Страница 10 из 41
– Как человек может жить в этом городе без документов?
– Сейчас такое время, что это как раз не удивляет. Никто не может никому верить, ведь все царские документы сожгли, многие дворянские фамилии утеряны. Что уж говорить об обычной певичке? Либо у нее были документы, и она их зачем-то спрятала, либо их унес тот, кто в этом замешан. Либо же их вообще не было, раз квартиру она снимала на честном слове. Ладно, дальше, Эмили Эннисон, дочь госпожи Дорис Эннисон, к которой я ездил сегодня утром. Так, машинистка в издательстве, двадцать один год отроду, жила с родителями. Найдена повешенной в своей комнате 26 числа. Время смерти предположительно между двумя – тремя часами дня. Мать утверждает, что ее дочь не могла совершить данный поступок… – тут Мур усмехнулся.
– Что?
– Да эта женщина сегодня чуть ли не с кулаками на меня накинулась, доказывая, что ее дочь сама повесилась. Честно, ею будто сам дьявол овладел… аж, не по себе стало.
– Может она обезумела от горя? Вот кошмар!
– Нет, тогда бы она доказывала обратное. А тут… Я уверен, что она была околдована ведьмой.
Повисло молчание. Было шумно – вечерело и кафе заполнилось людьми, которые спешили на назначенные встречи и свидания после рабочего дня.
– Совсем темно уже. Нужно отправляться на вокзал – матушка с сестрами должны приехать, – грустно глядя в окно, сказал Май.
– А отец с братьями?
– Всех младших оставили дома с кормилицей, которая нам помогает. А отец с Элдженом уехали сегодня утром работать на поля. Поэтому они приедут на час позже.
– Тогда время доставить тебя твоей семье. Вам нужно держаться вместе в такой нелегкий момент.
– Только, прошу вас, господин Лисц, не говорите с моей семьей об Антони! Я вас умоляю, лучше вообще не подходите к ним! У матери больное сердце, я и так за нее волнуюсь, а если с ней будут сегодня говорить о ее дочери, то она может не выдержать! Я очень прошу…
Май выглядел необычайно встревоженным. Его лицо побелело, а в глаза закрался мрачный ужас. Муру вновь показалось, что перед ним не человек.
– Как скажешь, конечно, раз такое дело… – растерялся Мур, – тогда довезу тебя до вокзала, издалека удостоверюсь, что с тобой все в порядке и тактично удалюсь. К тому же у меня много забот – я погряз в этом деле. Будет не просто вычислить следующую жертву, но придется положить все свои силы на то, чтобы не произошло еще одного несчастья.
Через какое-то время Мур со своим спутником уже были на вокзале. Май с грустной улыбкой поблагодарил детектива за чуткую заботу, проявленную к нему. Парень вновь погружался в свою трагедию с головой, и его беззаботная ребячливость таяла на глазах.
Вокруг было полно людей, снующих туда-сюда. К вечеру значительно похолодало, и Мур поспешно застегнул свое пальто. Он еще долго наблюдал за тем, как Май Мармальд встречал свою убитую горем мать. Он кинулся к ней, что-то отчаянно говоря, а затем его лицо залилось слезами. Женщина взяла его за руки, а четыре девушки, по-видимому, его сестры, стояли рядом, словно в воду опущенные. Их юные лица опухли от слез, и из-за этого все они были совершенно не похожи друг на друга. Но что удивило Мура больше всего, так это холодность с какой сестры встретили своего брата. Видимо их воспитывали чересчур сдержанными. Тут мать обняла Мая и он, взяв ее за руку, куда-то повел, бросив проникновенный взгляд в сторону детектива. Девушки последовали за ними, и через пару мгновений их стройные фигуры растворились в толпе.
Мур Лисц перешел на станцию своего поезда и отправился домой, решив, что на сегодня вполне достаточно приключений. Он был морально вымотан и все, что ему в данный момент хотелось – это съесть тарелку горячего супа и лечь спать в теплую постель. Но как бы он не хотел отвлечься от мрачных мыслей во время своей поездки, перед глазами все стояла госпожа Мармальд, уставшая и нервная, на лице которой отражалось глубокое потрясение. Эта женщина, не считая ее состояния, была невероятно красива, стройна, с чувством собственного достоинства. Это исходило от нее за версту. Но она не выглядела больной, наоборот она показалось Муру женщиной очень стойкой, обладающей невероятно сильным характером. К тому же, несмотря на то, что она имела уже двенадцать детей – выглядела она достаточно молодо. Неужели у нее и, правда, больное сердце? А ее дочери? Каждая из них казалась отстраненной и какой-то чужой. Муру не давало это покоя, и он все размышлял, разбрасывая и прикидывая факты.
Доехав до своей станции, он побрел по безлюдной улице мрачного пригорода, по которому кралась кромешная тьма. Холод пробирал до костей, но ветра не было. Стояла гробовая тишина, вселяющая ужас. Казалось, что детектив остался в этом мире в полном одиночестве. Но он был не один. Мур Лисц навострил свой острый слух, прислушиваясь, он понял, что кто-то идет за ним. Сделав вид, что он ничего не заметил, Мур совершенно спокойно пошел по узкой улочке между двумя покосившимися домами. Температура на улице понижалась, с неба начали валить хлопья белого пушистого снега – первого в этом году. Он тихонько укладывался на землю, словно пушистое одеяло, будто утром и не было того невероятного тепла.
Решив не отклоняться от намеченного пути, и понаблюдать, как поведет себя преследователь, Мур зашел в бар, где работал его бывший подопечный Лео. Но сегодня оказалась не его смена, и это было даже к лучшему. Мур почувствовал, как тепло разливается по его заледенелому телу, как его лицо постепенно оттаивает, принимая здоровый цвет. Он подошел к неприветливому хмурому мужчине лет тридцати пяти, который сидел за барной стойкой над бокалом виски. У него было грубое лицо, один глаз был закрыт темной линзой очков, второй же глядел сквозь прозрачную линзу пронизывающим и пугающим глазом темно-красного цвета. Он был закутан в слои одежды, отчего создавалось еще большее впечатление, что он не местный: длинные волосы выглядывали из-под высокой шляпы, шею надежно укрывал клетчатый шарф, штаны и жилетка темно-коричневого цвета виднелись из-под красного потертого плаща, который доставал до пола. Этот человек с лицом убийцы выбивался на общем фоне, будто он явился из другого мира, но люди не обращали на него никакого внимания, ведь он был завсегдатаем этого бара.
– Здравствуй, дорогой мой друг, Зиги! – приветливо обратился к нему Мур, дружески похлопывая его по плечу. – Опять решил напиться в этот лютый вечер? Похолодало, однако.
– А это ты, Лисц, – хриплым голосом ответил постоялец, – ничего так не скрашивает одиночества старого демона, который пережил Большой разгром, как бокал доброго крепкого виски.
– Да, дела у тебя, как я погляжу не очень. Совсем от скуки подыхаешь на этой бренной земле? Весь азарт пропал, больше не злорадствуешь, не веселишься?
– Чего же мне веселиться? Власть потерянна, никто меня больше не боится. Да и мне боятся некого – ни ведьм вокруг, ни вампиров. Скукота! Даже повздорить не с кем! А чего тебя в эту дыру занесло? Если Лео ищешь, так он сегодня выходной.
– Нет, я как раз к тебе, по делу одному. Ты же располагаешь некоторыми сведениями. Может, и поделишься по старой дружбе?
– Вполне возможно, – отвечал Зиги неохотно, в тело его тут же вселилась энергия, и он немного ожил. – Только какой мне с этого прок?
– Чего же ты хочешь? Душу отдать не могу, извини, уже обещал другому демону.
– Были времена, мне и разрешения было не нужно, я и так мог с легкостью слопать твою душу. Но теперь я нахожусь во власти сторонников чертового наследника Холодного принца. Ладно, купи мне выпить – денег совсем нет.
– Ничего себе, как расценки упали, – усмехнулся Мур и заказал бутылку горького Эльфлянского виски.
– Души ваши еще меньше стоят, чем это вонючее пойло. Ну что мне теперь уж терять – выкладывай, во что на этот раз суешь свой лисий нос? Не боишься, что откусят?
Мур хитро улыбнулся. Его лицо вновь приобрело то очарование, которым он умел пользоваться в нужную минуту. В такие моменты детектив Лисц любовался сам собой.