Валленштейн

За этим приятным занятием их и застал Нитард, внезапно, без всякого предупреждения вошедший в комнату, отведённую офицерам герцога Валленштейна.

— Какого дьявола?! — заорал взбешённый Деверокс, ощетинив каштановые усы и угрожающе потрясая гусиной голенью, зажатой в правой руке, и пистолетом — в левой.

— Memento mori! — с невозмутимым видом произнёс иезуит, решительно направляясь к столу несказанно удивлённых офицеров и удобно усаживаясь напротив. Пододвинув к себе бутылку со сливянкой, он плеснул немного в оловянную чашку и со словами: — Ad malorem Dei gloriam! — осушил её до дна и тут же разломил кольцо душистой колбасы, откусил и с явным удовольствием заработал челюстями.

Офицеры сначала? опешили от подобной наглости непрошеного гостя и, переглянувшись, с угрожающим видом медленно поднялись со своих мест. Батлер первым овладел собой, улыбнулся в рыжие усы, обнажив крупные прокуренные зубы и, усевшись на место, молча кивнул гауптману. Деверокс не стал долго мешкать и взвёл курок и направил ствол прямо в спокойное, какое-то равнодушное лицо иезуита.

Нитард, не обращая внимания на пистолет, невозмутимо бросил талер на стол и велел хозяину убираться ко всем чертям. Тот немедленно смел монету со стола и, явно обрадованный таким оборотом дела, поспешил исчезнуть. Едва он скрылся, иезуит потянул руку к жбану с пивом, на этот раз как бы невзначай демонстрируя перстень, который теперь нельзя было не заметить.

У оберста Батлера отвисла челюсть.

— Спрячь оружие! — велел он Девероксу.

Заметив перстень, который он бы узнал из миллиона, гауптман немедленно отложил гусиную голень и пистолет в сторону, предварительно осторожно спустив курок.

— Memento mori! — повторил Нитард, отпивая изрядный глоток пива прямо из жбана.

— Memento mori! — почти хором выдавили из себя потрясённые до глубины души офицеры.

Иезуит изящным движением протянул им руку.

Оберёт и гауптман, поспешно обтерев рукавами мундиров испачканные гусиным жиром рты и подбородки, почтительно по очереди приложились к перстню самого генерала ордена.

— Я професс ордена иезуитов и Пражский провинциал, — тихо сказал Нитард, — по приказу его экселенции генерала ордена я нашёл вас, дети мои, чтобы предоставить вам честь выполнить нашу великую миссию, которую волею Господа нашего угодно было возложить именно на нас с вами.

— Я готов сделать всё во славу Господа и нашей Церкви, как добрый католик, преданный Его Святейшеству Папе! — с готовностью, напыщенным тоном заверил иезуита оберст Батлер.

— Я тоже, ваша экселенция! — воскликнул гауптман, гордо подбоченясь.

— Отлично, гауптман! — похвалил его Нитард. — Так вот, сын мой, не позже, как сегодня ночью, когда алебардиры графа Пикколомини будут нести внутреннюю охрану ставки герцога, а шотландские стрелки обеспечат внешнюю охрану, именно тебе предстоит собственной рукой пресечь готовящуюся измену и предательство. Тебя, сын мой, ради такого случая, а также всю твою роту беспрепятственно пропустят в ставку герцога, о чём уже есть соглашение и с лейтенантом Пикколомини, и с Гауптманом Лесли. Затем ты, сын мой, должен будешь лично покончить со свившими здесь своё змеиное гнездо предателями Святой Католической Церкви и императорского престола, именно тебе, сын мой, выпала великая честь стать карающим мечом в деснице Господа и именно ты совершишь правосудие, выполняя волю небес, в то время, как оберст Батлер со своим полком, а также стражники гауптмана Гордона займут все подступы к замку, чтобы никто не мог помешать нам!

— Кого я ещё должен убить за измену нашей Матери-Церкви и императору? — воскликнул Деверокс, хватаясь за эфес шпаги.

— Герцога фон Валленштейна, — хладнокровно заявил Нитард.

— Кого? — не веря своим ушам, почто хором переспросили Деверокс и Батлер.

— Альбрехта фон Валленштейна, герцога Фридландского и Мекленбургского, князя Саганского, главнокомандующего имперской армией и войсками Католической Лиги, в настоящее время злейшего врага Святой Католической Церкви и императорского престола, — внятно повторил иезуит и добавил: — Герцог уже давно находится в преступном сговоре со шведским канцлером Оксеншерной и даже ведёт тайные переговоры с самим кардиналом де Ришелье, а также лютеранскими монархами и, таким образом, уже приготовился нанести предательский коварный удар в спину Католической Лиги, а за это ему обещан трон Чешского королевства. Более того, Валленштейн настолько далеко зашёл, что не прочь рассесться даже на императорском престоле, он собирается захватить все германские земли и объединить их в одно государство. Причём, население этой будущей империи Антихриста будет поголовно исповедовать богопротивную лютеранскую ересь, а значит, эта империя будет злейшим врагом Его Святейшества Римского Папы! Короче говоря, герцог, по примеру проклятой памяти негодяя Лютера, затевает новую Реформацию!

Потрясённый до глубины души гауптман Деверокс тяжело плюхнулся на своё место и уставился пустым взглядом на Нитарда, в то время, как оберст Батлер сильно побледнел и откинулся на спинку кресла, как изваяние.

— Это приказ самого генерала ордена иезуитов и самого императора! — жёстко объявил Нитард. — Или вы, дети мои, решали больше не служить ордену и императору? Впрочем, насколько я помню, мой дорогой оберст, ты, как добрый католик, уже успел поучаствовать в двух заговорах против герцога и, если у кое-кого память вдруг оказалась слишком короткой, то я могу напомнить об этих делах! — с угрозой продолжал иезуит. — Итак, первый заговор был организован вами в Пльзене 13 января 1633 года, в него ты, сын мой, и граф Пикколомини попытались втянуть 49 офицеров армии герцога, что, естественно, закончилось неудачей, так как генерал-лейтенант фон Илов, оказавшийся в то время в Пльзене, остался верен герцогу. Ваше счастье, что в этом кругу заговорщиков не оказалось графа Трчка и барона фон Рейнкрафта, иначе вам было бы несдобровать! 20 февраля того же года вместе с графом Пикколомини вы предприняли попытку второго заговора, но уже в более узком кругу офицеров. Впрочем, надо отдать вам должное: вы ловко действовали, спекулируя на осуждении военным трибуналом и казни 12 офицеров после поражения армии под Лютценом. Кстати, граф Пикколомини, да и ты, сын мой, едва не попали в число этих ни в чём не повинных офицеров.

— Поэтому благодаря графу Пикколомини вы, ваша экселенция, всё знаете, — горько усмехнулся Батлер. — Но я добрый католик и предан Папе и императору, а также генералу ордена. Поэтому я обязательно выполню любой ваш приказ, как личный приказ самого генерала ордена иезуитов. Уверен, что и гауптман Деверокс не откажется выполнить свой священный долг.

— Я предан душой и телом Папе, императору и лично генералу ордена, — торопливо заверил Нитарда Деверокс. — Разве не я вовремя прикончил вашего послушника, неосторожно попавшегося в длинные руки герцога четыре года назад во время нападения на нас в лесу по дороге в Шверин? А кто удавил глупую горничную самой герцогини после того, как она пыталась шпионить за герцогом и вляпалась, как муха в мёд? Не сомневайтесь, я тоже выполню всё, что прикажет мне генерал ордена, которому я всегда верно служил! Однако я должен предупредить вас: у герцога — очень сильная охрана!

— Во-первых, сын мой, тогда, четыре года назад, на лесной дороге нападением на карету герцога руководил я, и я благодарен тебе, что ты в нужное время не растерялся и принял единственно правильное решение, как, впрочем, и в случае с горничной герцогини. Во-вторых, свободу действий, как я уже объяснял, обеспечат гауптман Лесли и лейтенант Пикколомини. Они хотя и недалёкие люди, но приказы выполнять умеют. Не останется в стороне и гауптман Гордон. Ваша же задача: подбить своих солдат, которые, как известно, уже давно не получали жалованье, перейти на службу к Максимилиану Баварскому, то есть остаться верными императору и Католической церкви, тем более, что его сразу после устранения герцога император намерен назначить главнокомандующим имперскими войсками и войсками Католической Лиги. Для начала вы, дети мои, выдадите своим солдатам аванс, смею заверить вас, довольно щедрый. — С этими словами Нитард бросил на стол под самый нос Батлеру внушительный мешок, туго набитый гульденами, мешок поменьше грохнул об столешницу перед Девероксом. — Скажете своим солдатам: если они останутся верными императору и согласятся покарать изменника, то они получат вдвое больше! Такое жалованье в армии Максимилиана Баварского будет регулярным, но главное — напомните им, что это — дело чести, ибо, как правило, отпетые негодяи свою алчность скрывают под благочестивыми намерениями.