Женщина мира

– Доброе, любимый.

– Уже готовишь?

– Конечно.

Ответное молчание Аню немного задело. Да, готовлю. А дальше? Но через секунду это отпустило.

– Совсем нет настроения с утра.

– Почему?

– Не знаю.

– А кто будет знать? – детским голоском она игриво подразнила его, размахивая деревянной лопаткой.

Вадим не оценил её юмора, и, скривившись, достал телефон.

– Ты же не слышал, Катька со своим улетает в Черногорию? – Аня не оставляла попыток растормошить усевшегося на диванчик мистера "встал не с той ноги".

– Откуда мне знать?

– Ну вот. Они урвали билеты по хорошей цене, распродажа какая-то. Ну сейчас не сезон ведь, и отели дешёвые. Мне кажется, всё равно здорово. Хоть не загареть, так страну посмотреть.

– Кредит взяли?

– Почему кредит? А может и заняли у кого, я не в курсе.

– Не понимаю, зачем им.

– То есть?

– По средствам нужно жить.

– Не пугай меня. А кто определяет эти средства?

– Они же никогда богато не жили. Какая Черногория? Тем более в кредит?

– Эмоции недостижимы для бюджета, Вадя, – почти отчаянно протянула Аня.

– Я просто не понимаю, куда они лезут.

– Да что с тобой, Вадим? Ты-то чем лучше? – Аня бросила лопатку мимо плиты.

Кажется, это прозвучало слишком грубо, и ей стало немного неловко. Аня умела оправдывать людей, обычно считая их хорошими, просто другими. "Кто мы такие? Цари Иудейские?", – учила её мать. А с близкими это даже и не обсуждалось. Но пауза продолжала висеть. Хотелось то ли продолжить спор, чтобы расставить по доске фигуры, то ли извиниться. Часы, как метроном, отсчитывали эту минуту молчания и неповиновения. Вадим, не отрывая глаз, смотрел на женщину, сказавшую недопустимые в отношении мужчины слова.

– Ну что ты смотришь? Вадим? – чаша весов качнулась в сторону шахмат.

– Я промолчу, – он поднялся и ушёл в комнату.

– Господи, – резко бросила Аня. – Да как так?

Аня сняла фартук и заторопилась за ним. Вадим уже одевался.

– Ну куда ты?

– Завтракать.

– Это шутка такая? Вадим, ну нельзя так. Я грубо сказала, я понимаю, но не без причины. Ты же не глупый.

– Но нашла поумнее? – застегнулась последняя пуговица на рубашке.

– Зачем эти демарши?

– Какие демарши? Всё вполне искреннее.

Аня пыталась закрыть своим телом выход из комнаты, но силы были неравны. Вадим уверенно отодвинул её и пошёл за курткой.

– Вадим?

– Можно я поем?

– Так вон я приготовила. Ты чего?

– Не скучай, – вышагивая бросил парень.

– Извини, – успела протянуть Аня прежде, чем дверь хлопнула. – А за что? – простонала уже себе под нос.

Девушка стояла посреди комнаты в полумраке, опустив руки, сгорбившись. Мысли бегали в диапазоне от "Почему я такая дура? Почему не промолчала?" до "Что он себе позволяет?" Стало обидно и грустно именно от неясности ситуации. Кто и что всё-таки скрывает? Почему бы просто не поговорить?

Санкт-Петербург, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

Влад оказался прав – дома никто уже не спал. Его встречал не только Женя, но и Денис со своей девушкой, которые приехали на неделю погостить из Тюмени. В конечном итоге именно этот факт подтолкнул Влада прилететь сейчас, отложив все дела.

Денис учился с Женей в одном классе в Сургуте, и, несмотря на то, что в их жизни уже многое поменялось, их объединяли общие счастливые моменты детства и общие на всю их некогда большую компанию шутки, которые они, теперь уже вдвоём, хранили. Денис, в отличие от Жени, был уроженцем города, а не переехал туда с семьёй в поисках денег. Долгое время он увлекался роком, даже когда-то мечтая, как все подростки, собрать группу и играть, хотя бы для своих ребят, но понимал, что это большой труд, на который у него не хватит сил, а баловаться было не в его стиле. Много слушал зарубежного, но больше всех уважал Егора Летова, и в целом, считал "сибирский панк" ярчайшим музыкальным феноменом России. Он носил длинные волосы, как символ протеста, выразившегося в музыке. "Творчество – самый совершенный бунт", – не раз твердил он, и, глядя на его образ и вникая в его рассуждения о роли музыки в трансформации общества, в это хотелось верить.

Его возлюбленную звали Верой, и, как когда-то Владу нашептал сам Женя, он не понимал, что их связывает. Новость об их отношениях стала для него шоком. Философ-бунтарь, нацеленный идти вперёд до победного и брать от жизни как можно больше, против плывущей по течению девушки. Сюжет для фильма? Сюжет для любви. Но как бы то ни было, любые отношения нужно уважать, кроме тех, что действительно разрушают, а Дениса всё устраивало.

Встречали с распростёртыми объятиями, громкими возгласами и глупыми шутками, позволительными только тем, с кем с младенчества пил из одной кружки. Дениса Влад лично знал от силы год, но даже такой небольшой срок позволяет понять, на одной вы волне или нет. Денис всегда был готов поддержать, несмотря на то, что и сам часто бывал не так уж и весел, да и проблем в жизни хватало. И это была их общая черта. Влад тоже определял себя как кризис-менеджера, ожидающего падения небес или хотя бы чьей-нибудь ссоры, повлекшей запой или затяжную меланхолию, из которой он был готов вытаскивать незамедлительно. И обоих объединяло то, что повторение кризисов трижды подряд у одного человека в течение короткого срока могло повергать в ярость и провоцировать отторжение до нормализации состояния.

– Ну как долетел-то?

– Да порядочно. Даже не трясло. Сколько летаю, давно такого ровного перелёта не было.

– А какой компанией?

Сразу потянулась череда бесед. Денис делился историями о том, как летал он, а Женя, по обыкновению налив себе с утра кофе, уселся тут же на кухне за ноутбук. Это была его отличительная особенность, право на которую он отчаянно отстаивал. Нет, это не являлось проявлением пренебрежения к присутствующим с его стороны, а просто дурной привычкой, как курение или тот же самый утренний кофе.

Вера же, тоже по привычке, не осталась в мужской компании. При скоплении людей она себя гармонично ощущала только, когда выпивала, а потому по возможности уходила от коллективных обсуждений чего-либо. Денису это не нравилось, и даже сейчас он немного скривился ей вслед, но говорить ничего не стал. Он расценивал это как личное оскорбление его дружбы с кем бы то ни было.

– Куда уселся-то, Жека? Владос каждый день у тебя тут?

– Так он к тебе прилетел, – съязвил тот, припивая кофе. – Общайтесь, что вы?

Это была самая обычная реакция Жени на притеснения, с которой Влад уже смирился, и даже над ней иронизировал, но только не Денис. Он боролся за честность во взаимоотношениях до конца. И делал это настолько отчаянно, что рано или поздно непременно выгорал.

За разговорами пролетало время, и пролетало очень быстро. Денис предложил выйти покурить на балкон, но Владу эта идея категорически не понравилась. Он вожделенно посматривал на вытяжку над плитой, ради которой, как он всегда шутил, сюда и приезжал. Курить вроде бы не хотелось, но вид выскакивающей из пачки сигареты ломал его разум. Он, как ребёнок при взгляде на конфетку, начинал ощущать на губах её вкус. Мерзость? Реальность.

Женя включил музыку, чтобы не было скучно, но не громко, дабы не задевать Дениса. «Дипхаус» перемежался с рефлексиями американских рэперов.

До определённого момента Влад пребывал в какой-то эйфории, не акцентируя своего внимания ни на чём. Просто разговаривал, смеялся, доливал себе кофе. Он искренне радовался мужской компании. При том не просто компании, а компании действительно близких людей. Пепел падал на индукционную поверхность, в комнате стоял едкий запах дыма, который был бы неприятен даже любому курящему, зашедшему извне. Вентиляция нисколько не спасала. Целых два часа парни так и пробыли на своих местах – Женя за столом, Денис на диване, а Влад у плиты, полуусевшись на неё, поворачиваясь лишь для того, чтобы выдохнуть в решетку, и постоянно держа на изгиб руку, подставляя сигарету под вытяжку.