Страница 17 из 19
Комната, в которой он оказался, была знакома ему лишь частично. Большое помещение, уставленное стеллажами со свитками, полками с книгами, и узкими проходами между ними.
Стоило юноше шевельнуться, как плотную тьму вокруг осветил тусклый желтоватый свет, исходивший из круглых хрустальных шаров, выпуклыми гранями, торчащими прямо из стен.
Нигар огляделся. Сейчас его интересовал только своеобразный каменный сейф, стоявший в тёмной глубокой нише справа от двери. Там, недосягаемый для чужих глаз, хранился дневник Михаила, который парень страстно желал заполучить. Правда, как это сделать, он ещё не знал. Пока размышлял об этом, взгляд невольно упал на один из стеллажей. Надпись, выделявшаяся на светлом дереве чёрной мерцающей вязью.
– АДОРОС… – прочитал про себя Нигар, лихорадочно вспоминая, что рассказывал про Адороса на занятиях Архангел.
Сведений об этом создании получить было невозможно. В Раю не сильно распространялись о том, кем он являлся. Юноша помнил, что Адоросом называли первого ангела со Свободной волей – неудачный эксперимент Создателя до сотворения всего сущего. Что представлял из себя этот ангел, как он выглядел, никто не знал, кроме самого Творца. Остались лишь обрывочные сведения о том, что Адорос был первым исследователем и проводил множество экспериментов с духовными и физическими сущностями вопреки воле Создателя. Он не сумел оправдать ожиданий и стать послушным и полезным, за что позднее и был сослан в Ничто, где растворился в Небытии, утратив форму и облик.
Отстранённый от физического мира, опальный ангел, однако, сохранил духовное начало и стал покровителем всех бунтовщиков, несогласных с действиями Создателя и выступающих против него. Уничтожить Адороса полностью так и не удалось. Его сущность смешалась с Ничто и в конце концов была обречена стать частью бесконечной Тьмы, отделённой от всего остального мира нерушимой границей. В результате, Первый Ангел не мог проникнуть в реальность, не мог принять физический облик и вернуть былую силу. Всё, что он мог – поддерживать своих последователей духовно, предупреждая их о грядущих угрозах в случае избрания неверного пути. Поговаривали также, что Адорос создал свод правил для Падших, чтобы те смогли успешно адаптироваться в чужеродной среде. И именно Адорос создал язык, на котором до сих пор разговаривают и пишут все ангелы…
Припомнив всё это, Нигар не удержался, и взял со стеллажа первый попавшийся свиток. Развернув его, он увидел схему и множество символов, помеченных разными цветами и образующих собой нечто вроде ветвистого дерева. Далее шли подробные описания, неизвестные формулы, обозначения и способы применения. Подняв взгляд на заголовок, написанный рунами, юноша тут же перевёл: «Дерево Душ».
Не в силах побороть искушение, Нигар, недолго думая, сунул свиток под тогу, в специальный потайной карман, приделанный им к подкладке, как раз для таких случаев.
Следующим свитком, привлёкшим его внимание, стал потемневший от времени папирус, стоявший в самом углу. Пообещав себе, что взглянет на него только одним глазком, а потом вернёт, Нигар схватил свиток и прочитал название: «Трансформация Душ».
– Ух ты! – вырвалось у него восхищённо. Парень прижал папирус к груди, словно драгоценную ношу. – Вот это да!.. Сколько здесь всего!.. – он замер размышляя. Затем быстро сунул и этот свиток под тогу. – Я ведь только посмотрю, а потом верну назад, – успокаивая самого себя и взбрыкнувшую где-то в глубине совесть, пробормотал парень, расправляя складки одежды. – Никому ведь не станет плохо от того, что я немного почитаю…
– Ты зря тратишшшь время! – недовольно прошипел голос у него в голове, и Нигар словно очнулся от наваждения. Оглядев каменную келью, он осторожно двинулся в сторону мрачной ниши.
– И что дальше? – замерев перед ней, севшим голосом всхлипнул парень. – Ты говорил, что моя кровь сломает любую защиту, но сейф по-прежнему заперт!
– Кровь! – эхом отозвалось существо, раздражённо заворочавшись.
Нигар немного постоял, обдумывая его слова, потом поднёс ко рту левое запястье и слегка надкусил кожу. Бусинка крови проступила на месте укуса и тут же исчезла, превратившись в струйку красноватого пара, которая рассеялась в воздухе, подобно дыму на ветру. Что-то тихо заскрипело и, к собственному изумлению, Нигар увидел, как тяжёлая каменная дверца ниши медленно поползла в бок, обнажая за собой несколько полок с лежащими на них разноцветными папками. Сверху одной из них покоилась небольшая тетрадь в коричневом кожаном переплёте. Дрожащими руками парень вынул из сейфа дневник Архангела, тут же распахнув его.
Язык, на котором Михаил вёл записи, был ему незнаком, но уже через несколько мгновений буквы послушно начали складываться в слова, а их смысл легко проникать в сознание.
«День восьмой… – прочёл Нигар на первой попавшейся странице. – Люцифер собрал войска на границе четвёртого сектора. Они окружили Белый Город со всех сторон, заняв все стратегически важные объекты. Отступники в его армию всё пребывают и пребывают, соблазнённые сладкими речами и воодушевлённые непривычной свободой. Они текут, как безбрежная река, отрезая нам пути к отступлению. Моя надежда на отряды Великого Воинства, подступившие с востока, слишком мала. Наши силы заметно уступают мятежникам, которые не в состоянии больше воспринимать голос разума. Их мозги словно спят, одурманенные сокрушительной магией в голосе Люцифера, который использует талант, данный ему Создателем, чтобы завлечь как можно больше праведных душ в собственные сети. Приходится заливать уши воинов воском, чтобы оградить их от дьявольского воздействия моего брата. Управлять же глухим Воинством гораздо сложнее, но у нас нет иного выхода…»
Нигар перевернул страницу, отошёл к стене, и, плюхнувшись прямо на каменный пол, дальше принялся читать отрывками, быстро пробегая глазами по тексту. На одной из страниц он натолкнулся на знакомое имя, что заставило его остановиться.
«Риана просила меня за Люцифера, понимая, что его гибель близка. Она плакала, взывая к моим братским чувствам, убеждая, что восстание вспыхнуло не по его вине, что он лишь поддержал Левиафана и Вельзевула, замысливших уничтожить правящих Архангелов, натравив их друг на друга. Возможно, в этом кроется часть истины, однако пощады мятежникам не будет. И как бы ни молила меня Риана пощадить Люцифера ради неё и сыновей, я на это никогда не пойду. Да будут низвергнуты в Ад все те, кто посмел в своей гордыне пойти против Творца! Да сгинет в Преисподней их тело, кровь и семя! Столько душ погубил проклятый Люцифер, что я решил навсегда отречься от нашего с ним родства. У меня нет больше брата, а его дети никогда не узнают, чья мерзкая кровь течёт в их жилах!..»
– Вот, значит, как… – выронив дневник из ослабевших рук, побелевшими губами прошептал Нигар, глядя на последние строчки, расплывающиеся перед глазами. Голова внезапно закружилась. Его замутило от открывшейся ему ужасной истины.
Далее читать не имело смысла. Нигар знал имя своей матери, чтобы продолжать заблуждаться насчёт собственного происхождения. Их с Беллом мать звали Рианой. Она покинула Рай после того, как закончилось восстание. Теперь Нигар почти не сомневался, что Риана ушла не сама. Её изгнали, но, возможно, она по-прежнему жива…
А отец… У парня защипало в глазах. Он проглотил сухой комок, застрявший в горле.
Значит, отец не погиб… Его изгнали в Ад, приговорив к вечному заточению…
Нет, Нигару не было жаль Люцифера. Он вообще не знал, как ко всему этому относиться. Не знал, что теперь делать, как сказать Белл-Ориэлю, как дальше жить… Наверное, Михаил был прав, скрывая от них истину. Смириться с такой чудовищной правдой было непросто. Она выглядела столь немыслимой, столь ужасающей и разрушающей всё, что до сих пор являлось смыслом их существования…
Возвратив дневник на место, Нигар отрешённо наблюдал, как медленно закрывается потайная ниша. Почти не осознавая, что делает, парень телепортировался в библиотеку Тагаса, даже не убедившись прежде, что она пуста.