Страница 19 из 25
– Это, наверное, самый долгий потайной путь, который только можно придумать, – бормотал я, следуя за ним по пятам. – Далеко еще?
– Нет, – отозвался Изма. – Осталось только подняться наверх. Сейчас будет лифт.
– И часто вы совершали свои вылазки в лес? – спросил Аверре, решив вдруг вернуть разговор к изначальной теме.
Мне показалось, будто Изма сомневался дольше, чем было положено, и потому заставил его волю смягчиться еще чуть-чуть.
– Чаще, чем хотелось бы, – ответил он, наконец. – Чего только мы там не повидали: зверей, о существовании которых даже не подозревали, и, по-моему, лучше бы и дальше не знали. Однажды забрели слишком далеко от города, но не заметили этого, пока на нас чуть не набросился дикий нут. Едва спаслись бегством. Меня это быстро отрезвило, и шастать по лесу я больше не горел желанием. Как мог, я пытался уговорить хозяина вернуться домой, но проще было переубедить камень. Он просто помешался на этих… махди.
Последнее слово заставило меня насторожиться:
– Махди?
– Да, это племя дикарей, обитающих в наших лесах, далеко за городом. Никто точно не знает, где именно они селятся. Может быть, кочуют по всей планете, незаметные под плотным покровом леса – лично мне все равно. В Мероэ знают, насколько опасно соваться к ним, а они, к счастью, никогда не лезут к нам. На том и живем.
Вспоминая крайне скудное описание в сетевом информатории, я сразу же задал новый вопрос:
– Неужели никто не пытался их исследовать? Ведь это малоизвестная раса разумных существ, живущая у вас под носом. Сколько тайн скрывает от вас их лес!
– Махди не больно-то рады общению с чужаками, – пояснил Изма. Может мне и показалось, но его будто передернуло. – Это очень странные и опасные существа. Их не интересует ничего, из того, что происходит за пределами их территории. Вроде бы, до этого немало было исследователей, отправившихся в их края, но я не слышал, чтобы кто-нибудь из них возвращался назад.
– То есть их убили?
Мект просто пожал плечами:
– Понятия не имею. Кто бы проверял?
– Понятно, – выдохнул я, в который раз стреляя взглядом по невозмутимо шагающему рядом Аверре. – Так вы нашли их?.. Махди?
Мект отрицательно помотал головой:
– Я отказался идти дальше. Правда, я надеялся, что и хозяин вернется со мною, но я ошибался.
– Он что, пошел туда один? – спросил мастер.
– Да, – печально отозвался Изма. – И я до сих пор жалею, что струсил, и не пошел с ним вместе.
– Там что-то случилось?
Изма уже никуда нас не вел. Он стоял и смотрел куда-то в темноту, словно вглубь тех далеких лет, когда случилось то, о чем он так сильно теперь жалел.
– Случилось, – пробормотал он. – Граф вернулся только три дня спустя. К тому времени в замке все с ума по сходили. С меня чуть чешую не спустили за то, что вернулся без него. Уже собирались снарядить поисковый отряд, но тут он вернулся сам, живой и совершенно невредимый. Ни царапины на нем не было. Я до сих пор не понимаю, как это случилось. Он выглядел абсолютно здоровым, и только во взгляде было что-то странное. Никто этого не замечал, кроме меня, пока не начались… эти вещи.
– Какие вещи? – попросил уточнить я.
– С момента возвращения, ему постоянно снились кошмары. Причем видения посещали его не только по ночам, но и когда он бодрствовал. Риоммский доктор сказал, что это шок и временное расстройство, связанное с очень долгим пребыванием в лесу. О том, что произошло с ним, хозяин упорно не хотел говорить, даже мне. Его на время изолировали от всех и следующие две недели мы не виделись вовсе. А когда встретились, я подумал, что нашей дружбе пришел конец. Но он заговорил со мной как ни в чем не бывало, и казался таким же беззаботным, как и раньше. Я был рад, очень рад и сразу не понял, как изменилось его поведение. Когда до меня дошло, поделать что-нибудь было уже поздно.
Вернувшись в реальность, Изма активировал двери лифта ключом. Мы зашли внутрь, молча ожидая продолжения рассказа. Едва кабинка тронулась вверх, оно последовало:
– Он стал мрачнее, молчаливее, еще больше сторонился окружающих. По всему это был уже не тот Кхамейр Занди, которого я знал раньше. И еще… из леса он вернулся не с пустыми руками…
– А ты не пытался расспросить его светлость о том, что с ним случилось в лесу? Что он оттуда принес? Что-то необычное?
– Я, честно, не знаю и не уверен, что хочу об этом знать. Мы никогда не вспоминали тот случай и оба старались его забыть.
– Интересно, могли эти махди на него так повлиять?
– Я не знаю. В любом случае, надо было беспокоиться об этом раньше.
– С тех пор прошло уже немало времени, – произнес Аверре. – Болезнь, если таковая вообще имеет место быть, не сильно прогрессирует.
– У него случаются приступы, – ответил Изма. – Правда, редко. Иногда на него находит… меланхолия, что ли, какая-то и тогда к нему лучше не подходить.
В считанные секунды лифт вознес нас к самой верхней башне замка, где на залитой утренним боиджийским солнцем веранде, ожидал граф Занди собственной персоной.
Глава 7
Иглы и семена
Ступая чуть позади мастера Аверре по толстому ковру кроваво-алого цвета, я искал глазами графа. История, услышанная нами от безгранично преданного слуги, породила желание поскорее увидеть человека, которым так восхищался Изма и за которого, бесспорно, мог отдать все, что угодно, и в том числе жизнь. Если все, что говорят и пишут о лесах Боиджии – правда, тот, чьей храбрости хватило, чтобы в одиночку отправиться в самую глушь, и вернуться оттуда живым без единой, как утверждалось, царапины, вполне заслуживал уважения.
Занди нигде не было видно и это дало мне хорошую возможность осмотреться в его апартаментах, прочувствовать обстановку и лучше понять хозяина здешних мест. Личные вещи многое могут рассказать о своем владельце, особенно если ты знаешь, какие вопросы им задавать.
Тишина, одиночество и покой – вот что нарисовало моё воображение, едва я прикоснулся мыслью к стенам. Они были холодны, словно никогда не становились свидетелями проявления ярких, сильных эмоций. Как будто здесь обитал робот или кто-то едва ли более эмоциональный, хотя весь внешний лоск просторных комнат буквально кричал об обратном.
Окинув веранду взглядом, можно было подумать, что граф – крайне изнеженное, любящее комфорт существо, с весьма изысканным и, пожалуй, тонким вкусом. Мягкие диваны и удобные кресла занимали практически весь периметр. Всевозможные изделия из керамики и дорогие статуэтки теснились между ними, как и множество ваз и живых растений в керамических горшках. На алых панелях стен – картины: большие и поменьше. Причем многие, насколько я мог судить, являлись подлинными произведениями искусства. Как, например, старинное творение иланианского живописца Ватина, известного тем, что создавал свои пейзажи, в буквальном смысле, выращивая их на пропитанном особым составом полотне.
Пройдя еще чуть вперед, я понял, что находиться здесь дольше мне не хочется. И дело было даже не в роскоши, так бросавшейся в глаза и к которой я не привык. Проблема заключалась в том негативе, что Боиджия навязывала мне с тех пор, как мы приземлились. Только наглухо запечатав свое сознание, я мог безболезненно любоваться красотами Мероэ, открывшимися с этой, новой высоты, приблизиться к самому ограждению, облокотиться на его стальные перила и вдыхать чистый, благоухающий цветами воздух.
– Отсюда поневоле почувствуешь себя царем. Город как на ладони, – невольно произнес я. – От такого вида не устанешь.
– Поэтому я и провожу здесь почти все свое время, – ответили мне неожиданно.
Чуть вздрогнув, я быстро обернулся и увидел в двух шагах от себя, облаченного в простые, почти домотканые, серые одежды высокого стройного человека лет сорока или около того с вьющимися темными волосами, чуть-чуть не достающими до плеч. По тому, с какой невозмутимой простоватостью смотрели на меня его яркие синие глаза, я сразу понял, что передо мной сам граф.