Сон «Катрины»

– Папочка, почему ты никогда не говорил мне, что он такой красивый? – изумлённо выдохнула она.

Артур улыбнулся, но промолчал, предоставив дочери возможность самостоятельно изучить чудесное средство передвижения, вдоволь налюбоваться им, оценить технические возможности.

Принадлежавший главе Гильдии небольшой состав из четырёх вагонов, являл собой воплощенное сочетание произведения искусства и изощрённости инженерной мысли. Матово-чёрный корпус его был схвачен позолоченными ободами, каждый из которых покрывал тонкой резьбы орнамент. Расположенная на носу решётка, выдающаяся далеко вперёд, также отливала позолотой. Внутренняя часть блестящих колёс была выполнена в виде изящной розы ветров. Такая же роза ветров красовалась на передней части самого паровоза. В центре её располагалась витиеватая буква "В". Столь же искусно отлитые объёмные буквы располагались и по бокам паровоза, обозначая фамилию владельца поезда. Четыре вагона с покатыми крышами, такие же матово-чёрные, тоже имели всевозможные украшения из позолоты. На крыше паровоза располагалась небольшая труба, соединённая с паровозной топкой. А рядом с окном, в которое мог выглядывать машинист, на закрученном спиралью тонком крюке болтался небольшой колокольчик, покрытый резным узором.

Девочка медленно прошлась вдоль всего состава, деловито заложив руки за спину и изучая каждую его деталь, каждое украшение. Её нескрываемый интерес был обусловлен двумя неугасающими страстями: страстью к разного рода сложным механизмам и страстью к красивым вещам. Подойдя вплотную к первому вагону, девочка поднялась на мысочки и осторожно провела пальцами по золочёным буквам. Этот символ фамильного благородства вызывал в её душе какой-то необъяснимый трепет. Она гордилась своим отцом и искренне радовалась тому факту, что является именно его дочерью.

Вернувшись к Артуру, девочка застала рядом с ним самого машиниста, с которым уже была знакома ранее. Иногда он заходил в отцовский дом по каким-то своим неведомым делам. Приветливо улыбаясь, малышка поинтересовалась:

– Наверное, это так здорово – управлять таким красивым поездом?

– Конечно, юная леди, – с улыбкой ответил машинист. – Быть может, вы желаете сами попробовать?

Девочка призадумалась, склонив голову немного набок.

– Пожалуй, в другой раз, – наконец объявила она. – Меня мучает один вопрос: для чего поезду нужны и гудок, и колокольчик? Это же совершенно нелогично.

Не ожидавший подобного рода вопросов от ребёнка, тем более от девочки, машинист опешил. К счастью, Артур сумел найти для дочери достойное объяснение:

– Колокольчик, моя милая, это дань традиции, – пояснил он. – Раньше, когда гудок ещё не придумали, на всех поездах обязательно подвешивался бронзовый колокольчик. Теперь же мало кто придерживается этой традиции. Но если тебе не по нраву, мы можем его снять.

– Нет, – мотнула головой девочка. – Не нужно его снимать. Он мне очень нравится. Это всего лишь моё любопытство.

Улыбнувшись, Артур подмигнул растерявшемуся машинисту и повёл дочь в вагон, зная, что внутри девочка проявит ещё большее любопытство, изучая всевозможные полезные приспособления.

Но Артур ошибался касательно интересов дочери. До той самой поры, пока солнце не скрылось за горизонтом, и тень не укрыла собой мир, Алоя неотрывно смотрела в окно, восхищаясь открывающимися перед её взором пейзажами. Порой девочка радостно подпрыгивала на мягком кресле, в очередной раз обнаружив в окружающем мире что-то интересное и занимательное.

– Папочка! Там на лугу настоящие живые коровы! – звонким голосом делилась она.

– Милая, но ты же видела живую корову.

– Ну и что? – пожал плечами ребёнок. – Это же совсем другие коровы.

Артур рассмеялся:

– Алоя, мне кажется, они везде одинаковы.

– Нет, папочка, – рассудительно отозвалась дочь. – У них совершенно разные пятна. Если внимательно присмотреться, то ты никогда не найдёшь двух одинаковых коров. Нужно просто проявить немного наблюдательности. Ой, папочка! Там деревья похожи на свечки!

– Это тополя, Алоя, – поделился отец. – Я полагал, будто тебя интересуют только твои механизмы.

– Мне интересен целый мир, – доверительно сообщила дочь. – Когда я вырасту, я бы хотела много путешествовать. Это ведь так интересно, бывать в самых разных местах. Всегда можно открыть для себя что-то новое и очень необычное. Вот ты много путешествуешь, папа, и я иногда тебе завидую. Если мама когда-нибудь узнает о моих мечтах, она будет очень долго ругаться. А потом скажет, что ты очень плохо влияешь на моё воспитание и многое мне позволяешь.

Артур вздохнул. К сожалению, маленькая Алоя была права. Летиция никогда бы не смогла одобрить решение дочери.

– Мы не станем рассказывать ей о твоих мечтах, дорогая, – пообещал он. – Это будет нашим маленьким секретом. Тем более, мы с тобой уже путешествуем. Как видишь, нам удалось положить начало осуществлению твоей мечты, даже не смотря на недовольное ворчание твоей матери.

Окончательно убедившись в том, что за окном ничего не удастся разглядеть до самого утра, девочка сползла с кресла. Забравшись на диван, она свернулась калачиком и опустила голову на колени отцу.

– Я люблю тебя, папочка. Ты всегда стараешься воплотить мои мечты, как бы сильно не ругалась мама, – говорила она. – Она считает, что ты слишком меня балуешь. Но ведь это совсем не так. Что же плохого в стремлении одного человека помочь другому достичь чего-то такого, чего очень сильно хочется? Мама говорит, что я никогда не стану настоящей леди, если не буду вести себя подобающим образом. Но ведь это так скучно, папа! В мире столько всего захватывающего и необычного! Нельзя упускать возможность познакомиться с ним поближе. А если всю жизнь сидеть дома и устраивать светские приёмы, можно умереть от скуки.

– Ты совершенно права, моё сокровище, – согласился отец.

Он нежно гладил любимую дочь по волосам, размышляя о дурном характере своей жены…

– Вот я выучусь, – рассуждала девочка, – и смогу делать много полезных вещей. А чем полезны мамины приёмы? Эти её шумные подруги только и делают, что пьют чай и сплетничают обо всём на свете. Какая же от них польза? А стоит только одной из них уйти, как остальные тут же кидаются её обсуждать. Это так мерзко, папочка. Мне не хочется становиться такой, как они. Уж лучше я буду осваивать механику. И тогда часы в нашем доме больше никогда не умрут.

Малышка затихла, рассматривая внутреннее убранство вагона. Её завораживал бордовый бархат, которым были обиты стенки, и изящные полочки, на которых уютно устроились многочисленные очаровательные мелочи. И даже небольшие картины в резных деревянных рамках, всё это приводило девочку в восторг. Она восхищалась умением своего отца делать пространство вокруг себя по-особенному уютным, его любовью ко всему прекрасному.

Она представляла себе отцовскую библиотеку, которую любила безмерно. Стоящие ровными рядами книги в дорогих переплётах вызывали у неё священный трепет. Артур обожал читать, и эта его страсть передалась дочери в полной мере. Будучи ещё совсем маленькой, Алоя часто заглядывала в книги взрослых, упорно не желая верить, что на бумаге может храниться такое несметное количество захватывающих дух историй. И вот теперь она даже в вагоне поезда обнаружила стеллаж с книгами. Решив про себя, что никто и ничто не помешает ей читать в поездке, она незаметно для себя задремала.

Заметив, что девочка уснула, Артур осторожно уложил дочь в оборудованную специально для неё кровать. Склонившись над ней, он долго любовался выражением полной безмятежности на её личике. Изредка Алоя вздыхала во сне и хмурила брови.

– Часы никогда не умрут, моя милая, – прошептал отец. – Ты же им этого не позволишь.

Поцеловав малышку в лоб, он прихватил сигару, приглушил свет и отправился в соседний вагон. Мысли о стремлениях дочери занимали его гораздо сильнее, чем любая работа. Алоя упорно и непреклонно постигала мир, руководствуясь своей безграничной любознательностью. Единственной серьёзной преградой на её пути становилась мать, которая никак не желала мириться с живым характером ребёнка. Летиция надеялась, что с возрастом Алоя станет более спокойной и уравновешенной.