Страница 5 из 8
После разговора с Фаней ближе к вечеру следующего дня возле домика Моры раздался еле слышный шорох, похожий на звук опасливых шагов. Мора насторожилась, обратив весь оставшийся в сохранности слух к улице. Это могло быть либо обыкновенное животное – что очень вероятно, либо сам Лес решил пожаловать в гости – такого лично с Морой никогда не случалось, но мало ли. Рассчитывать на заблудившегося путника не имело смысла: люди просто не смогли бы найти дорогу к её избушке, так как поляна была огорожена защитной силой, отваживающей незваных гостей.
За окном снова послышалось шуршание, но более явственное: кто-то приближался к двери. Мора напряглась: Фаня не успела бы добраться до неё так скоро, а вот какая-нибудь нежить вполне могла рискнуть сунуться – такого лично с Морой никогда не случалось, и всё-таки.
Мора тяжело поднялась с лавки, стараясь не шуметь. Она аккуратно взяла посох, передающийся Хранительницам из поколения в поколение. Попутно прихватила измельчённые листья крапивы. И, осторожно обходя скрипучие половицы, двинулась к двери. Она поднесла руку с травой к губам и зашептала в неё:
«Отведи, прогони, испугай, в дом не пускай.
Думы тёмные раскрой, пусть голова станет пустой».
Очевидно, это был защитный заговор, рассчитанный на успокоение и, возможно, запутывание рыскающего в ночи.
Но, подойдя к двери, Мора поняла: чтобы отворить, ей придётся с чем-то расстаться – или опустить посох, помогающий собрать силы, или бросить траву. Но зелень-то после заговора превратилась в сильнейшую из защит от, вероятно, враждебно настроенного существа, притаившегося за порогом.
Наконец, Мора отважилась оставить посох в стороне. Она приготовилась раскрыть дверь и весьма недружелюбным тоном поинтересоваться у темноты, кого же она там прячет. Но не успела произнести и слова, как в дверь тихо и очень неуверенно постучали, будто проситель боялся отказа или недружелюбного принятия.
Мора опешила. Не ожидала от ночного гостя такого одновременного дерзкого и естественного способа проникнуть к ней в дом, как стук в дверь. Ведьма вся подобралась и, насколько позволяла её старость, громко и сурово спросила:
– Кто пожаловал в такое позднее время к древней ведьме? – Мора скривилась от помпезности своего вопроса. Но с помощью него успела поведать, кто она, с намёком, что в стычке ей терять нечего.
– Не сочтите за наглость. Дело в том, что я сам не понимаю, как тут оказался. Вчера утром я проснулся с твёрдым намерением двигаться в одном направлении. В течение полутора суток я держался намеченного пути, пока не увидел ваш дом. В это мгновение необъяснимое желание куда-то стремиться пропало, а я так и остался стоять в отупении, с трудом осознавая, для чего я тут. Это похоже на наваждение и бред умалишённого, но прошу мне поверить.
Голос за дверью был твёрдым и уверенным. Его обладатель не был обделён силой, но вот кому это было на руку, стоило задуматься. Мора взвешивала все за и против, гадала, как поступить с незваным гостем. Но за неё решил пристроенный к стене посох, который грохнулся на пол, словно его швырнул домовой, и завертелся, как волчок. Он всё крутился и крутился, пока Мора следила за ним, ожидая окончательного решения. И окаянная палка резко остановилась, показывая одним концом на дверь, как бы намекая на необходимость открыться.
– Ох, и зачем мне это приключение в последние дни. Ты, видимо, тоже уже с ума сходишь, раз решил такое устроить, – закатив глаза, шёпотом обратилась Мора к Лесу. Но, безропотно подойдя к надёжной дубовой двери, открыла её.
На пороге стоял темноволосый юноша. Его можно было бы принять и за обыкновенного сбившегося с пути охотника, но уверенный и нелюдимый вид выдавал некое волшебство, хранящееся где-то в глубине. Мора это очень ясно чувствовала. Но не только скрытая волшебная сущность парня привлекла её внимание: один его глаз был прикрыт повязкой.
– Кто таков будешь? – спросила Мора, не отводя взгляда с незнакомца и поднимая затихший посох.
Парень расплылся в улыбке. Ведьма разобрала промелькнувшее в молоденьких морщинках облегчение.
– Так вот чей образ моргал передо мной в пути, – парень, наконец, свободно вдохнул тёплый ночной воздух. – Меня зовут Илья, и я – оборотень.
– Вот те на. Неожиданно. Не думала, что всё так плохо, – проворчала Мора себе под нос и уже громче добавила: – Давай сделаем так: у меня тут защитная трава, я её кину тебе под ноги, и, если ты желаешь зла – жди беды, а коли пришёл с миром, ничего не случится. Идёт?
– Идёт, – продолжая улыбаться, откликнулся Илья.
Мора запустила в него травой и, не услышав ничего, кроме чиха, пригласила Илью в избу.
Ведьма не ожидала гостей и давненько приготовилась ко сну: прибранный дом ясно об этом говорил. Но, вспомнив об упомянутой Ильёй долгой дороге и не представляя, какого он вида оборотень, Мора решила его для начала накормить. Накрывать долго не пришлось – стоило только захотеть, как на столе само собой появлялось угощение. Илья просиял, сверкнув голодным взглядом, отчего показался ещё моложе.
Ведьма присела напротив него.
– Сколько ж тебе лет? – не удержалась Мора от вопроса.
Приметив в Илье некую силу и стать, она искренне пожалела, что Лес не прислал его раньше. Лет эдак на восемьдесят.
– Это лето у меня пятьдесят третье. Но оборотни созревают намного дольше, чем люди. Поэтому я считаюсь юнцом. Родных у меня нет, да и по пути я не встречал никого из себе подобных, – ответил ей Илья, пытаясь не подавиться.
Мора предполагала, что он окажется волком, или, более вероятно, – медведем. Чтобы не гадать, она решила спросить у гостя, в какое же животное тот оборачивается.
– В вепря, – последовал немного приглушённый жеванием, но всё же весьма внятный ответ.
Мора, в который раз за день, опешила. Насколько она знала, перевёртыши нынче стали встречаться очень и очень редко. Какая-то болезнь или нечистая сила истребляла их поголовно. И если в начале Лесного пути, как поговаривали, можно было столкнуться с различным видом оборотней, теперь же встречались только волки-перевёртыши. Да и то надо было постараться отыскать их, потому как они предпочитали прятаться, зная участь сородичей. Но сейчас перед ней сидел уникальный оборотень – вепрь, которых никто не видел лет четыреста точно, а этот успел уже и жизнь познать, и добраться до поляны без приключений. Если это было не чудо, то что ещё – Мора не представляла. Она мало верила в везение.
Илья дожевал пареную репу из котелка и принялся хрустеть сушками, запивая их иван-чаем. Мора никак не могла представить, что делать с этим мальцом. Естественно, в будущем он пригодится и Фане, и тем более Лесу. Но в настоящем была некоторая трудность. Через день явится Фаня, ей тоже надо будет объяснить, что это за гость и с какой целью тут поселился. А на эти вопросы и сама Мора не знала ответов.
– Ты сказал, что видел образ по пути сюда, – Мора замолчала, ожидая ответного кивка. – Может, происходило ещё что-нибудь? Иные видения, слова, обрывки воспоминаний прошлого или будущего.
– Да как же можно увидеть воспоминание будущего, если это самое будущее ещё не случилось? – насмешливо глянув на Мору, усмехнулся Илья. Но, заметив, как приподнялась её седая, кустистая бровь, запнулся. В его голове промелькнуло, словно лёгкий ветерок или давно забытый запах, воспоминание. – Хотя да… кажись, что-то было. Несколько моментов, ранее не происходивших в моей жизни, и глядел я их словно со стороны.
Илья замолчал, припоминая увиденное. Мора беспокойно поёрзала на стуле, ожидая продолжения.
– Первое. Мы с каким-то мальчиком носим железняк из рудников. Но юноша рядом со мной размыт, разглядеть его черты невозможно, – было заметно, что Илья старается вспомнить и понять знаки. – Потом… в этом доме я помогаю какой-то девушке по хозяйству, – Илья стал опасливо озираться. – И ещё помню, мы были вместе: вы, я и эта самая девушка, с большим животом.