Страница 12 из 15
– Это особенное место. Здесь никого не волнует, откуда ты и кто твои родители. Здесь встречаются маленькие люди и встречаются большие люди. А иногда, бывает, ты попадаешь в компанию других существ. Они ни о чём не спрашивают. Если ты здесь, где твои мама и папа совершенно неважно.
Заложив руки за спину, Максим прошёлся по помещению туда и обратно.
– Ты должен меня послушать, брат, так как я собираюсь рассказать тебе про то, что может тебя ожидать здесь. Про возможность менять мир словами я уже говорил. Это, если можно так выразиться, первое правило ДРУГОЙ СТОРОНЫ.
– Что-то вроде магии?
– Если хочешь, называй это магией. Второе. Всё, что есть в этом мире, уже давно придумано. Ты можешь что-то изменить только в мелочах. Даже словами. Даже рисунком: можешь дорисовать недостающие детали, но не можешь быть новым творцом. Одежда, которая сейчас на тебе, досталась от разных людей, существующих где-то здесь, на ДРУГОЙ СТОРОНЕ. Или существ.
Денис увидел в одной из мисок воду, заглянул туда. И ахнул:
– Это не моё лицо.
– Правильно. Лицо, которое кто-то уже придумал. Возможно, собранное по кусочкам. Но не твоё. Не думаю, что у тебя получится воссоздать себя в точности, как был.
Денис почувствовал обиду.
– Тогда пусть остаётся как есть. Всё равно оно симпатичнее того, что было у меня раньше. Голос-то уж точно получше.
– Третье, – малыш вдруг остановился и посмотрел на Дениса. Переносица его горела отражённым солнечным светом, будто лампочка размером с мизинец. – Если ты встретишь муравейник, покрытый туманом, держись от него подальше. Если ты вообще увидишь туман, не просто туман, а такой белый, как только выпавший снег, ни за что не подходи близко. То же самое касается предметов или существ, вокруг которых курится этот туман. В основном остерегайся муравейников, муравейники встречаются чаще всего.
Денису вспомнилось странное чувство – хорошо знакомое, хотя поймать его с поличным было почти так же трудно, как в северных карельских озёрах поймать крокодила. Мама частенько читала ему вслух. Года два-три назад это были сказки, и убаюканный маминым голосом Денис проваливался в сон. Момент перехода, момент между сном и явью, когда мамин голос ещё звучал (глухо, словно раздавался под сводами огромного зала), когда оживали сказки, и всё становилось странным, когда цвета блекли, а зелёный, наоборот, становился ярче и начинал пахнуть каким-то задумчивым дурманом.
– Да я же провалился в книгу! – воскликнул он. – В папину книгу. Вот почему всё такое необычное.
– Книги – это просто буквы, отпечатанные или написанные от руки на бумаге или пергаменте, – поджав губы, сказал Максим. – Очень много букв, много слов, есть какой-нибудь смысл… нет, это не книга. Это ДРУГАЯ СТОРОНА. А попасть в неё можно хотя бы и через дырку от бублика. Главное – твоё желание здесь оказаться. Или не желание. Словом, от тебя ничего не зависит. Ни способ, ни время.
Сказав так, мальчик повернулся к брату спиной и вышел прочь. Денис ещё несколько секунд стоял с открытым ртом.
– А от кого зависит? – спросил он наконец.
Нет ответа.
Испугавшись, что больше не увидит Максима, Денис рванулся вперёд и, запутавшись в пологе, вывалился наружу. Вскочил, ошалело озираясь. Всё вокруг было чьими-то каракулями и требовало узнавания, словно слово на иностранном языке, требующее чтобы ты вспомнил перевод. Вот это лесная опушка. Это овраг, заросший каким-то густым сиреневым кустарником. Небо с краешком солнца и намазанными на него, словно сливочное масло на молочный батон, облаками. Ветер… который ты не чувствуешь, а видишь – натурально, видишь: будто какой-то малыш задался целью закрасить всё вокруг ручкой с исчезающими чернилами, а чернила эти, не будь дуром, исчезают, и приходится снова приниматься за работу. Такой он здесь ветер.
– От кого зависит?! – закричал Денис брату.
– Скажи мне, если когда-нибудь узнаешь, – был ответ.
Денис вдруг почувствовал себя совершенно опустошённым. Дома уже, должно быть, глубокая ночь. А здесь по светлому небу, сквозь жидкий цвет которого, казалось, просвечивала текстура бумаги, летели птицы-чёрточки. На них не получалось задержать внимание, даже если сильно того захочешь.
– Можно, я посплю? – попросил он. – Я даже не ложился вечером. Следил за папой. Ждал, когда он пойдёт на чердак. Если бы я знал, что всё так просто, я бы не стал ждать, а просто нашёл бублик…
Максим покачивался с пятки на носок и, опустив руки в карманы, разглядывал прихотливый рисунок трещин в земле. Больше не казалось, что он собирается пропасть. Вещевой мешок с пояса перекочевал к входу в хижину, как этакий добрый знак, предвестие хорошего отдыха.
– Хорошо, – послышался снисходительный ответ. – Я буду учить тебя потом, если, конечно, захочешь уйти со мной. Так или иначе, эти правила тебе пригодятся. Но сейчас, перед тем как уснёшь, подумай хорошо и задай все свои вопросы. Это нужно сделать не откладывая, потому что одно дело просто обнаружить себя здесь, а другое – заснуть и проснуться на ДРУГОЙ СТОРОНЕ. Осознать, что ты её часть.
Денис выслушал не перебивая, а потом задал тот самый животрепещущий вопрос, который уже было решил отложить до утра:
– Как мы можем вернуться?
– Вернуться куда?
– К маме с папой. Они тоже будут рады тебя видеть, я уверен.
– Ты уже совершил переход, – сказал Максим. Затылок его выглядел пушистым соцветием одуванчика.
– И что это значит?
– Значит, что я совершил его очень давно – даже не могу вспомнить точно когда, – и, как видишь, до сих пор тут.
Денис не верил своим ушам. В носу назойливо засвербело. Ущипнуть ли, уколоть ли себя чем-то, чтобы проверить: в самом ли деле всё это происходит? Наступить, может, босой ступнёй на острый камешек?
– Я… мы останемся здесь навсегда?
– Всё во вселенной зависит от твоих желаний, – сказал Максим. – На ДРУГОЙ СТОРОНЕ это особенно очевидно. Наглядно, так сказать. Если ты чего-то очень сильно хочешь, ты найдёшь способ.
Денис в отчаянии оттянул майку на животе.
– Но я очень сильно хочу, чтобы мы вдвоём оказались дома! Я думаю, мы без проблем уместимся в моей комнате, если поставить двухъярусную кровать. И ты такой умный, что я уверен, тебе не придётся больше ходить в садик. Тебя без проблем примут в первый класс, а может, даже во второй!
Максим сказал, не моргнув глазом:
– Значит, возможность рано или поздно появится. Жди, и смотри в оба.
Денис вскочил на какой-то валун, напоминающий поделку из папье-маше. Валун свалился на бок (он оказался не толще листа бумаги), и мальчик, растянувшийся на земле, посмотрел на брата снизу вверх. Он чувствовал, как пылают его щёки.
– Но я хочу этого прямо сейчас! Прямо! Сейчас!
Голос Максима был сродни холодной воде.
– Невозможно выйти из комнаты, не зная, где находится дверь. Послушай, я сейчас как раз направляюсь в одно место. Идём со мной. Может, мы вместе найдём эту дверь.
Денис сжимал кулаки и шумно дышал.
– Что ещё за место?
Вместо ответа Максим вытянул руку в ту половину мира, где уже наступила ночь. Холмистый пейзаж парил в абсолютной темноте, будто очертания одеял и подушки, которые видишь вдруг в промежутке между снами, подняв веки. Денис сначала не мог различить в указанной стороне абсолютно ничего, но потом, приглядевшись и утерев навернувшиеся на глаза непрошенные, злые слёзы, разглядел еле заметную пульсацию света.
– Что это? Звезда?
– Это ЗОВУЩИЙ СВЕТ. Что бы это ни было, мне нужно до него добраться.
– Тебя он, что ли, зовёт? – спросил Денис. Он всё ещё чувствовал жгучую обиду за то, что не может прямо сейчас отправиться спать в собственную постель. Не то, чтобы он обижался на Максима – ведь Денис сам во что бы то не стало хотел его найти – он обижался на эту таинственную ДРУГУЮ СТОРОНУ и её дуратские правила, которые мешают им с братом тут же, немедленно, оказаться дома.
И всё-таки, как, интересно, сложатся их отношения по возвращении (которое непременно когда-нибудь случится! Денис не допускал даже мысли о том, что они останутся здесь навсегда)? Ведь Максим умнее его, это очевидно, и рассуждает почти как взрослый. Но Митяй, не говоря уж о других мальчишках, засмеёт Дениса, если тот будет слушаться какого-то сопливого малыша. Вот тебе загадка загадок.