Страница 20 из 20
***
С утра я совершил традиционный обход завода, переговорил с начальниками смен, и двинулся в заводоуправление на совещание.
– Александр Евгеньевич, почти все уже собрались, только начальник химической лаборатории задерживается. – доложил мне секретарь.
Секретарём у меня служит средний сын князя Мерзликина, причём об их родстве я узнал только придя к ним очередной раз в гости. Парень честно прошел испытания вместе с семью другими ребятами, и как лучший, пошел ко мне в секретари. Остальные отправились помощниками к начальникам цехов и лабораторий.
– Видимо философский камень сварганили, не в курсе, Родион?
– Скорее уж очередное мыло – усмехнулся секретарь.
– Ну да ладно. Как прибудет, пусть без доклада сразу входит. Вопросов много, тянуть времени нет.
Кабинет у меня просторный, у нём целых три окна, застекленных мутным стеклом, с сильным зелёным отливом. Зато это самые большие застеклённые окна на всей Руси, а может и в большей части Европы. Стекло это с нашего стекольного завода, но работает там только одна печь, и пока листовое стекло не производит, хотя заказов уже почти на семьсот рублей. Но мы денег не берём, ждём когда стекловары добьются нормального качества: в смысле, чтобы сквозь стекло было хорошо видно, и чтобы посторонним был только отлив, а не цвет стекла целиком. Сейчас печь варит стекло только на посуду для лабораторий. Со стекловаром получилось интересно: у князя Мерзликина был старый вой по имени Акакий Рожон, который в своё время попал в плен к татарам, и они продали его венецианцам. Шесть лет Акакий проработал на острове Мурано, но сумел убежать. Через Грецию добрался до Турции, нанялся матросом на торговый корабль, и когда тот пришел в Азов, благополучно с купеческим караваном вернулся оттуда домой. Акакий на Мурано участвовал в строительстве нескольких печей, работал подсобником при мастере, и даже сам выдувал несложные вещи. Сейчас Акакий отрабатывает технологию, загвоздка, как от утверждает, в очистке сырья.
Поздоровавшись с присутствующими я прошел на своё место во главе стола и уселся в кресло.
– Ну что, товарищи, начнём совещание?
Гул подтверждения пролетел по кабинету.
– Тогда, как всегда, прошу казначея обрисовать картину за последнюю неделю. С места, Ефим Иванович, и сиди, пожалуйста.
Ефим Иванович Сороко-Ремизов, старый уже мужчина, ему за пятьдесят. Раньше был ключником у боярина Трубецкого, из северской ветви этой фамилии, а как стали у него силы иссякать, выгнал его дурак-боярин. А вот нам пригодился: светлого ума и редкой работоспособности человек. Ефим Иванович мгновенно освоил арабскую цифирь, и теперь все выкладки делает исключительно ею. И метрическую систему он не только принял, но и добился от подчинённых чтобы они на службе пользовались только ею.
– За неделю мы потратили на уголь и другое сырьё, а также на оплату разных материалов, список коих, коли потребуется, тут же представлю, сто восемьдесят шесть рублей и сорок три копейки. За это же время мы произвели чугунных и железных изделий на сумму пятьсот шестьдесят девять рублей и шестнадцать копеек. Заказов, которые мы в состоянии удовольствовать, набралось на шестьсот десять рублей. То есть, мы работаем с большой прибылью. Однако у нас есть возможность значительно увеличить государевы доходы тем, что мы всё же начнём производить листовое стекло на продажу.
– Дрянное у нас пока стекло – возразил я.
– Уж какое есть. А раз люди готовы платить немалые деньги за такое, пусть платят. Настаиваю, чтобы этот вопрос был вынесен на голосование правления, тем более что почти все здесь.
– Как, товарищи, кто за производство стекла низкого качества, за которое готовы платить деньги?
Руки подняли почти все.
– Кто против?
Руку, кроме меня поднял лишь начальник механической лаборатории Орлик Ильич Оспищев. Ну с ним ясно: известный перфекционист.
– Принято большинством голосов. Ефим Иванович, тебе придётся озаботиться выделением потребных материалов и рабочих рук на это направление.
– Э-э-э… Вот так, сколько считаю нужным?
– Учитывая наши возможности, конечно.
– Тогда Акакий завтра же начнёт строительство ещё четырёх печей.
– А ты уверен, что такое количество продашь?
– Саша, а ты знаешь на сколько рублей у нас заказов? – взрывается казначей.
Несколько фамильярно, конечно, но этой золотой голове я многое прощаю.
– На семьсот рублей, вроде.
– А не хочешь, почти на две тысячи? Золотом.
– Откуда столько?
– Помнишь в том месяце были тут литвины, чугунные изделия торговали?
– Помню.
– Потом они почти час с улицы на твои окна любовались, у меня за сорок копеек серебром бракованный лист выторговали, а вот вчера заявились с эдаким заказом.
– Понятно. Что там по расходам на лаборатории?
– В эту бездонную бочку ушло без малого семьдесят три рубля. Ждём татарского каравана из Стамбула, должны привезти особо точные весы и прочие приборы и вещества, даже боюсь сказать в какую сумму это выльется.
– Учёным лучше знать, что им нужно. Это всё?
– Всё.
Старик доволен. Каждой секундой своей новой работы он подтверждает ничтожество своего прежнего работодателя. Там он считал копейки, а тут счёт ведёт тысячам рублей.
– Теперь прошу высказаться начальника рудника. Начинай, Сильвестр Григорьевич.
Начальник рудника молод, ему чуть за двадцать. По виду типичный гопник: низкий лоб, выдающаяся челюсть, сломанный нос, длинные руки… А на деле умница редкостный, прекрасный руководитель и вообще чудесный человек.
– Сейчас мы перестали отгружать руду, поскольку рудный склад на заводе заполнен. Добытую руду складируем под навесами, по бокам прикрываем фашинами. Когда ляжет снег, санями перевезём к заводу, это сбережёт нам много сил. Теперь о будущем. Как хочешь, Александр Евгеньевич, а с весны мы должны строить чугунную дорогу, о которой ты говорил. Трассу я уже проложил, мосты наметил, а также места под выемки. Вся трасса уложится в семнадцать километров.
– Добро. Смету работ согласуй с Ефимом Ивановичем, отливку рельсов согласуй с начальником литейного цеха.
– Ясно.
– Теперь своё слово скажет начальник литейного цеха.
Тоже интересный мужчина. Сын боярский, опытный воин, красавец мужчина, в одночасье потерявший всё. В бою потерял ногу, а жена, узнав об этом, убежала в Литву с полюбовником. Так что теперь вся его жизнь – работа, и люди на него просто молятся: подчинённым он отец родной. Правда, я как-то видел, как он разбирается с нерадивыми работниками… Зрелище из серии «Я есть любить садо-мазо. Я есть вас садировать, ви есть получать наслаждение.»
– А что сказать. Работаем по плану. Рудный склад забит, угольный забит, строим ещё хранилище. По чертежам, что согласовали в прошлом месяце, начали отливать трубы для отвода колошниковых газов. Регенераторы уже строим, каменщиков сдерживает только производство огнеупорного кирпича.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.