Валленштейн

— Вы слишком засиделись в своих моравских поместьях и, по-видимому, забыли, что на войне даже небольшое промедление и нерешительность чреваты катастрофой, а смелый неожиданный удар может обратить в бегство сильнейшего врага, — со свойственным дружелюбием заметил герцог под одобрительным взглядом Мансфельда и, обращаясь к последнему, произнёс с пафосом: — Вперёд, мой рыцарь, и только вперёд! Я жду от тебя подвига!

— Можете не сомневаться, ваше высочество, мои кирасиры не подведут. Каждый из них стоит десяти турок. Победа, как всегда, будет за нами! — гордо воскликнул маленький щуплый человечек с вытянутой вперёд, словно у кролика, округлой физиономией и, выхватив длинную не по росту рейтарскую шпагу, подал кирасирам сигнал к атаке.

Словно всесокрушающая железная лавина, понеслись кирасиры во главе с оберстом на опешивших от неожиданности турок. Они двигались по дороге в сторону Ястребарско и вели себя на удивление беспечно — даже не выслали вперёд дозоры. Мансфельд мчался впереди своих закованных в железные доспехи всадников, по его знаку они, выхватив седельные пистолеты, сблизившись с турками на подходящее расстояние, дали дружный залп, нанеся ощутимый урон противнику. Турки, на первый взгляд, неорганизованной толпой сгрудились на дороге, у кромки леса. После второго, более удачного залпа из седельных пистолетов воины, защищённые эссенскими кирасами и шлемами, с бешеной скоростью врезались в толпу опешивших турок.

Как и предполагал Штайермарк, кирасиры со своим тяжёлым вооружением имели в этой атаке существенное преимущество, в первые её мгновения турки пришли в замешательство и потеряли несколько сот всадников, дрогнули, но некоторое время они ещё размахивали над головами кривыми саблями и ятаганами. Затем сражение разворачивалось по классической схеме: понёсший значительный урон противник растерялся, его полное замешательство привело к панике и повальному бегству.

Кирасиры, развивая успех, преследовали улепетывающих турок, нещадно рубя их на ходу и не думая о том, что, оторвавшись от основных сил герцога, они рискуют угодить в ловушку.

— Вы видите, любезный фон Валленштейн, один смелый удар и решительный натиск рассеяли турок, словно пыль! — воскликнул Штайермарк, обращаясь к рыцарю и сдувая со своей узкой изящной ладони воображаемую пыль.

Валленштейн лишь мрачно хмурился: на его взгляд, турки подозрительно быстро уступили поле боя врагу, что на них было непохоже.

Ещё был хорошо слышен шум боя, крики, ржание лошадей, звон клинков и редкие выстрелы, но всадники уже исчезли из виду.

Внезапно Валленштейн вздрогнул — его острый тонкий слух уловил новые звуки — напряжённо прислушавшись, он вдруг ясно различил глухой гул, словно идущий из-под земли: так земля может гудеть только под копытами многих тысяч лошадей. Рыцарь немедленно приказал своим мушкетёрам и кирасирам спешиться и приготовиться к отражению атаки.

— Ваше высочество, — обратился он к герцогу, — турки возвращаются. Необходимо готовиться к тяжёлому затяжному бою и, в первую очередь, вперёд выдвинуть пехоту и занять, пока не поздно, удобные позиции для отражения атаки турок. Я постараюсь немного их задержать, пока вы развернёте войска для сражения.

Не успел герцог в ответ даже рта раскрыть, как кирасиры и мушкетёры Валленштейна спешились и, не мешкая, заняли удобную позицию на пологом господствующем над местностью холме. Он надёжно прикрывал с фронта основные силы имперских войск и перерезал путь для наступления противника: по левому флангу были непроходимые для конницы овраги и густой лес, а по правую — озеро и болото. Дорога, ведущая на Ястребарско, огибала холм с правой стороны, проходила почти по самому берегу озера, была хоть и каменистой, но довольно широкой, вполне удобной для продвижения конницы.

В своём самом худшем предположении Валленштейн не ошибся. Вскоре показались несущиеся во весь опор всадники, впереди которых, пришпоривая взмыленного коня, мчался небольшой рыжеватый человечек. Турки наседали на пятки кирасирам, отстающих нещадно рубили кривыми сверкающими саблями. Впрочем, нужно отдать должное Мансфельду: в последний момент он разгадал манёвр противника и велел трубить отход. Не приняв боя с врагом, имеющим по крайней мере пятикратное превосходство в силах, кирасиры улепётывали без оглядки, уже не надеясь на чудо.

Чуда действительно не произошло. Солдаты Валленштейна, едва успев пропустить мимо себя удирающих кирасир и сомкнуть ряды пяти шеренг, ощетинившихся дулами мушкетов, как уже встречали атакующих турок. Свинцовый град пятидесятиграммовых пуль пронёсся по несущимся лавам турецкой конницы, останавливая лошадей с всадниками на полном скаку, опрокидывая их друг на друга. Люди валились на землю, погибали под копытами, раздавались дикие крики, вопли, стоны раздавленных и покалеченных, слышалось громкое лошадиной ржание. Место первой шеренги стрелков быстро заняла вторая, и грянул новый залп, и так повторилось несколько раз: пока передние шеренги вели огонь, задние успевали перезарядить мушкеты.

Валленштейн оглянулся и увидел, что герцог успел выстроить войска: пехота — пикинёры и мушкетёры расположились в центре, вперёд выдвинуты восемь пушек, конница — по флангам. На левом фланге поспешно занимал позиции Мансфельд со своим потрёпанным полком. Однако вскоре Валленштейн с досадой заметил, что пехота вдруг перешла на новую, не совсем выгодную позицию и замерла на месте. По всему было видно, герцог что-то задумал. Худшие опасения Валленштейна оправдались, когда он заметил, как вперёд выдвигается конница.

— Турки меня сомнут, а конницу герцога рассеют, как пыль, — скрежетал зубами фон Валленштейн, — на холм необходимо как можно скорее двинуть пехоту и артиллерию!

Новая мощная атака турок внезапно прервала его мысли. Опять загремели залпы, но теперь турки валились с сёдел чуть ли не в полсотни футах[128] от их шеренг.

Герцог всё-таки остановил свою конницу, а пехоту при поддержке с правого фланга трёх кавалерийских полков снова двинул вперёд, в сторону холма. Причём он перебросил на правый фланг кирасирский полк Мансфельда, успевший перегруппироваться. Все эти передвижения требовали довольно много времени. Впрочем, оберёт Меландер, будучи опытным воином и разобравшись в создавшейся ситуации, спешно повёл свой пехотный полк к господствующему над местностью холму, приказав солдатам закрепиться на нём.

Валленштейн, увидев эти манёвры, хотя и сплюнул с досадой, всё-таки обрадовался тому, что герцог, хоть с опозданием, но догадался двинуть вперёд пехоту, чтобы закрепиться на господствующей высоте.

Ибрагим-паша поначалу несколько раз безуспешно пытался атаковать этот проклятый холм конницей и затем двинул вперёд отборную пехоту из янычар. К тому времени пехотные подразделения армии герцога Штайермарка успели сменить на холме мушкетёров и кирасиров Валленштейна. Янычары, несмотря на чудовищные потери, почти достигли позиций полка Меландера. Дело даже дошло до рукопашной схватки с выдвинутыми на переднюю линию пикинёрами, но внезапно с левого фланга позиций герцога был открыт частый прицельный огонь из мушкетов. Это Валленштейн, убедившись, что пехота герцога закрепилась на холме, спешно перебросил своё подразделение за овраг, ближе к лесу, скрыто подойдя к наступающим туркам с правого фланга, и открыл бешеный огонь. В результате турки, неся большие потери, снова вынуждены были отойти.

Командующий турецкой армией был в бешенстве, он велел отрубить командиру янычар Касым-заде, а также командиру пеших сотен башибузуков Гарун-оглы головы и насадить их на острия копий, превратив в своеобразные знамёна, которые во время следующего штурма холма должны будут нести новые командиры — Ельчи-бей и Тюрлюли-заде. Пока турки усиленно готовились к новому штурму, Валленштейн придумал любопытную схему ведения огня и предложил её герцогу. С показным дружелюбием, по обыкновению скептически оттопырив и так слишком отвислую, как у всех Габсбургов, нижнюю губу, герцог быстро утвердил план, сделав несколько замечаний, по которым большинство высших офицеров должны были решить, что он в значительной мере его личная заслуга. Итак, согласно схеме Валленштейна, турок необходимо было встретить не только фронтальным, но фланговым и перекрёстным огнём. Причём огонь артиллерия должна перенести вглубь наступающих порядков противника. Мушкетёры и пикинёры обеспечивали фронтальный, а при необходимости и кинжальный огонь. Мощность фронтального огня значительно усиливалась четырьмя артиллерийскими орудиями, ведущими стрельбу картечью или ядрами. Перекрёстный огонь должны были вести шотландские стрелки и две пушки. Огонь с левого фланга по-прежнему обеспечивали люди Валленштейна, а также две лёгкие пушки, срочно переброшенные за овраг и замаскированные в лесу. Как раз за позициями Валленштейна, на небольшой, поросшей кустами возвышенности, занял место для наблюдения за полем боя герцог со своим штабом. Здесь, за оврагами в лесу было наиболее безопасно.

128

Фут — англ, foot — букв, ступня — равен 0,3048 м.