Творцы грёз

– Я почти всю ночь не спал и успел сделать четыре небольшие иллюстрации к твоей книге.

– С нетерпением ожидаю их увидеть.

– Я взял их с собой на работу и собирался их сегодня предъявить тебе на суд. Я заеду к тебе вечером.

Вечером Овсянников заехал к Юрчикову домой. Друзья расположились на кухне.

Олег показал Сергею свои рисунки.

– Удивительно! Во сне мне привиделись те же самые пейзажи, которые я описал в романе. А ты дополнил мою будущую книгу некоторыми подробностями. Я хорошо запомнил созвездия на ночном небе той планеты, которые видел во сне. Они точно такие же, как и на твоих рисунках. Да что звёзды! Горная гряда, над которой поднималось чужое светило, я видел точно такой же, какой ты её изобразил, – изумился Юрчиков. – Сегодняшней ночью я побывал в том мире!

– Я писал картины такими, какими я их себе представлял. В своём воображении я отчётливо представил пейзаж и странных существ, населяющих придуманный тобой мир, – рассказал Олег.

– А это что за рисунок? – заинтересовался Юрчиков, увидев необычный пейзаж. – Я не описывал столь обширную водную поверхность. На единственном континенте той планеты лежат вечные снега. Там не бывает, в нашем понимании, весны и лета. В моём романе на Бригде все водоёмы, кроме Великого Южного океана, покрыты вечным льдом, а на твоём рисунке видно озеро, в которое впадают ручьи. Наверняка, ручьи горячие, потому что над ними поднимаются испарения… Откуда ты взял такой пейзаж? Вспомнил про тёплые источники на Земле? А это что за романтическая встреча двух зензибов – юноши и девушки на берегу озера? Они сидят на заснеженном берегу под корявыми ветвями каменного дерева и глядят на поднимающиеся над водной гладью испарения.

– Под утро я всё же заснул, и мне приснилось, как на берегу озера сидят покрытые белой шерстью два существа, которых ты назвал зензибами. Они сидят, обнявшись, под деревом, которое такое же, как и описанное в твоём романе – у него покрытый инеем ствол и ветви без листьев.

– Думаю, теперь мне предстоит внести изменения в книгу. Видимо, мои герои начинают жить своей жизнью, которую ты стал видеть во сне.

– Я постараюсь больше не усложнять тебе труд.

– Наоборот, сделай как можно больше рисунков, – попросил Юрчиков.

Вернувшись домой, Овсянников направился в свою комнату. Мать зашла в комнату следом за ним.

– В последнее время ты мало ешь и почти не спишь, – обеспокоенно сказала Людмила Григорьевна.

– Мне некогда, – сказал Олег, доставая краски.

– Я не рада, что ты так увлёкся иллюстрациями к чужой книге.

– Этот роман написал мой друг.

– Пусть так. Но ты забросил своё творчество, не говоря уже о том, что ты нарушаешь распорядок дня и голодаешь. Раньше ты был художником, а теперь стал иллюстратором, – недовольно сказала Людмила Григорьевна.

– Я иллюстратор фантазий моего друга. Я не только воплощаю на рисунках образы, созданные Сергеем. Этой ночью, во сне я, будто наяву, оказался в придуманном им мире. Между прочим, я начинаю участвовать в сотворении того мира. Это так здорово! – с воодушевлением произнёс Олег.

– Всё-таки я принесу тебе ужин в комнату, а спать ты сегодня ляжешь не позже полуночи. Я проконтролирую, – пообещала Людмила Григорьевна.

Глава 2. Наяву или во сне?

Прошло несколько дней. Юрчиков вышел на службу.

Он продолжал работать над романом по выходным. Овсянников делал к нему иллюстрации.

То время, которое Юрчикову удавалось выкроить для сна, он проводил в странном полузабытьи. Он засыпал в кровати у себя дома и тут же оказывался в странном студёном мире, который он описал в романе.

Вскоре стало происходить нечто странное. Однажды Олег рассказал Сергею о своём сне, который в точности совпадал с тем, что той же ночью привиделся Юрчикову.

– Ты представляешь, я видел то же самое, что и ты! – изумлялся Овсянников, когда друзья встретились в кафе. – Неужели такое может быть?

– Это удивительно, – запив бутерброд с сыром стаканом яблочного сока, проговорил Юрчиков. – Между прочим, после того, как ты стал делать рисунки к моему роману, описанный в нём инопланетный ледяной мир ожил. Порой мои сновидения настолько реальны, что не могу понять, вижу ли я чужой мир наяву или во сне.

– У меня такие же ощущения. Во сне я вижу удивительные подробности того ледяного мира, – кивнул Овсянников.

– А как ты собираешься назвать свой роман? Ведь у него до сих пор нет названия. Может, «Мир вечного льда» или «Планета льда и снега»? – предложил художник.

– Думаю, что лучше подойдёт название «Среди снегов и тьмы».

– Хорошее название, – согласился Олег. – Только долгая тьма и короткий день там бывает не всегда. В ледяном мире должно наступить лето.

– Лето на Бригде холодное и снега и льды там не сходят даже в относительно тёплое время года.

– Да уж, придумал ты планетку! Не мог в более тёплое место поместить зензибов? Всё-таки они разумные существа. Как они там вообще выживают, бедняги?!

– У них особый состав крови и густая шерсть. А обитают они на единственном континенте, расположенном в высоких широтах северного полушария Бригды. Умеренные широты, тропики, экваториальная зона и всё Южное полушарие занято огромным океаном, вода в котором очень холодная. Правда, летом океан на Бригде не везде покрыт льдом.

– Мне сложно делать иллюстрации, используя, в основном, белую и чёрную краски. Если бы не полярное сияние, рыжая луна, золотистые звёзды да тусклое платиновое светило, другие краски бы не потребовались.

– Обещаю: следующие мои миры будут более красочными, – пообещал Юрчиков.

– Интересно, есть ли где-нибудь в космосе эта планета или она существует лишь в нашем воображении? – задумался Овсянников.

– Думаю, что Бригда реально существует, – сказал Сергей.

– Я с нетерпением жду ночь, чтобы уснуть и снова попасть на ту далёкую планету, – признался Овсянников и спросил:

– Когда ты завершишь роман?

– На днях. Скоро влюблённые зензибы – юноша Ирмон и девушка Кризильда найдут своё счастье на затерянном островке среди Южного океана.

– Ты решил отправить героев своего романа в плавание? Но ведь у зензибов нет кораблей, а из каменных деревьев им не удастся построить даже плот.

– Прочитай очередную главу и тогда всё узнаешь, – сказал Юрчиков, протягивая Овсянникову флешку с текстом.

Они расстались и разъехались по домам.

Овсянников за весь вечер так и не успел прочитать ни строчки романа Юрчикова.

Ночью Олегу приснился очередной сон. Он увидел пещеру, в которой от бушевавшей снаружи пурги укрылись четыре зензиба. Среди них была юная особа женского пола. Это была Кризильда. Рядом с ней на большом камне сидел юноша Ирмон, сжимавший в правой руке копьё, сделанное из ровной ветки каменного дерева. За спиной у него висел кожаный мешок. У выхода из пещеры на валунах устроились два зензиба, сжимавшие в руках копья. На зензибах, поросших густой и длинной белой шерстью, из одежды был лишь кожаный пояс и набедренный кожаный фартук.

Два зензиба дежурили у входа в пещеру не просто так. Именно во время разыгравшейся пурги из снега выбираются хищные иргроны, поросшие чёрной длинной шерстью. В безмятежно спокойное безветренное время днём, когда поскрипывает под ногами зензибов снег, поблёскивающий под лучами местного светила – Оритибы, или в полночь, когда мерцают в чёрном небе сочные звезды, светит тусклая рыжая луна и полыхает разноцветное небесное сияние, иргроны обычно спят или дремлют, зарывшись глубоко в снег. А когда поднимается ветер, да к тому же начинается метель, иргроны выбираются из своих снежных логовищ. Из-за того, что ветер быстро заметает рыхлый снег, следы этих зверей бывает трудно заметить. Лишь иногда, когда пурга стихнет, можно было увидеть петляющие и скрывающиеся в каменном лесу следы широких когтистых лап иргрона.

Семь длинных загнутых острых когтей на толстых коротких пальцах представляли страшную угрозу живым существам. Эти жестокие и коварные хищники легко и быстро передвигались, не проваливались в рыхлый снег, поскольку при движении опирались на широкие лапы.