Валленштейн

Герцог Валленштейн успел к Дессау только с авангардом своей армии — незначительной её частью, в которую вошли смешанная пехотно-кавалерийская бригада оберста Алдрингена и лёгкий кавалерийский полк под командованием графа Исолана, которому был придан эскадрон тяжеловооружённых кирасиров, которыми командовал ротмистр Рейнкрафт. Мушкетёры и драгуны Алдрингена приволокли с собой и установили у самого входа на мост 86 орудий различных калибров. Это должно было обеспечить неимоверную плотность артиллерийского огня на сравнительно узком участке — в случае атаки противника все подходы к мосту оказались бы под ураганным огнём орудий. В срочном порядке были подготовлены и полевые укрепления для мушкетёров, которых было всё же явно недостаточно для обороны дессауского моста от двенадцатитысячной армии противника, но они должны были во что бы то ни стало удержать мост до подхода основных сил армии герцога.

Мансфельд со своей армией появился утром 24 апреля 1626 года и, не обнаружив перед собой значительных сил противника, с ходу, полагаясь на свою безумную отвагу, атаковал мост. Сравнительно слабые укрепления и малое число солдат, которых он разглядел в подзорную трубу, придали ему ещё большую решимость.

— Солдаты! — вскричал граф, привстав в седле. — Взяв этот мост, вы окажетесь у ворот Магдебурга — богатого города, который на три дня будет вашим!.. Вперёд, храбрые защитники немецкой свободы и веры в истинного Господа! Еретиков-папистов, посмевших преградить нам путь, в плен не брать, всех уничтожить до единого, как сделал с врагами Господа Иисус Навин[154]! Подлого нечестивца и еретика Валленштейна доставить мне живым или мёртвым, но лучше мёртвым! Вперёд, мои солдаты, Господь ждёт от вас подвига!

Кавалерия протестантов, вздымая клубы пыли, лавиной понеслась к мосту, но тут же напоролась на плотный пушечный и мушкетный огонь и, словно морская волна, разбившаяся о скалы, отхлынула, оставляя на поле боя горы трупов, раненых солдат, покалеченных лошадей.

Взбешённый Мансфельд несколько раз подряд повторил атаку, но результат был тот же. 86 орудий и мушкеты в руках бывалых солдат всякий раз наносили страшный урон коннице протестантов, и атака захлёбывалась. С безопасного места наблюдая в подзорную трубу за сражением, Мансфельд скрежетал зубами от бессильной ярости, видя, как погибает цвет его армии. Наконец, ближе к вечеру, убедившись, что огромные потери себя не оправдывают, он велел трубить отбой. Ранним утром следующего дня, дождавшись, когда подойдёт арьергард его армии, граф начал генеральный штурм моста, бросив в сражение большую часть своей конницы и пехоты.

Валленштейн, хорошо помня уроки войны с турками, сделал упор на отражение атак противника плотным мушкетным и артиллерийским огнём, предпочитая наносить урон неприятелю на расстоянии и до поры обходиться без вылазок и контратак. Расположив 86 орудий на пространстве всего в триста ярдов шириной, он тем самым сказал новое слово в военном искусстве. Благодаря такой концентрации орудийных стволов и тяжёлых испанских мушкетов, стреляющих пятидесятиграммовыми пулями, удалось отбить генеральный штурм войск Мансфельда, который бросил в кровавую мясорубку боя почти все свои силы. Потери были чудовищными, протестанты ещё не успели придти в себя и перегруппироваться, как к Дессау подошла основная часть армии Валленштейна, которой командовал генерал-вахмистр фон Илов. Однако герцог не спешил бросать в сражение все наличные силы, продолжая изматывать противника, держа оборону у моста.

Озверевший от ярости, маленький, кроликовидный человечек, бывший соратник Валленштейна по Градисканской войне, буквально потеряв голову от злости, весь день гнал своих солдат на проклятый мост, но всякий раз ураганный свинцовый ветер, словно гигантская коса выкашивал конницу и шеренги пехоты.

Герцог со штабными офицерами находился прямо за орудийными укреплениями и внимательно наблюдал за полем боя. Спустя некоторое время он подозвал к себе графа Исолано и барона Рейнкрафта и приказал:

— Ситуация назрела. Атакуйте противника с левого фланга в обход. Зайдите ему в тыл и попытайтесь взорвать пороховые фургоны в обозе. Желаю успеха! — Затем обратился к стоящему рядом барону Илову: — Когда атака еретиков захлебнётся, ударите по ним четырьмя полками рейтар и будете гнать их до тех пор, пока они не исчезнут с территории Германии, чтобы об этом сумасшедшем бастарде[155] я больше не слыхал!

Стремительный и мощный удар конницы графа Исолано стал полной неожиданностью для обезумевшего Мансфельда и его несчастных солдат. Измотанные и смертельно уставшие за два дня кровопролитного сражения, они были полностью деморализованными после понесённых огромных потерь. Тем временем в их тылу внезапно стали взрываться пороховые фургоны, кирасиры барона Рейнкрафта и хорваты графа Исолано занялись грабежом довольно большого обоза. Кроме того, на протестантов, развернувшись, неслись четыре полка рейтар под личным командованием барона Илова.

В войсках графа Мансфельда началась паника, а когда тяжеловооружённые рейтары, скачущие стремя в стремя, дали при сближении с противником залп из седельных пистолетов, всё было кончено: паника в рядах протестантов переросла в повальное бегство с поля боя, и остановить его не было уже никакой возможности. Резервов у Мансфельда не оставалось, и он, бросив весь обоз, артиллерию и войсковую казну, бежал с поля боя.

Протестанты оставили на поле боя более пяти тысяч убитых солдат и офицеров, тысячи раненых и ещё более трёх тысяч попало в плен. Мансфельд, преследуемый войсками герцога, поспешно уходил с жалкими остатками своей армии через Чехию и Венгрию в сторону Семиградья, где во владениях князя фон Иктара и нашёл временный приют. Указом Фердинанда II он вскоре был объявлен врагом дома Габсбургов, и всем офицерам и солдатам войск Католической Лиги предписывалось захватить графа в плен и доставить в имперский суд «живым или мёртвым». Однако борцу за немецкую и «религиозную» свободу не суждено было предстать перед ним. Вскоре после того как Мансфельд собрал новую армию, он сильно простудился и тяжело заболел. Двенадцать верных соратников повезли его в Венецию, но в горах Боснии ему стало хуже. 29 ноября 1626 года, дождавшись восхода солнца, он, облачённый в парадный мундир и боевые доспехи, попросил, чтобы его приподняли на носилках, и, держа в ослабевшей руке обнажённую шпагу, произнёс прощальную речь. К полудню неистовый рыцарь умер, по примеру древних германских героев сжимая в руке оружие. О его героической кончине немецкий народ сложил красивую балладу, в которой есть такие слова:

Поражение армии Мансфельда в битве за дессаусский мост сорвало планы протестантов, но война на этом не закончилась, и после того как оберсту Алдрингену был присвоен титул барона, граф Исолано награждён богатым поместьем в Чехии, а барону Рейнкрафту герцог лично вручил свою шпагу работы толедских мастеров, присвоил звание оберста и доверил командование целым полком кирасиров, армия Валленштейна вновь должна была выполнять сложные стратегические задачи. Герцог направил отборную часть своих войск — два кавалерийских и пять пехотных полков, в общей сложности 8000 солдат и офицеров — на помощь фельдмаршалу Тилли, слабая армия которого изнемогала в стычках с войсками датского короля. После этого обеим имперским армиям удалось недалеко от Луттера-на-Баренберге, южнее Зальцгиттера, взять войска Христиана IV[157] в клещи. Ему ничего не оставалось, как принять сражение в невыгодных для себя условиях — противник теперь имел численное превосходство. Однако датчане сумели оборудовать позиции для боя в удобных местах и разместить на них тридцать орудий. Холмистая, поросшая густым лесом местность благоприятствовала ведению оборонительных боев, и датский король надеялся измотать католиков, а затем внезапным контрударом опрокинуть их. Он надеялся на свою кавалерию, которая была многочисленнее, чем у противника. Зато католики обладали лучше вооружёнными и экипированными пехотными полками, которые в основном предоставил Валленштейн, к тому же по численности они превосходили датскую пехоту. Собственно говоря, именно пехота герцога и решила исход сражения под Луттером-на-Баренберге.

154

Иисус Навин — согласно Ветхому Завету, помощник и преемник Моисея, полководец, завоевавший Ханаан для израильских племён.

155

Бастард — внебрачный ребёнок, в средневековой Европе бастард, имевший «благородное» происхождение, мог получить равные с законными детьми права.

156

Итак, он свободу предпочёл,

И меч в последний раз рука сжимала,

Когда герой в бессмертие ушёл,

И храбрость его смерть попрала. (Пер. с нем. автора.)

157

Христиан (Кристиан) IV (1481-1559) — король Дании и Норвегии (1513-1523, Швеции 1520-1523).