Миллион в копилке

Денег у нас почти не было, хватило только на шоколадку. Пока продавец, ворча на нас за позднюю покупку, рылся в коробках, я прочитал и постарался запомнить висевшую за стеклом бумажку вроде визитной карточки: «Продавец Козлов В.А., к.э.н.».

– «КЭН», – шепнул мне Алешка, – это кличка у него такая, да?

Не успел я ответить, как у киоска остановилась машина и из нее вышел толстый, носатый такой дядька с чемоданом средних размеров и постучал в дверь киоска:

– Виталик! Открывай, дорогой! – Голос его был добродушный, но повелительный, как у хозяина. Который собаку к ноге зовет.

– Секундочку, – вежливо отозвался Виталик, – обслужу молодого человека. – Протянул мне шоколадку и захлопнул окошко.

Потом отпер дверь и впустил носатого мужчину.

– Заходите, Гурген Ашотыч. Я уже закрываю.

– Мог бы и не спешить, подольше поработать. Как выручка?..

На этих словах дверь захлопнулась. И больше мы ничего полезного не услышали. Да и в услышанных фразах никакой ценной информации не содержалось.

Я попробовал хотя бы разглядеть что-нибудь в щелочку в окошке, но она была очень узкая и прямо за ней стояла бутылка с «Пепси», закрывая обзор. Мелькнули только руки, укладывающие в чемодан средних размеров пачки денег – выручку. Чемодан уже был набит ими доверху.

– Во всяком случае, – сказал я Алешке, – мы уже знаем его фамилию.

– Ага, – подхватил он. – И кличку подпольную. Кэн!

Я не стал его разочаровывать и не сказал, что «подпольные клички» на видном и людном месте вроде киоска не вывешивают. Но и у меня это загадочное слово «кэн» не выходило из головы.

– Теперь так, – скомандовал Алешка. – Проследим за ним до его дома, узнаем, где он живет, и установим за ним наружное наблюдение.

Это он от папы, который иногда рассказывает нам кое-что о своей работе, нахватался терминологии.

Мы отошли немного в сторону и стали ждать, делая вид, что распечатываем шоколадку.

Ждать пришлось недолго, но утомительно. Потому что все время приходилось грозить кулаком Саньку, который то и дело высовывался, подглядывая, из-за ракушки.

Но вот в киоске погас свет и его обитатели вышли наружу. Носатый Гурген уложил в машину чемодан с деньгами и стал усаживаться сам. А Кэн Козлов угодливо придерживал дверцу и жалобно просил:

– Гурген Ашотович, можно меня Раиска с утра подменит? В поликлинику надо зайти.

– Анализы сдать, дорогой? – засмеялся Гурген.

Продавец кивнул.

– Ну сдавай, – разрешил носатый. – Только из зарплаты вычту.

Продавец опять кивнул:

– А вы меня домой не подбросите? Здесь недалеко. И вам по пути.

– Нам не по пути, – важно отказал ему Гурген, застегивая на пузе ремень безопасности. – И я тебе – кто? Личный водитель? Нет, дорогой, я тебе – начальник, – и он высоко поднял толстый палец, будто показал, какой он большой начальник. – Иди отдыхай. Подыши по дороге свежим воздухом. Для анализов полезно. – И, рассмеявшись своей глупой шутке, нажал на газ.

Продавец вздохнул и, когда машина, блеснув красными фонариками, отъехала подальше, отчетливо выругался ей вслед.

А мы с Алешкой одновременно толкнули друг друга локтями. Потому что сразу догадались, что вовсе не в анализах дело.

Но тут чуть не провалил всю операцию нетерпеливый Санек. Едва продавец направился вдоль улицы, а мы незаметно за ним, Санек вылетел из-за ракушки и заорал, размахивая руками:

– Стой! Отдай монету, жулик!

Продавец сначала вздрогнул от неожиданности, а потом грозно пошел на Санька:

– Ты опять? Иди к своему дедушке! И поскорей. Пока я тебе не оторвал уши вместе с головой!

Не успели мы броситься на помощь, как откуда ни возьмись на пути продавца возникла невысокая худенькая девочка с собакой.

– Покажи зубы, – тихо сказала она.

– Зачем? – остолбенел продавец по кличке Кэн.

– Это я не вам, – вежливо объяснила Лена. – Это я своей собаке.

Вообще-то, собачья команда «Покажи зубы!» – самая безобидная. Ее дают своему лохматому другу у ветеринара или на собачьей выставке, на осмотре. Но когда чужому человеку большая и красивая собака оскаливает, морща губы, белоснежные клыки, то это совсем не мирное зрелище.

– Что ты, девочка? – испугался продавец и даже шагнул назад. – Убери собаку. Я по своим делам иду. И никакой вашей монеты, я же сказал, у меня нет.

Он осторожно обошел Норда и, озираясь, направился к метро. Мы с Алешкой за ним, шепнув Лене: «Идите домой. Мы утром вам позвоним».

Лена кивнула и, взяв одной рукой Норда на короткий поводок, а другой Санька за рукав, послушно повела их домой.

Главное, конечно, чтобы ее дедушка не надумал сегодня полюбоваться своей ненаглядной «Гречанкой» или убедиться, что она на месте, в брюхе фарфоровой собачки.

Глава III

Зимовка в лифте

Дойдя до станции метро, продавец Козлов обогнул ее и двинулся вдоль длинного ряда домов, которые тускло терялись в позднем вечернем мраке.

Мы с Алешкой шли за ним по очереди. Из рассказов папы мы знали, что именно так оперативники «ведут» подозреваемого. Чтобы он не заметил слежки.

Иногда мы даже переходили на другую сторону улицы. И шли такой цепочкой: я, например, не теряя из вида Козлова, а Алешка – меня. Потом мы менялись. И за все время, хотя продавец иногда осторожно оглядывался, он не заметил одного и того же пацана, подозрительно идущего следом за ним.

Правда, я думаю, озирался он, опасаясь вовсе не пацанов, а девчонки. Вернее, ее собаки с белыми зубами.

Вскоре Козлов свернул во двор большого дома старой постройки – со всякими неказистыми архитектурными излишествами – и вошел в подъезд с высокими дубовыми дверями.

Мы немного погодя шмыгнули за ним и затаились на лестнице, возле почтовых ящиков, среди разбросанных рекламных листков и другого мусора.

Громко запахнулись дверцы лифта, и он, поскрипывая, пошел наверх.

– Считаем! – сказал я Алешке.

– Чего считаем? – не понял он. – Ступеньки?

– Время! – отмахнулся я, считая секунды и прислушиваясь к ходу лифта.

– Двадцать четыре, запомни, – сказал я Алешке, когда услышал, что лифт остановился где-то наверху.

– А зачем? – все еще не догадывался он.

– Этаж узнаем, понял? Где его квартира находится.

– Здорово! – сказал Алешка. – Молодец! – и вызвал лифт.

Мы вошли в кабину и нажали кнопку двенадцатого этажа. Дверцы закрылись, лифт пошел наверх, я начал отсчет...

– Двадцать четыре! – и Лешка нажал кнопку «стоп».

Лифт остановился. На табло над дверью светилась цифра «четыре».

– На четвертом живет, – сказал Алешка. – А дальше что?

– Поехали вниз, а потом опять поднимемся. На четвертый этаж.

Нажали кнопку первого этажа. Но лифт не среагировал. Нажали «двенадцатый» – та же реакция. Вернее – никакой!

Когда я перенажимал все кнопки без всякого результата, Алешка схватил меня за руку и сказал:

– Не старайся, Дим. Надо было сначала вот это прочитать, – и показал на бумажку, приклеенную к стенке кабины скотчем.

На ней было написано:

«Уважаемые жильцы! Убедительная просьба не пользоваться кнопкой «стоп» ввиду ее неисправности». А внизу, буквами поменьше, добавлено, что кнопка вызова диспетчера тоже не работает.

– Влипли, – сказал Алешка. – Ночевать здесь будем, да?

Я еще потыкал всеми пальцами во все кнопки. На всякий случай. И без всякой пользы.

– Родители с ума сойдут, – вздохнул Алешка. – Зато как они завтра нам обрадуются!

Меня такая перспектива не очень устраивала. Ему-то, может, и обрадуются, а на меня, как на старшего, все шишки повалятся.

Ну не ночевать же здесь, в самом деле! Я со зла пнул ногой дверцы, попробовал их раздвинуть.

– У нас шоколад есть, – напомнил Алешка. – С голоду не умрем, – он опустился на корточки и прижался спиной к стенке кабины. – С водой вот плохо, жажда замучает.

– То, что с водой плохо, – сказал я, – это как раз хорошо.