Страница 31 из 57
Стася стояла растерянная.
— Давай пакет, чего ждёшь? — скомандовала боевая торговка.
Стася вытащила сумку, и её быстро наполнили. Потом торговка вернула её девушке и сказала:
— Бери. Это всё бесплатно. Здесь, на рынке, много тех, кто скажет спасибо Лесным ведьмам. А мне они сына подняли. Мы умеем быть благодарными.
— Спасибо, — поблагодарила Стася, пытаясь всунуть женщине деньги.
— Иди уже, не серди меня, — притворно грозно сказала пышная торговка, поправив на себе необъятную юбку с фартуком.
Смущённая, Стася вернулась в больницу к бабуле, и они долго сидели на скамейке у корпуса.
Старая Ксения успела переодеться: ей выдали стандартную пижаму и халат. В них она тут же как-то постарела и выглядела измождённой и хрупкой. Бабушка аккуратно прижимала локтем примотанную ватку, прикрывавшую след от капельницы.
Удивительно, как больничная одежда сразу делает людей одинаково слабыми и немощными. Чувствуют ли это сами пациенты? В больнице, как нигде, одежда разделяет людей. Если ты в зелёном халате врача — ты практически Бог, сверхчеловек. Перед тобой расступаются и к тебе относятся почтительно. В пижаме и халате? Ты слабый больной. Часто к тебе даже на вы перестают обращаться. А если и обращаются, то звучит это как-то неубедительно. Ты превращаешься здесь в слабое тело, которое будут лечить. И какие уже обращения на вы и церемонии, если одним мановением руки тебя не только могут заставить оголиться, но и в состоянии рассечь твоё бренное тело до самых костей?
Отогнав эти мысли, Стася постаралась казаться беззаботной, повеселить и развлечь бабулю. Ксения была очень довольна принесённой книжкой.
— Знаешь, — сказала, улыбаясь она, — когда я была молодой и жила в городе, муж часто ходил в море, тяжеловато мне было одной с детьми. Но один самый любимый момент я ждала весь день: когда дети искупаны и уложены спать, посуда помыта, всё приготовлено на завтра, я с какой-нибудь книгой залезала в кровать, накрывалась одеялом и была самой счастливой.
Стася подумала, что и сама так часто делала.
Через час девушка с неохотой встала, потому что надо было возвращаться домой. К шести вечера приходила мать, и Стася знала, как та была недовольна, если коврик у двери не был намочен. Она чмокнула Ксению в прохладную щёку. И поспешила к воротам.
Успела Стася вовремя и переделала всё, о чём просила её мать. Ровно в шесть, когда Агния переступила порог дома, она удовлетворённо вытерла ноги о влажный коврик и громко сказала:
— Молодец, Стасенька. Всё, как надо. Ты меня сегодня радуешь.
Позже они сидели вдвоём в гостиной и церемонно пили чай.
— Стася, надеюсь, ты всё же возьмёшься за голову, — монотонно говорила мать, — я уже закрываю глаза на твоего Стаса, думаю, у тебя хватит благоразумия не совершать роковых ошибок. И даже на твои занятия с ведьмами. Да-да, не удивляйся, я знаю об этом. Уже две недели как… Мне сказала на работе моя начальница, сначала я разозлилась… но с тех пор, как все узнали, стали вокруг меня хороводиться. Все такие добрые и обходительные! Сама начальница в столовой два раза подсела ко мне за стол, она считает эти твои знания интересными и пикантными. Пожалуй, я с ней соглашусь… Но! Ты должна поступить в университет. И не вздумай мне перечить. Я знаю жизнь!
Стася устало слушала Агнию. Мама всегда была жестока к себе и к действительности. Никому не верила, ничего не ждала. Она считала, что надо прожить жизнь в тёмной норе, не высовываясь наружу. Потому что кругом опасности. Когда Агния читала или слышала о том, что там, «на свободе», с кем-то что-то случилось, она торжествовала и, поднимая палец, произносила: «Я же говорила! Всё этим заканчивается. Всегда только этим!!!»
Мать была прямолинейна и проста. Главное — всё должно быть сделано вовремя и по плану. Одежда должна быть чистой и аккуратной, дом прибранным, работа выполненной — тогда у Агнии всё было в порядке, всё было хорошо. В этом имелась, конечно, своя логика. И своё неприхотливое простодушное отношение к реальности. Мать, выработав этот несложный алгоритм жизни, настойчиво, при каждой возможности, внушала его дочери.
Стася понуро сидела, размешивая в стакане чаинки и наблюдая, как они закручиваются в маленький смерч. Думала она о своём, потому что слышала всё это от матери не в первый раз…
— Мам, можно я завтра вечером пойду погулять? — спросила она у Агнии, когда та перевела дух и сделала в проповеди остановку. — Ко мне приедет Станислав.
— Только если не поздно. И не забудь сходить к бабушке. Я зайду к ней с утра, а ты в обед принесёшь ей поесть. Домашняя еда всегда лучше.
На том и порешили.
Весь вечер Стася сидела в своей комнате, работая за компьютером. Иногда она вставала подышать — ей всё время было тесно в груди, словно тело стянули ремешками. Мир её маленькой спальни казался затхлым, будто её, взрослую, вернули в крохотную детскую колыбель, туго запеленали, уткнули в подушки и она не могла в них расправить затёкшие плечи и повернуться. Стася открывала окно и глубоко втягивала воздух, пытаясь уловить тонкие, почти неощутимые нотки солёного моря, долетавшие с пристани. Когда у неё это получалось, на лице появлялась блаженная улыбка, и на мгновение казалось, что за её спиной подрагивают белоснежные крылья, невесомые пёрышки которых легко колышутся от слабых порывов ветра.
Глава 21
Утром она проснулась поздно, вскочила, сбежала вниз и очень обрадовалась, что Агния уже ушла. Быстро наведя порядок, вытерев невидимую пыль с многочисленных статуэток в маминой спальне, она убрала ванную и побежала на пристань. Там назначила встречу Вига.
Подругу Стася увидела сразу. Вига стояла в светлом платье, красиво опёршись на парапет. Её волосы, словно грива вороной лошади, развевались по ветру. Вот кто был похож на яркую красивую ведьму с картинок! Чёрные глаза, алые губы, отстранённый взгляд сквозь людей. На неё оборачивались: мужчины — восхищённо, женщины — завистливо.
Вига увидела Стасю, и её бесстрастное лицо тут же расцвело.
— Милая, как же ты похорошела! — Вига кинулась к подруге, и они обнялись. — Стася, я принесла тебе подарок!
Вига вытащила из сумочки красивый розово-молочный шёлковый шарф.
— Его можно носить как угодно! — и она нежно обвила его вокруг талии подруги, прижавшись к ней. — Как же я скучала по тебе, Стасенька!
Они двинулись в любимое кафе, спеша рассказать друг другу все новости. Погрустили о Старой Ксении, поговорили о любви, потом, выпив по большому бокалу любимого лимонада, отправились в дамский магазин.
— Ах, Стася, сегодня вечером собирается наша компания! В кафе. И все ждут тебя. Ты должна прийти, — выглянула из примерочной в отделе белья Вига.
— Но ко мне приезжает Станислав, — растерялась Стася, сидевшая на пуфе перед подругой.
— Мы недолго, а потом все разбегаются на свидания, — успокоила её Вига. — Ну как?
Она вышла в ярко-алом купальнике, продефилировав перед Стасей.
— Моему Эрику понравится?
— Эрику? У тебя же был Свен.
— Ах, Свен… Он дурак, — надула губы Вига. — И очень жадный. Мне кажется, мы расстанемся. Сейчас я увлечена Эриком. Он такой опытный. И потом, он богатый. И невероятный душка.
Вига заскочила в примерочную, набрав новую партию нарядов.
Из магазина девушки вышли довольные. Вига купила себе новый купальник, а Стася — красивые лёгкие лодочки на низком каблуке, в которых было очень удобно.
К ним пару раз подходили знакомые, и все опять с интересом смотрели на Стасю, которая пока не привыкла к своей популярности. Многие о чём-то пытались её попросить. Спасибо Виге, та ловко всех отшивала. Стася была ей очень благодарна.
В обед девушки разошлись, договорившись встретиться в кафе позже.
Стася сбегала домой, приготовила бабушке еду, разложила её по контейнерам и отправилась в больницу. Она решила выбрать более длинный маршрут, но зато он проходил через пару скверов. Стася остро чувствовала, как ей не хватает зелени…