Страница 4 из 6
– Если согласишься, что моя часть с корочкой, а твоя – с краешку.
– Идёт.
Саша на миг замерла на пороге, потом шагнула назад и закрыла норную дверь.
5
Шишки теснились, толкались за каждый солнечный лучик. На сосновой макушке, на самом её кончике, мало места даже для таких малюток.
Серый кот расположился чуть ниже, свернувшись клубком. Иголки здесь мягче пуха, ещё и нагретые солнцем – согревали пепельное пузо не хуже камней у реки.
– Боралус, не видно их ещё? – раздалось откуда-то снизу
Кот открыл глаза. До самого горизонта – трава, не выше кошачьего носа. Пчёлы жужжат, ныряют в цветки, вылетают довольными с полным брюхом пыльцы. Другой живности нет. Боралус оглянулся и посмотрел в сторону леса – сосны, колючки, шишки и никаких девочек с котами.
– Чисто, – зевнул кот. – То есть, нет никого. Ещё десять снов успею посмотреть, прежде чем они придут.
Заправив за ухо чёрную прядь, девочка сама вышла из домика-под-сосной. Посмотрела вдаль – действительно, только сосны, трава да пчёлы.
Марина смахнула со щеки пчелу, спутавшую веснушки с цветком.
– В поле давай, глупая, – рассмеялась девочка.
Пчела, наверное, решив, что мёд собран, полетела было в улей. Но домик-под-сосной не так прост, вокруг ствола целых три крыши, одна над другой. Пчела ткнулась под первую, но кроме коровы, попытавшейся поймать её языком, тут никого не было. На втором – кровать, инструменты, усыпанный стружкой пол. Только под третьей, на которой и спал кот, пчела нашла родной улей, но получила нагоняй от опытных пчёл и снова отправилась на поиски цветов.
Дерево с тремя крышами или домик-под-сосной стоял на самом краю леса и первым встречал степной ветер. Когда Марина увидела эту сосну впервые, то ахнула: то ли страшный дикий кот, то ли ветер оборвали ей все ветки. Девочка сразу решила, что смастерит новые. С тех пор три кольца брёвен вокруг ствола стали девочке новым домиком, а сосне – ветками. А сколько радости было, когда на макушке появились ростки, окрепли, стали настоящими побегами…
Замечтавшись о том, какой сосна в будущем станет высоченной, девочка шагнула под крышу. В лицо ткнулся влажный коровий язык. Чтобы достать, бурёнке пришлось подпрыгнуть, вовсю виляя хвостом с рыжей кисточкой.
– Сейчас, сейчас покормлю, – Марина вытерла лицо и ловко накрутила на вилы траву из стога. – Просто гости у нас, вот и волнуюсь.
Снова влажный язык, от него тепло, как от печки.
– Хорошо, не буду переживать…
Корова принялась жевать траву, во все стороны полетели брызги зелёного сока. Девочка потянулась за ведром.
– Ты же дашь мне немного молока? – Марина погладила корову по розовому пузу. – Совсем немного.
Корова блаженно закрыла глаза.
– Боралус, не поможешь мне? – громко спросила она.
Нет ответа, слышно только хруст сена. Корова жевала с удовольствием, щёки надулись, как у мыши с полным ртом виноградин. Снова хруст.
– Бо-ра-лус, – повторила девочка.
– Его нет дома, – едва слышно донеслось с сосновой верхушки. – Ой, нет, он спит… Ай, ладно, всё равно уже не уснуть. Загибай пальцы!
Марина растопырила пальцы открытых рук. Зажала первые два – сейчас кот спрыгнул с макушки на крышу. Ещё три пальца – прополз мимо пчел, шипя, иначе глупые примут за цветок. Один палец на кошачьи размышления – о прыжке с крыши. Ещё парочка – на путь обратно к лестнице и спуск по ступенькам вниз. Прыжок с последней, самой низкой крыши, хруст сухих иголок под лапами. Десять – все пальцы сжались в кулачки.
Кот зашёл под крышу коровника гордо, оставляя за собой след из обломков иголок и пыли.
– Как, успел за семь пальцев? – спросил он.
– Неа, снова десять.
– Эх, нужно было сразу прыгать, – вздохнул кот.
Корова промычала и топнула копытом.
– Давай, коготочками, – Марина подставила ведро под вымя. – Только осторожненько. Ты же знаешь…
– Да, да, – согласился кот. – Помню. Если ей будет слишком щекотно, сгущёнка получится кислой.
Нехитрые нажатия когтей с одной стороны, пальцев с другой – и ведро наполнилось сгущённым молоком. Кот облизнул капли, попавшие на усы, и довольно прищурился – сладкое и тёплое.
– Да где же они, – Марина перелила сгущёнку из ведра по кружкам и вышла на воздух. Немного отошла от домика-под-сосной, но даже с пригорка ни девочек, ни котов не было видно.
Боралус встал рядом, зевнул:
– Придут, обещали ведь.
В домике за спиной кто-то запищал, а потом захлопал в ладоши.
***
– Какая же ты замечательная! – Саша прыгала вокруг коровы, гладила её по рыжей холке. – И молоко у тебя сразу сгущённое! А пушистый не верил!
Чёрный кот обвёл взглядом коровник, остановился на стоге сена. Трава примята, будто там кто-то спал. Поёжился: если туда даже просто прилечь, то шерсть потом и за день не вычистить.
– Ага! – Марина появилась в дверях. – Ваши визги с другого конца леса слышно. Как вы так незаметно подошли?
– Ну, я же лесная совсем, хожу как мышка. А голосила только я, кот молчал. Когда он визжит, слышно аж с луны! – Саша сгребла подругу в объятия. Немного отстранилась, оглядела Марину на вытянутых руках, и снова обняла.
Боралус склонил голову при виде чёрного кота. Тот ответил тем же.
– Ты принесла свой знаменитый пирог? – спросила Марина.
Саша хитро прищурилась:
– Сначала покажи чай!
– Пойдёмте на крышу, там уже всё готово.
Лес дышал прохладой, степь – жареной травой, а между ними уютно устроился бревенчатый домик. На верхней крыше маленькие лавочки, на столе – чайник с кружками. А из середины крыши торчит сосновая макушка. Пепельный кот лёг прямо под ней, иголки немедленно запутались в шерсти. Увидев это, чёрный пришёл в ужас. Боралус перевернулся на другой бок, задняя лапа пару раз почесала бок – полетела пыль и мелкие колючки. Чёрный торопливо залез Саше на плечи, в надежде, что мусор не летает так высоко.
Пока подруга отвлеклась на горячий чайник, Саша тихонько шепнула коту:
– Марина говорила, её кот не любит ни чай, ни пироги.
– Ни вылизываться, – так же тихо продолжил пушистый.
– Почти тёплый еще, – Саша выложила пирог на стол. – Вишня, кстати, последняя за это лето, больше не будет.
– Значит, самая вкусная. Ой, я сейчас ещё мёда достану, – Марина подошла к краю крыши, под которой висели пчелиные домики, наклонилась и запустила туда руку с кружкой.
– Ты говорила, она живёт на вершине сосны, – теперь уже кот прошептал на ухо Саше.
Девочка украдкой обвела крышу рукой:
– А это что, по-твоему?
– Сосны макушками упираются в облака, а эту даже белка перепрыгнет!
– Маленькая девочка – маленькая сосна, – шикнула Саша, а затем громче:
– Марин, мне чайку лей побольше, он у тебя такой замечательный.
– А уж мёд какой вкусный, – рассмеялась Марина в ответ и поставила на стол кружку, полную ярко-жёлтой вкуснятины.
Над крышей закружилась пчела, кот вжал голову в плечи.
– Дикие? – спросил он, вздыбив шерсть на всякий случай.
– Домашние, – ответила Марина. – Не бойтесь, если они и кусают, то, наверное, только рыжих котов. Их хвосты похожи на цветочные бутоны.
– Мы и не боимся, – Саша старательно подула на чай, после сделала большой глоток. – Как там та башня поживает?
– Никак, я её с того раза больше не видела.
Саша отломила кусок пирога, макнула в мёд, после в чай и только потом отправила в рот.
– Расскажи ещё раз.
– Опять? – удивилась Марина. – Я же на посиделках всё-всё рассказала.
Саша ткнула пальцем в свои полные щёки и сделала жалобный взгляд, показывая, что не может говорить, но очень просит.
– Ладно, – Марина махнула рукой. – Иду по полю своему, собираю чай, потом поднимаю голову – а там башня. Стоит себе каменная громадина, выше сосен. Думаю, откуда она здесь, иду к ней через лес, поднимаюсь на пригорок, а она всё так же, вдалеке. Будто убегает от меня…