Страница 9 из 11
– Мамочка! Я сейчас сдохну.
Ей было так плохо, что она встала на колени, положив голову на запачканный стол.
Винсент тоже добрался до минералки:
– Тут пакетики есть. Что ты поливаешь всё вокруг своей «блю вотой»?
– Иди к чёрту!
Винсент выпил залпом бутылку, а вторую вылил себе на голову!
– Бр-р-а!!! – помотал он мокрой головой, – Холодненькая. Не успела даже нагреться. Фу! Вроде легче! Скажи что-нибудь!
– Нас отравили, и мы сдохнем!
– Это я уже слышал. Дальше что?
– Откуда я знаю? Ты – мужик! Сделай что-нибудь!
– Понял!
Винс пьяно дёрнул головой, взял две банки минералки и пошёл приводить в чувство Александра.
Пока он возился с ним, девушка осмотрелась. В принципе самолёт был достаточно маленьким, чтобы видеть всех. В нём всего было семнадцать пассажирских мест. Условно весь пассажирский салон делился на три секции. В хвостовой части стояло два дивана. В середине помещалось шесть больших кожаных кресел с двумя столиками между ними. А в первом салоне было четыре таких же кресла, по два с каждой стороны прохода. Стояли они, как и в среднем салоне, лицом друг к другу. Семнадцатое место было расположено в нише перед кабиной лётчиков. Очевидно, что именно там за шторкой ждала своего выхода Билли Эйлиш. Кроме всего прочего, эта модификация самолета имела специальные двери, которые позволяли разделять салон на изолированные купе. Прозрачная дверь плавно выплывала из перегородки при нажатии кнопки. Одна из дверей отсекала туалетно-багажную зону в хвосте лайнера. Другая – секцию с диванами от средней части салона. Третья была установлена перед выходом из салона в кухонную зону.
В хвостовом купе, в котором очнулась Амалия, кроме неё было ещё пять человек. Рядом с Сашей, откинув голову на боковую спинку дивана, размякла Есения. Через проход от них безжизненно возлежали Марий, Агнесса и телохранитель Володя.
Винсент продолжал мучить Сашу. Амалии снова стало дурно, и она уже хотела куда-нибудь присесть, но вдруг краем глаза заметила, что у телохранителя дёргается веко.
– Эй! – она осторожно потрясла Сурганова за плечо.
Винсент, повернувшись, спросил:
– Тоже живой?
– Вроде бы.
Винс сразу подскочил и стал шлёпать крепкого телохранителя по щекам:
– Давай! Ты же такой кабан натренированный! Ну! Давай!
Неожиданно телохранитель вскочил и заломил Винсу руку.
– Ай! Больно! Отпусти!
Постепенно блуждающий взгляд Сурганова стал приобретать человеческое выражение. Он медленно разжал ладонь, отпустив парня. Винс потёр заломленную руку:
– Вс-с-с! А! Больно же! Не отравят, так покалечат.
Сурганов стал вертеть головой, увидел безжизненного босса и бросился к нему.
– Вот так! Представляешь? Цепной пёс. С того света выскочил и сразу хозяина спасать.
– Что? Ты уже пришёл в себя? – ухмыльнулась Амалия.
– Угу. Протрезвел маненько. Надо только опохмелиться чуток. Башка трещит. И в висках стучит. Где тут вискарь?
Он сделал шаг к столу второго салона.
Амалия разозлилась: вместо того, чтобы спасать друзей, Винс думает только о выпивке:
– Виски отравлен!
Рука парня замерла в воздухе.
– Впрочем нет. Я же его не пила.
– Вот ведь какая! Меня так просто не возьмёшь!
Далее он стал изображать разговор самого себя с собой:
– Если даже виски был отравлен, то что нужно делать? Правильно. Надо пить дальше. Клин клином вышибают.
В голове у парня всё ещё был полный сумбур. Амалия присела, пытаясь немного прийти в себя:
– Да травись ты!
– Вот умру – что будете делать?
– Похороним.
– Злая ты. А если весь алкоголь был отравлен?
– Чем?
– Ну, не знаю. Метанолом, например.
– Никогда не слышала, чтобы в шампанском метанол находили. А я только шампанское пила.
– Дура. Может специально хотели папашу Марго на тот свет отправить. Шприцем набрызгали какого-нибудь цианида во все бутылки. Чтобы наверняка.
– Ну, да. От цианида ты на унитазе и уснул. Дурак, что ли?
– Я образно. Я не специалист в ядах.
– Специалист – не специалист, но вон – все валяются. Фу! Как мне дурно!
– В алкоголе нет ядов, – вмешался в их разговор Володя. – Я ничего не пил. И тоже чувствую себя отвратно.
– Угу! Может они и в минералку какой-нибудь дряни налили, – не унимался любитель выпить, наливая себе очередную рюмку виски.
Телохранитель на секунду перестал делать искусственное дыхание Вельтману:
– Нет. Я и минералку не пил. Я всегда пью только из своей фляжки. Мне жена специальный напиток готовит с лимоном, крепким чаем и разными травками. Чтобы я всегда был в тонусе.
– Может они вам во фляжку тоже капнули.
– Как?
– Как, как? Вы оставляли её где-нибудь?
– Нет. Она у меня в кармане пиджака. А его я не снимаю никогда.
Он вспомнил об оружии и задрал полу костюма, обнажив портупею с пистолетом.
– Тогда может они еду тоже отравили.
– Еду? Не могли мы от еды одновременно все сознание потерять. Ели мы в Барнео давно. Если бы яд был мгновенным – то все там бы ещё отключились. На льдине.
– На какой льдине? – Винсент закусил долькой лимона.
– Винс! Не загружай! – крикнула девушка.
Сурганов продолжил рассуждения:
– И так как каждый ел сообразно своему аппетиту и возможностям организма, то при отравлении медленным ядом все начали бы отключаться ни как уж не одновременно.
Винсент:
– Ну а если, к примеру…
Амалия не выдержала и крикнула, не дав ему договорить:
– Заткнись, а? Достал уже своими инсинуациями. Хотел бухать – так бухай!
– Спасибо. А я что делаю? – Винсент невозмутимо протянул руку к другому краю стола и взял в руки чёрную бутылку. – Ух ты! Коньяк! Папа Марго его пил. Надо попробовать.
Он стал читать этикетку:
– Remy Martin Cognac Black Pearl Louis XIII. Нихрена себе названьице! Хм! Сгодится!
Винс открыл стеклянную пробку и наполнил коньяком бокал для виски:
– Будьте здоровы!
И он опрокинул его содержимое в горло так, как будто залпом выпил лимонад.
– Вау! Неплохой коньячишка. Бр-р-р!!! Я ожил! Что делать? – обратился он к Сурганову.
– Так, парень. Нужно найти аптечку. У кого-нибудь лекарства есть?
– У меня нет, – откликнулась Мала.
– У меня только коньяк и виски, – вздохнул Винс.
– Давай, парень! Ищи!
– Где хоть искать-то?
– Где-нибудь там, – указал телохранитель в сторону кабины пилотов. – Возможно они на кухне.
Винс потащился по проходу к голове самолёта.
– Леонид Вячеславович! Леонид Вячеславович! Давай, – Сурганов непрерывно тискал Вельтмана, вдыхая ему изо рта в рот воздух.
– Он живой? – спросила Амалия.
– Живой. Но что-то сильно отключился. Ты чего сидишь? Давай кого-нибудь тормоши.
– Зачем? Может сами отойдут.
– Угу! Сдохнут с такими друзьями. Мы не знаем, чем отравились. Может это газы?
– Что-то ничем не пахнет.
– Девочка, я понимаю, что тебе трудно. Но заставь себя. Подруги ведь это твои.
– Да не могу я. Тошно мне.
– Тебе шевелиться надо. Это тебя и спасёт. И пей больше воды.
– Зачем?
– Чтобы вырвало.
Напоминание о рвоте пришлось кстати. Девушку снова обильно прополоскало.
– Это хорошо. Отрава выходит. Нам нужно торопиться, чтобы все успели проблеваться, пока токсины печень и почки не отключили.
Винсент скачками прибежал обратно в сильно возбуждённом состоянии.
– Нашёл?
– Нет! Там стюардесса на полу лежит.
– И что?
– У неё глаза открыты. Она на меня уставилась.
– Помог бы ей!
– Она сдохла! Мёртвая!
– Парень! Если ты не найдёшь аптечку, возможно мы все здесь сдохнем.
– Вот дурак! Ы-ы-ы, – неожиданно всхлипнул Винсент, – блин, мать не хотела меня пускать, как чувствовала.
Он вытер набежавшую слезу и шмыгнул носом. Увиденное наглядно ему продемонстрировало: угроза их жизни – это реальность.
– Пилотов видел?