Страница 8 из 11
Было хорошо. Было так хорошо и почти спокойно.
***
В половине восьмого меня разбудило уведомление в телефоне. Я нашарил мобильник, потянул к себе, силясь разглядеть без линз. Руслана что-то пробормотала во сне, стянула с меня одеяло и отвернулась.
Сообщение было от Ирины. Ничего срочного – просто писала, что с Алиной всё нормально, я могу не дёргаться и спокойно отдыхать до завтра.
Ну и отлично. Ну и суперски. Восемь тридцать две. Можно поваляться; воскресенье, Русе тоже никуда не надо. Можно встать и что-нибудь приготовить, устроить ей романтичный завтрак в постель. Можно выйти на пробежку – я перестал бегать по утрам с тех пор, как стал участником «А-линии»…
Я полежал, глядя в потолок, ещё секунд двадцать, потом рывком поднялся, поплотней укрыл Русю и на цыпочках вышел в кухню. В холодильнике было шаром покати, но я уже перенял у невесты навык готовить из ничего. Достал остатки тостового хлеба, подрумянил на сухой сковородке – по двадцать секунд с каждой стороны, – соскоблил со стенок маслёнки масло. Сверху положил ореховое варенье – распечатал баночку, которую её мама ещё той осенью прислала из Львова. Вскипятил чайник, заварил кофе, в Русину чашку долил молока и присыпал корицей. Только потом сообразил, что у нас нет никакого подноса – я не смогу отнести это в кровать. Если только порционно…
– Чего не спишь, Игорёша?
Она вошла босая, встрёпанная, зевая и кутаясь в мою кофту ей до колена. В кармане кофты затренькал телефон – заиграло «На берегу этой тихой реки»15.
– Пам-пам-пам-пам-пара-па-пам…
Руся скользнула по ламинату, изобразив какое-то па, и протянула телефон мне.
– Пам-па-пам-па-пара-па-па…
– Алло. Алло? Кто это?
– Пам-пам-пам-пам-пара-па-па…
– Алло? Алина? Ты?
– Пам-пам-пам-па…
Руслана резко замолчала.
– Алло?.. Алло! Тьфу… Реклама какая-то или мошенники. Или просто кто-то ошибся.
– Ясно. Пам, парам-пам-пам, пам, парам-пам, пам… Это кому с корицей? Тебе или мне?
– Тебе, конечно. Какие планы, Руська?
Она уселась за стол, кофту повесила на спинку стула. Потянулась к бутербродам, зачерпнула полную ложку тягучего зеленоватого варенья.
– Шикарно… Спасибо, Игорёш. Очень вкусный кофе. Удивляюсь, как ты из обычной растворимки делаешь вкуснотищу… Явно как-то секретный ингредиент.
– Любовь, – ввернул я. Руслана хихикнула.
– А планы… Я хотела в библиотеку сходить. У меня уж Кинг сто лет не сдан. Проглотила за неделю, а сдаю полгода.
Она обожала читать книги, но ненавидела читать с экрана. Я подарил ей на Восьмое марта электронную книжку – Руслана побаловалась с ней пару дней, научилась подключать вай-фай и открывать блокнот, а потом забросила на верхнюю полку, где скучали энциклопедии и биографии из серии ЖЗЛ. Так и ходила то в книжный, то в библиотеку.
– Хочешь, я с тобой? – храбро предложил я.
Руся откусила большой кусок, начала жевать, и вместо ответа получилась невнятная каша и брызги крошек.
– Прости, – проглотив и отдышавшись, ответила она. – Просто ты каждый раз так самоотверженно спрашиваешь…
– А что ж делать…
Меня с души воротило от запаха библиотеки: пыльные книги, пыльные газеты, пыльные цветы, хлорка из туалета. Я терпеть не мог бродить вдоль стеллажей, а Руслана могла делать это часами, пробегая аннотации, читая целые куски откуда-нибудь из середины, возвращая на места переставленные кем-то книжки, изучая полку с новинками…
– Сиди дома, Игорёша. Я сама. Я быстро.
– Да не торопись. У меня есть, чем заняться, – кивая на ноутбук на подоконнике, разрешил я. – Подлить ещё кофе?
– Да, давай кофеёчку. Такого же, с корицей. Очень вкусно. А где ты корицу взял?
– А помнишь, ты сама её сунула в ящик со специями? На той неделе осталось от пирога.
– А ты и приметил, – потянувшись ко мне через стол, усмехнулась Руслана.
– Работа у меня такая – подмечать, примечать, исследовать.
– А Алина? Это тоже кто-то с работы?
– Какая Алина?
У меня внутри поднялась жаркая волна, окатило по шею и забултыхалось в животе.
– Тебе звонили. Ты спросил: Алина? Я подумала, это кто-то с работы.
– Да. С работы, – беспечно ответил я, схватил кусок хлеба, но тот зацепился, следом потянулась пустая пачка…
– Грустное это упражнение – планка, – констатировала Руслана, глядя на разлетевшиеся по полу крошки. – Стоишь и думаешь: вот ведь вроде бы вчера пол помыла…
– Прости, Руся, – скривился я. – Давай я пропылесошу, пока ты ходишь…
– Да ладно, Игорёш. Это же шутка про планку… Я сама сегодня собиралась полы помыть. Занимайся своими делами. Прямо удивительно, что у тебя в кои-то веки выходной выпал на выходной.
Мне показалось, что я словил запашок сарказма, но Руся глядела весело; это действительно была просто шутка. Через полчаса, раскопав все библиотечные книги и сунув в сумку авоську, Руслана отчалила на улицу. Опять стояло солнце, снова было очень тепло – бабье лето, что ли? Нежаркое, красивое – если смотреть в окно выше крыш, а не на парковку перед домом, можно подумать, что это какая-нибудь Франция… Побережье… Прованс…
Я захлопнул ноутбук, составил в раковину чашки – живём вдвоём, а посуды всегда, как будто полк обедал, – натянул джинсы и тоже пошёл гулять. Планировал нагнать Руслану в районе библиотеки, но задумался, и ноги, вместо того, чтобы нести к улице Мира, повели по знакомому маршруту. Я очнулся только около Староречки. Весь вспотел, пока шёл. Решил – зайду в институт, сполоснусь, что уж…
Поднимался на седьмой этаж пешком, и сердце прыгало внутри, как мягкий розовый мячик.
У входа в нашу секцию мне в лоб прилетело дверью.
– Ауч-ч… ой…
– Игорь! Игорь, прости! Ты тут откуда взялся? Я думала, сегодня нет никого…
Ира раскраснелась, будто и вправду бежала.
– Ты чего? Что случилось? Алине плохо?!
– С чего ты решил? – Начальница переминалась, пыталась ненароком заглянуть мне за спину. – Всё с твоей Алиной в порядке…
– А-а, – догадался я. – Ты не меня ждала… Прости, что помешал. Я могу уй…
– Что ты бред мелешь! – вскинулась она. – Кого я ещё могла ждать!
– Ай-яй-яй, как мы покраснели, – подколол я. – Правда, Ир. Ты б хоть предупредила…
– Так я тебе написала, чтоб ты отдыхал до завтра!
– Слушай, я не думал, что это была директива…
– Ты чего пришёл вообще в выходной?
Ира вдруг пошла пятнами – белыми по красному; то ли от ярости, то ли от смущения.
– Да всё, всё! Ухожу…
– А чего пришёл?!
Я ляпнул:
– Сердце не на месте.
– Ну иди тогда…
Я повернулся к лестнице. Внизу хлопнула дверь – кто-то поднимался.
– Куда? Да не туда! – прошипела Ира, хватая меня и втаскивая в холл. – Иди, она в палате, проснулась… И не высовывайтесь пока оба!
Начальница запихнула меня в холл, чуть не прижала дверью и понеслась вниз. Я не стал подслушивать чужие тайны – быстро пошёл прочь по непривычно пустому коридору. Стеклянные двери закрыты, лавочки пусты – этаж как вымер.
По старому, вытертому паркету стелилось солнце. Я миновал лабораторию, где мы встречались обычно, и направился дальше, в коридор, куда выходили двери палат. Я знал, что Алина живёт в номере девять, но никогда там не бывал. Я вообще редко заходил в жилое крыло – временами там становилось по-настоящему опасно, а пациентка «А-линии», пожалуй, была одной из самых мирных обитательниц.
Но сейчас все здешние квартиранты, видимо, спали. Кроме неё. Почему? Ира ведь сказала, что Алина пробудет в дрёме до завтра…
Зачем я пришёл?
«Это неправильно» – бухнуло в голове, и, скрипя паркетинами, я побежал обратно к лестничной площадке.
За матовым стеклом угадывались силуэты. Кто-то приглушённо ругался. Я застыл, не зная, куда рвануть. Ругань стихла, входная дверь скрипнула… Следом приоткрылась дверь палаты – совсем рядом. Я бросился туда, влетел, захлопнул за собой и чуть не смёл Алину с ног.
15
«На берегу этой тихой реки» – песня группы «Nautilus Pompilius».