Страница 13 из 77
Чуи поднял голову, задумчиво глядя на нее.
— А тебе не приходило в голову, что нежелание Бренны уходить, было больше связано с ней, чем с тобой и нехваткой твоих навыков? В конце концов, даже она признала, что ты чрезвычайно сильная ведьма.
— Сильная, да, — уныло сказала Бека. — Старательная и мудрая, не особо.
Пес снова фыркнул на этот раз без пиротехнических эффектов.
— Блин, утопив одну подводную лодку, потом последующие десять лет проведешь в самокопании. Я думаю, Бренна была слишком строга с тобой. И теперь, когда ее здесь нет, ты приняла руководство на себя. Будь немного проще, лады?
Бека сцепила руки на коленях, опустив на них взгляд, вместо того, чтобы смотреть на собеседника.
— На самом деле, я подумываю стать гораздо проще, Чуи. Например, просто все это бросить.
У Чуи отпала челюсть.
— Что? Ты не можешь просто все бросить и перестать быть Бабой Ягой!
— Вообще-то могу, — тихо сказала Бека. — Изменения не окончательны, если Баба не принимала Живую и Мертвую воду в течение двадцати пяти лет. А этого пока не произошло до моего тридцатого дня рождения, который будет через пару месяцев. Если я перестану ее пить сейчас, мои особые способности пойдут на спад, и я начну стареть, как и все остальные. Я снова стану обычным Человеком.
— За каким дьяволом тебе это понадобилось? — рыкнул Чуи. — Ты ведь сейчас настолько больше, чем это. И люди на тебя рассчитывают. Миру нужны Бабы, их и так слишком мало.
— По многим причинам, — ответила Бека. Она пыталась сосредоточиться на шуме волн, который всегда ее успокаивал, но сегодня, похоже, они потеряли свою магию.
— Мне кажется, что у меня не получается быть хорошей Бабой. Мне не удалось даже на чуть-чуть продвинуться в решении проблемы Шелки и Морского народа. А как только становишься Бабой навсегда … ну, ты же знаешь, у Баб не может быть своих детей. Иногда я думаю, что мне этого захочется.
Чуи положил свою большую голову ей на бедро.
— По этой проблеме с водой ты работаешь всего пару дней, слишком рано говорить о неудаче. Кроме того, ты что правду хочешь отказаться от магии?
Она ничего не ответила. Если бы она знала ответ, то уже давным-давно приняла бы решение. Он вздохнул, распространяя запах его любимых косточек, и нежно потерся мордой о ее ногу.
— Я не могу сказать, как тебе поступить, Бека. Я могу сказать тебе только, что я очень расстроюсь, если ты перестанешь быть моей Бабой. Я вроде как привык к тебе.
Бека сморгнула слёзы от накативших эмоций.
— Спасибо, Чуи. Это очень мило.
Он немного помолчал, а потом спросил:
— А знаешь, что действительно мило? Сморы, вот что. — Он посмотрел на нее своим самым невинным взглядом. — Просто к слову пришлось.
* * *
Из-за свинцово-серых туч, проносившихся по багровому небу, восходящее Солнце казалось тусклым и болезненным. Беспокойные волны били о борт лодки, покрытый моллюсками, Маркус стоял на левом борту с той стороны, где лодка была привязана к причалу, и совершенно не реагировал на накрапывающий дождь.
У него перехватило дыхание, когда он увидел направляющуюся к нему Беку. Ее белокурые волосы были собраны в практичную косу, а ее снаряжение висело у нее на плече; она выглядела спокойно и уверенно, совсем не как чокнутая хиппи, которую он поймал в сети меньше, чем неделю назад.
И он напомнил себе, что под всей этой иллюзией, все еще скрывается девушка, живущая в расписанном автобусе и зарабатывающая продажей украшений людям, переодетых в рыцарей и крестьянок. И это не честно, что даже в тусклом свете хмурого утра, она сияла, как Солнце.
Затем Маркус увидел то, что ему понравилось еще меньше — вечно-радостного Фергюса, он вышагивал позади нее, неся свое снаряжение, и, несмотря на морось, улыбался, когда она ему что-то сказала. Маркус не был идиотом; он понимал всю нелепость своей злости на того самого человека, на присутствии которого он сам и настоял. Но очевидно, когда Бека находилась поблизости, почему-то рациональная часть его мозга отказывала, потому как, каждый раз, когда он видел Фергюса рядом с ней, его пальцы немного подрагивали от сильного желания столкнуть рыжеволосого дрыща в воду.
Маркус не был даже уверен, что они встречаются. Он просто знал, что они обмениваются шутками и смеются, а это было диаметрально-противоположным постоянным спорам и боданиям, которые, похоже, были единственными способами, с помощью которых она и Маркус общались. И знал, что его это беспокоит, и хоть убей не понимал, почему так происходит. И ведь она его не так уж интересовала. Она превращала его день в пытку, и он уже не мог дождаться, когда они завершат все дела.
И вот она босоногая стоит перед ним на неровном деревянном причале и с недоумением смотрит на него.
— Я не ожидала приветственного комитета, — произнесла она. — Доброе утро.
Маркус тряхнул головой.
— На самом деле нет, если ты еще не заметила. Погода отвратительная, и будет только хуже. Неудачный день для выхода в море.
Бека посмотрела на него своими ярко-голубыми глазами, такого цвета должно было быть небо.
— Так вы не выйдите сегодня в море?
Он фыркнул.
— О нет, мы как раз выходим. Нужно что-то большее, чем вероятность сильного ветра, чтобы мой отец не вышел на промысел. — А себе под нос пробормотал: — Старый упертый осел.
— Только потому, что мой отец сумасшедший, не означает, что мы все тоже должны ими быть. Будет небезопасно погружаться сегодня; я предлагаю вам пропустить сегодня, — он указал на путь, которым она и Фергюс сюда пришли. — Почему бы вам не пойти домой и не сделать пару бусиков или еще чего-то. Ваше воображаемое сокровище вас подождет.
Бека сузила глаза, а Фергус еле сдержал смех, маскируя его под неубедительный кашель.
— Я так не думаю, — сказала она спокойно. — Если сейчас достаточно безопасно выходить вам, тогда это достаточно безопасно и для меня. В любом случае, под водой гораздо спокойней.
Маркус стиснул зубы. Ну почему с этой женщиной всегда так сложно, ведь он просто хочет, чтобы она была в безопасности?
— Может для вас и спокойней, но что насчет бедного Фергюса? Он останется на крошечной шлюпке и ему будет совершенно негде спрятаться от возможной грозы. Вы же не хотите подвергать его опасности.
К его удивлению, Фергус издал громкий, лающий смех, очень похожий на звуки, издаваемые морскими котиками, которые часто приветствовали судно при выходе с пристани.
— О, не беспокойся обо мне, приятель. Я не боюсь немного промокнуть.
Бека хихикнула, хотя Маркус не видел ничего смешного в том, что они оба рискуют своими жизнями из-за какого-то затонувшего клада, которого почти наверняка не существует.
Прекрасно. Он пытался быть разумным. Теперь он просто будет самим собой. Он провел десятки людей через разрушенную войной страну не для того, чтобы ему сейчас перечила тощая блондинистая серферша в отрезных шортах и обтягивающей красной футболке.
— Даже не думай, — сказал он, скрестив руки на груди и преградив путь на лодку, — ты не поедешь с нами сегодня, и точка.
— Какая точка? — спросил его отец, возникая из-за его плеча, словно призрак из прошлого. Лицо пожилого мужчины было бледнее, чем обычно, нездоровый зеленый оттенок, был свойственен скорее при химиотерапии, чем при неспокойных водах пристани.
— Из-за чего, черт побери, задержка? Мы должны были отплыть пять минут назад, — и он нахмурил свои кустистые брови, глядя на Беку. — Я предупреждал тебя, девочка. Задержишь нас, останешься на берегу.
Бека лучезарно улыбнулась старому ворчуну, как всегда не впечатлённая его гневной тирадой.
— Эй, я не виновата, мистер Дермотт. Я пришла вовремя.
Она качнула головой в сторону Маркуса.
— Похоже, Ваш сын распоряжается: кто поедет, а кто нет на вашей лодке, — она лукаво глянула на Маркуса краем глаза. — Не так ли?
Отлично разыграно. Грязно, но отлично. Маркус почувствовал, как напряглись мышцы на его шее, когда ситуация начала выходить из-под его контроля.