Точка

ВИКТОРИЯ НАУМОВА

Точка

2045

Весна в этом году началась, не дождавшись календаря, уже в феврале обрушившись на Калифорнию пышной мимозой, цветущими камелиями и вечерним запахом роз.

Было совсем по-летнему тепло, хотя темнело еще довольно рано, уже в 6 солнце заходило в ярко-красные облака, и сразу же наступала ночь. Лиза Малкин и Билл Смит подъехали к дому, как раз успев до полной темноты полюбоваться уплывающим в залив солнцем. Билл стоял на широкой веранде, привычно любуясь видом. Сквозь верхушки сосен мерцал бликами серо-синий залив, на горизонте висели мосты и далекий призрачный город. Солнце необъяснимо быстро стремилось опуститься в воду, окрашивая все вокруг в нарочито сочные алые тона и окончательно перемешивая небо с землей. За долгие годы жизни на этом холме Билл так и не привык к почти ежевечернему шоу, которым баловал его калифорнийский закат.

–Любуешься? – Лиза тихонько подошла сзади, положив Биллу руку на здоровое плечо. Он сощурился в улыбке, отчего его черное лицо покрылось миллионом мелких морщинок.

–Любуюсь, – хмыкнул он. – А ты все принюхиваешься?

Лиза нарочито явно повела носом.

– Это невозможно не нюхать. Просто рай земной.

Дворик Билла и правда мог сойти за некую модель Эдема. Окруженный цветущими розовыми кустами и камелией, он оставался защищенным от чужого взгляда. Небольшой ажурный столик, качели под полосатым тентом, фонтанчик в виде классического писающего мальчика – полный набор уютной садовой роскоши мещанина. Не хватало только виноградной лозы над головой. И тем сильнее контрастировал с этим обособленным уютом безграничный вид на залив и все ведущие в город мосты, открывающийся с веранды дома.

Лиза прошла на небольшую кухню. Все было по-прежнему, никаких следов технологических новшеств, заполняющих изо дня в день всеобщий быт. У самой Лизы дома давно была кухня-панель, распознающая голос хозяйки. Достаточно было только озвучить желаемое, и через 5-7 минут заказ возникал на столе. Так же легко можно было разобраться и с посудой, и с продуктами, и с засохшими остатками оброненных макарон на полу. Кухонные роботы – и те давно вышли в тираж, вся техника занимала минимальное пространство, уместившись в единственную и простенькую на первый взгляд панель, скромно примостившуюся в уголке.

У Билла же все было в наличии: и стол, и плита, и холодильник, и старинная кофе-машина, ужасно тарахтящая при работе. «Кофе-машина времени какая-то», – усмехнулась Лиза и привычным жестом заложила за ухо непослушную рыжую прядь, щекотавшую кудряшками шею. Ее бледно-зеленые глаза сверкнули в скрытой усмешке, но на сей раз она не стала никак комментировать пристрастие Билла к доисторическому стилю жизни, так как все предыдущие разы это никакого действия не возымело.

–Тебе кофе делать? – крикнула она все еще стоявшему на веранде Смиту. Тот молча кивнул, полагая, что она непременно высунет нос на веранду, посмотреть, услышал ли он ее вопрос.

–Что ты киваешь, я же на кухне, – пробурчала она, подтверждая его правоту.

–Киваю, что буду кофе, – хмыкнул он, сверкая в сумраке белками глаз. Пока они переговаривались, солнце совсем скрылось, и стало почти совсем темно. – Вообще, сейчас время уже не для кофе. У меня есть отличный бренди.

Лиза поставила кофе и чашки на хлипкий деревянный прилавок, чудом сохранившийся у Смита на веранде. Мимо них, едва не задев кофейник крылом, пролетел запоздалый орел. Лиза проводила его задумчивым взглядом.

–Попозже. Я еще долго не засну, ты же знаешь. Давай посидим. – Все еще глядя в сторону орла, ответила она.

–Давай. – Билл тяжело сел, притянув стул единственной рукой.

–Ну, рассказывай. Каков план? – Лиза смотрела на него поверх чашки, отчего на ее прозрачно светлом лбу собрались смешные неровные складочки.

–Не морщи лоб. Потом побежишь к косметологу, – по-отечески насмешливо буркнул Смит, но Лиза не отреагировала на полу шутку. В свои 45 она выглядела точно так же, как и в свои 35, да и, пожалуй, что и в 30, и состояние ее кожи ни в коей мере не зависело от мимических привычек, все давно решалось на гораздо более глубинном уровне. Но Билл, как это свойственно пока еще большинству мужчин, в тонкостях современной косметологии не разбирался

–Не переводи тему. Рассказывай, – серьезно сказала Лиза.

–Ну, каков-каков. Прост. Поживем тут пару дней. Потом займешься списком гостей, едой, музыкой. Чтоб все как у людей. Юбилей так юбилей.

Билл смотрел на нее с вызовом. Он прекрасно знал, какое впечатление произведут его слова, и был готов к атаке. Лиз рассмеялась, глядя на его петушиный вид.

–Слушай, Смит. Ну это просто цирк какой-то. Какие гости, какая музыка. У тебя вообще знакомые-то есть? – отсмеявшись, сказала женщина. – Я за все наши 25 лет знакомства видела человек 5, с которыми ты разговаривал. Включая робота-приемщика в прачечной.

– Поверь мне, я не всегда разговариваю при тебе, Лиззи. И когда человеку исполняется 75 лет, уж какой-то круг знакомых всегда наберется, даже если это одинокий однорукий хромой чернокожий программист-пенсионер.

–Ну и что это за круг? – скептически скривила она рот.

–А я набросал тебе там на бумажке. Покажу потом.

–Хорошо. А что за музыка… Ну и вообще, Билли, ну зачем тебе все это надо? – Она даже подалась вперед всем телом, пытаясь как магнитом выудить ответ. Вся эта затея с юбилеем шла категорически вразрез с ее представлением о Билле Смите. К чему эти гости, музыка и прочее, если можно было прекрасно погулять пару дней по заливу или просто поваляться на травке. Теперь она будет вынуждена провести тут как минимум неделю, занимаясь полной ерундой.

–Надо… надо что-то менять, Лиззи. Например, поступать абсолютно не свойственным себе образом.

–Не поздновато? – хмыкнула она и отхлебнула кофе.

–А что меня хоронишь…Я еще строю планы на будущее, выращиваю новую личность…

Они замолчали. «Пару дней мы бы не проболтали, конечно», – думала Лиз. «Не осталось столько тем. Все миллион раз переговорено. Может, и правда, будет вокруг какой-то народ, пусть чужой и никчемный, но разбавит это ощущение вечной неловкости».

А ощущение неловкости возникало между Лиз Малкин и Биллом Смитом всегда. И оба знали, что так будет, но встреч не избегали. В глубине души оба были рады друг другу. И, вероятно, стали бы, в конце концов, очень близкими друзьями, если бы не один вопрос. Так или иначе, он всплывал между ними, на протяжении двадцати последних лет отравляя любое их общение. Последние пару-тройку лет Лиз, потеряв надежду получить от Билла какой-либо ответ, заставила себя хотя бы внешне принять правила игры, усилием воли пресекая временами остро накатывающее желания пойти по проторенной дорожке, и теперь на месте незаданных ею вопросов образовывалась тишина, что было противней любого скандала и выяснения отношений. Холодная, липкая, отбрасывающая самых близких и любящих друг друга людей на разные стороны планеты Земля.

И сейчас, сидя на веранде Смита, Лиза Малкин уже учуяла запашок этой подкрадывающейся тишины и призывала всю фантазию, выдумывая нейтральные темы для разговора.

–Кстати, – прервал ее напряженные изыскания Билл, – есть еще один момент.

Билл замялся, глядя на нее полу прищуренным глазом. Лиз вопросительно кивнула.

–Ты эту штуку из башки можешь отключить на эту неделю?

–Как это? – она поперхнулась кофе. – Как ты себе это представляешь?

–Ну я-то прекрасно себе это представляю, живу без нее и вполне себя чувствую.

–Билл, я не знаю, как там живешь ты и как справляешься со всеми житейскими задачами, но каким образом ты предлагаешь мне собрать людей, заказать еду, развлечения, музыку, отключившись от сети? – вытаращившись на него на пределе выразительности, выпалила она. То, что этот мега-консерватор отрицает все тенденции современной жизни, она уже впитала и борьбу прекратила. Но тот факт, что он и ей собирается беспредельно усложнить жизнь, вывел ее из себя за долю секунды. Чип, врощенный в височную долю, являлся продолжением ее личности, как и 90 процентов ее современников. Человечество уже почти полностью отказалось от всех гаджетов, вложив информацию всемирной сети непосредственно себе в мозг. Лиз было достаточно мысленно произнести код активации, чтобы любой ее запрос был удовлетворен, начиная от вызова такси и проведения всевозможных видеоконференций, заканчивая онлайн экскурсией в любой музей мира. Стоило удобно расположиться в собственном кресле, и виртуальная реальность окружала носителя чипа. Перед ним пел Карузо, танцевала Плисецкая, таинственно улыбалась Мона Лиза. Последним достижением высоких технологий был эффект осязания, что произвело первым делом взрыв в области порнографии, а потом уже добрело и до науки и искусства. Теперь ни на одной древнегреческой статуе не было таблички «руками не трогать». Экскурсанты получили новую возможность: прикоснуться к отбитой руке Венеры и щелкнуть по истерзанному веками носу Гая Юлия Цезаря. Но, с другой стороны, отключившись от сети, потенциальный пользователь оставался в бессильном одиночестве, полностью лишенный контакта с современниками. Поэтому предложение Билла показалось Лиз не просто наглым, а скорее вызывающе бессмысленным.