовском движении угрозу общественному порядку и высказали мнение, что Фугаса нужно укротить. Каждый из них имел основания бояться быть обвиненным в колдовской деятельности и подвергнуться процедуре изгнания бесов.. Они приводили множество фактов, собранных прокуратурой и позволявших привлечь Фугаса к уголовной ответственности за подстрекательство к убийствам и другие преступления.

После длительной борьбы сатана одержал временную победу. Напутствуемый гласом свыше, Фугас на долгое время исчез с телеэкранов. Возродился он в новом качестве, обративши свои взоры в космос. Теперь он призывал погрязших в пороке людей пр-иоб-щиться к невесомости, чтобы помочь душе отрешиться от земной скверны и ощутить свою божественную природу. Всякие попытки унять невесомость и тем нарушить извечный порядок Билл предавал анафеме. Только полностью освободившись от суеты и гравитации, душа, увлекая за собой тело, обретала способность очиститься от грехов и уже при жизни человека приоткрыть перед ним двери в мир гарантированного блаженства.

Новое учение Фугаса также нашло немало сторонников. Все больше людей приходило к убеждению, что патер не трепач, а провозвестник новой религии, пришедшей на смену старым и вконец обветшавшим вероучениям. Поэтому объявленный им сбор средств на постройку в космосе первой обители невесомых заставил раскошелиться многих, даже инаковерящих, привыкших перестраховываться и ставить на несколько лошадей сразу.

Денег привалило немало, но, чтобы задуманный «Храм херувимов» стал реальностью, не хватало значительной суммы. И если бы не Рэти, проект Фугаса вряд ли приобрел бы весомость.

Как раз в это время Рэти снова убедилась, что мужчины — однообразные и грубые животные, а Земля — скучнейшая из планет. Она снова переживала приступ заболевания, которым давно уже страдали многие ее друзья и приятельницы. Острое чувство разлада не могла притупить самая шумная и веселая компания. Рэти оглушала себя музыкальной канонадой, дергалась до полного изнеможения в плясках, ныряла в бассейны, заполненные шампанским. А на другой день болезненное ощущение неудовлетворенности и тоски возвращалось. Сопровождал его беспричинный, нарастающий страх.

Рэти бросалась из одной рискованной авантюры в другую. Чем больше опасности для жизни таил в себе очередной рывок в неосвоенные дали космоса или в огнедышащие жерла вулканов, рывок, затеянный такими же богатыми любителями игры со смертью, тем охотней устремлялась она к неожиданно возникшей и призрачной цели.