Страница 56 из 58
– Наклоняйся на меня, не бойся, – предложил мужчина.
Его грудь покрыта безрукавной темной туникой, Лиони робко опустила спинку и прижалась, отчего сердце громко и волнительно застучало, по телу даже побежали мурашки, на время позабылось о боли, все мысли направились на нежное, происходящее впервые прикосновение к его телу. По пути ее голова невольно двигалась то вбок, то немного вверх, словно с желанием посмотреть на мужчину. Взор украдкой поднимался, но глаза быстро отводились и шевелили длинными ресницами. Ее локоны, приобретающие в данном климате милую курчавость и осветлённый золотистый оттенок от солнышка, касались его шеи, а порой подбородка, колыхаясь на ветерке. Право, Джим не ожидал появления Шаслэ и удивился, но оценил. У территории ни один из охранников не вмешался, оставшись на своем месте. Мужчина осторожно и плавно снял Лиони с коня возле ворот, идти она могла сама, да к тому же захлестнуло трепетное смущение. Внутри в большой каменной беседке ее уже ожидала старушка, а рядом сидела Утти. Заметив кровавую повязку, лекарь велела поспешить. В том же шатре, где находился Аарон, на подносе приготовлено всё необходимое: хлопковая нарезанная повязка, квадратные кусочки бинта, антисептик в стеклянном сосуде, похожий на разведенный спирт, второй стеклянный сосуд с лекарством, керамическая коробочка с крышкой и инструмент для подкожных инъекций; это был небольшой, предположительно, золотой шприц с поршнем и длинноватой полой иглой, что больше всего поразило Джима. Лиони присела на круглое сидение на полу, тревожно ожидая. Старушка заняла место рядом, полила на свои руки спиртосодержащую жидкость, потерла, взяла смоченный там же кусочек бинта, затем набрала из второго сосуда в шприц и поднесла к освобожденной от грязной повязки ладони раненой. Джим поддерживал сестру, приобняв; при уколе девушка поджала губы, лекарство входило медленно, вызывая боль, отчего из ее глаз невольно потекли слезы. Шаслэ был напротив, сочувственно и одновременно похвально наблюдал, мысленно желая сил и выдержки. После процедуры Куса еще раз протерла место укола, посыпала неким темноватым порошком из коробочки и сделала повязку.
– Всё быть хорошо, – улыбчиво сказала и встала она, взяв поднос.
Джим вдруг поспешил вслед уточнить про введенное лекарство, пока Шаслэ сердечно поблагодарил за спасение Маю.
– Ты повела себя очень храбро, я поражен, – произнес он, умиленно улыбнувшись.
Смелый и душещипательный поступок его сильно тронул, никогда прежде Шаслэ не доводилось встречать таких необыкновенных девушек, точнее, единственную девушку, способную настолько изумить и завлечь.
– Значит, с Маю всё хорошо? – уточнила Лиони.
– Конечно. Ведь ты спасла его, – не задумываясь ответил мужчина с неисчезающей легкой улыбкой.
– А что было в той пропавшей записке?
– Это уже неважно…
Шаслэ намеревался встать, попутно сообщая:
– Заночуешь в моем доме, там удобнее.
Девушка невольно заволновалась, мужчина разъяснительно добавил:
– Я уступаю, а сам останусь здесь.
Тогда она покивала и поблагодарила. Снаружи он попросил Утти проводить гостью до его дома и со всем помочь. Путь повел дальше вглубь зеленой территории, жилище мужчины стояло чуть в стороне от тропинки среди деревьев, соответственно, в пределах каменного ограждения. Было оно обнесено подобной светлой плотной тканью, вход можно было, так сказать, закрыть, застегнув петли с круглыми пуговицами. Внутри так же просторно, как у сестры, впереди имелось напольное спальное место в виде округлой, достаточно широкой подстилки с объемной мягкой спинкой, то бишь на диван уже не похоже; слева – стойка с перекладинами, где висели вещи, на каменном полу постелено нечто вроде тоненького круглого коврика с узорами, а рядом мягкое сидение в виде мешка или той же плюшки; иной мебели, зеркал или ширмы не было, только низкий столик перед спальным местом с лампой под вид стеклянного пузатого кувшина на серебряной чаше. К потолочной перекладине привязана веревка, по которой спускалась своеобразная узорная люстра из разноцветного стекла для свечей. Справа – стойка с кольцами и вставленными факелами, по ту же сторону дальше зашторенный выход в ванную комнату. Внутри всё похоже, как у сестры, только вместо одной большой емкости для мытья тела – две квадратные с обеих сторон комнаты, заполненные водой; в них можно полностью сесть словно в ванну и прям там помыться, а вообще просто черпалась вода кувшином, на полу сделаны отверстия для слива. Темного цвета спальная подстилка покрыта светлым покрывалом, под ним застелена простынь, сверху лежали три круглые подушки. У Утти в руке уже была ночная сорочка для гостьи: обычный длинный легкий балахон с расклешенными рукавами и широким вырезом горловины белого окраса. Притом украшен милыми вышивками цветочков, листиков и птичек.
– Вообще мы не спать в таком длинном платье, но я понимать, что ты носить такие, – сказала местная.
Лиони засмущалась, но подтвердила.
– Ты права, у нас принято спать в длинных и закрытых вещах.
– Хм… странно… И зачем себя стеснять, тем более ночью… – удивленно рассуждала Утти, положив балахон на подстилку.
– Даже не знаю… так задумано… – пожала плечами гостья.
Местная предложила ей немного отдохнуть и позже прийти за ужином. Пока Лиони прилегла, трогая пальчиками и рассматривая спальное место Шаслэ, Утти встретила в саду Джима. Пара немного погуляла по округе, парень постоянно изумлялся их современной медицине, перелистывая свой блокнот. Девушка показалась по общению очень интересной, со своей загадочностью; удивительно, но даже юмор у них был похож, они пошучивали на тему лазания по деревьям или ловли залетевшей однажды в комнату Джима мухи. В отличие от Изабель, Утти с удовольствием слушала забавные истории юноши, делилась чем-то своим, например, как ей на голову упал дикий рессави (зверек) или встретилась ползущая змея. Местная также поведала, какие есть в округе ядовитые чешуйчатые. Время летело незаметно, прошел ужин, после чего они остались сидеть или вовсе лежать на мягких вытянутых сидениях со спинкой в зале, где фонтан.
Стемнело. Встала Лиони и направилась по тропинке назад к саду; вечером местность казалось другой, более притягательной и необычной, в траве зашумели сверчки, проснулась новая ночная жизнь. Кое-где горели факелы, освещая пути. Девушка шла по коридору, ведущему к каменной беседке и большому залу, уже на полпути в ее поле зрения попала танцующая Утти, а вместе с ней и Шаслэ. В его руке было нечто вроде гремящего музыкального инструмента из двух округлых частей, соединенных шейкой, внутри заполнены мелкими камушками, у сидящей рядом помощницы Утти круглый бубен, словно погремушка с добавлением ударного звука. Танцовщица характерно себе совершала красивые изгибы пальчиками и телом, то кружась вокруг, то выставляя ножки по очереди в широкой юбке и умело двигая бедрами с летающими одновременно ручками. Мужчина же двигался проще, плавно переступая с ноги на ногу и потрясывая инструмент в приподнятой руке, а второй похлопывая по запястью первой, однако в танце необычно покачивалась в стороны голова, колыхая распущенную часть волос. Музыка звучала небыстрая и весьма простая в созвучии лишь данных инструментов. Но сей факт был неважен, было важным и привлекало внимание Лиони каждое… любое движение или ход завораживающего мужчины. В свете огня он смотрелся еще красивее и будоражил сердце своим подтянутым мускулистым телом, блестящими черными локонами и интригующим состоянием духа, пребывая во время танца в воодушевленном наслаждении. Похожее виднелось и у местной, только с добавлением еще игривости либо даже флирта, притом как с сидящим Джимом, так и с самой собой. Озорница, поджав губки, улыбалась и бросала горящий взор на гостя, что невероятно его изумляло и заставляло дышать чаще и полной грудью. Оказывается, они поделились с парнем о надобности вечернего танца для хорошего сна, после которого выпивался травяной отвар, и таким образом плохие духи или же низшие существа не могли потревожить; тело отгоняло их танцем, а напиток головой, то бишь мыслями, оставляя человека в спокойном, гармоничном состоянии, где не было места ничему беспокоящему. Поэтому, по словам Утти, у них не бывает бессонницы, связанной с какими-либо душевными проблемами, которые должны решаться светлой бодрой головой. Лиони загляделась на Шаслэ, замедлив шаг; он приподнял глаза и поймал ее взор, пронзительно лицезря. Цвет его очей приобрёл в свете огня больше насыщенности и яркости, состояние его духа передавалось даже на расстоянии, будто от тела исходила невидимая энергия и разлеталась по округе. Она словно обволакивала собой подобно приятной водичке, от одного только взгляда можно было найти успокоение или же, наоборот, возбуждение, в зависимости от настроения хозяина. В сей момент Джим посмотрел на заострившего внимание Шаслэ и повернулся, куда тот глядел. Увидев сестру, он радостно вскочил и направился встретить. Четверка сидела левее от приятно журчащего фонтана, Шаслэ велел помощнице сходить на кухню, Лиони скромно присела напротив него возле брата. Прическа гостьи немного растрепалась, некоторые прядки выпали из собранного наверху пучка, кучерявясь на спинке. У Утти же сегодня была широкая необычная коса, заплетенная из множества мелких прядей, впереди ото лба локоны объемно закручены, вливаясь в прическу сзади. При ее вдохе Джим мог украдкой ухватывать оголяющийся милый пупок, быстро прячущийся обратно под укороченную, словно упрощенную блузу с длинным рукавчиком. От зрелища охватывала взбудораженность, которую юноша всячески пытался скрывать.