Возвращение Завгара

Вот только я обломал и её. Когда ей оставался один шаг, я сам снял маску с лица и ухмыляясь протянул ей. Всунул в руку почти насильно, наклонился, шепча на ухо, — Думала что победила? Думала, снимешь последнюю маску? Нет, не будет такого.

— Злюка, — ответила она мне тоже шепотом, — но всё равно, первый поцелуй мой! — и, схватив меня за голову, надолго присосалась к губам. Затем её оттеснили и меня перецеловали все остальные, под одобрительный гул и хлопки столпившегося в Грановитой палате народа.

А потом мы поехали на пьянку. Ну то есть торжества по случаю свадьбы.

Вы думаете, что веселье на этом закончилось? Не тут-то было. Всё только начиналось. Во первых дебильные свадебные конкурсы были и тут. Во вторых здесь были лихие гусарки в погонах жрущие водку литрами, ну а про третье, когда первое встречается со вторым, говорить, я думаю, и вовсе было излишне. Веселуха стояла та ещё и ладно, когда ты сам в этом веселье такой же пьяный участвуешь, но я, блин, весь вечер тупо сидел за столом, и только выслушивал поздравления, в то время как мои жены вовсю там отрывались. И даже пить много не давали специально приставленные дядьки, наливая в стопку на самое донышко.

Что-то интересное наклюнулось к середине застолья, когда меня под шумок похитили три пьяные гусарки, правда тащили они меня с гусарской прямотой, куда-то в сторону Тайницкой башни прямо сквозь кусты и живую изгородь, изорвав весь пиджак и штаны. А затем, когда на горизонте появилась бегущая толпа спохватившихся жён, две гусарки решили их задержать, а третья, держа меня на руках перед собой и сжав покрепче, понеслась по брусчатке, дыша перегаром, как паровоз, прямо мне в лицо.

Чего я не ожидал, так это того, что она споткнётся и рухнет вперёд, прямо на бегу. Хорошо ещё успел, чисто на рефлексах, прикрыть особо уязвимые места, кубарем покатившись по брусчатке. Отделался синяками.

Услышал слитный возмущённый рёв, вырвавшийся из восьми женских глоток, и поспешно, потянувшись к ближайшему источнику зелёной энергии, окутал себя коконом из растений. С этих станется, в порыве заботы помноженной на алкогольные пары, нанести мне парочку травм средней тяжести. Чисто из желания побыстрее забрать у похитителей.

Окуклившись окончательно, я услышал приглушенные звуки ударов, а затем непонятную возню. Похоже гусарок с удовольствием пинали ввосьмером.

Наконец всё стихло.

— Петя, выходи, — через минуту послышался ласковый голос Златолесской и в кокон снаружи постучали.

Раздвинув лианы на уровне глаз, я внимательно осмотрел площадку перед собой, отметил, что горе похитительниц, сменив гнев на милость, уже отпаивают водкой прямо из бутылки и в целом всё спокойно и даже Семёнова практически в адеквате. После чего, нехотя кивнул и заставил кокон сползти с меня и уползти лианами к ближайшему дереву.

Вернувшись обратно, угрюмо посмотрел на веселящийся народ, затем на бдительных дядек за спиной, плюнул, фигурально выражаясь, и решил напиваться втихую. Ну а что, все пьяные, а я нет.

Часть зелёной массы я приберёг под пиджаком и аккуратненько запустил под столом тоненький корешок, что весело пополз под столом, прижимаясь к столешнице снизу, чтобы никто не порвал ногой ненароком.

Из бутылки что-то высосать можно было и не пытаться, нереально, а вот из недопитых рюмок на столе…

Народ постоянно менялся, выскакивая то на потанцевать, то в туалет, оставляя недопитую водку и вот на эти источники живительной влаги я и нацелился. Предварительно, конечно, внимательно наблюдал, чтобы мой финт прошел незамеченным. Но корешок был тонким, а народ пьяным, так что когда кончик корешка вынырнул из под стола и опустился в рюмку, никто ничего не заметил.

Выдоив досуха первую, корешок нырнул в следующую, потом в следующую. Загнулся, правда, на четвёртой, больно уж разрушающее действие на растительные клетки оказывал сорокапроцентный спирт, но это было уже не важно. Потому что меня накрыло по полной. А потому что сразу в кровь.

Не в рот же мне было корень пихать, на виду у дядек. Да и идея клизмы сами знаете куда, тоже особо не прельщала, хоть я и слышал такие истории. Поэтому я аккуратно прососал корень к вене на ноге и влил всё добытое туда.

Как же меня вштырило! Развезло мгновенно, словно я не пятьдесят грамм водки принял, а пятьсот. Сразу появилась слабость в ногах, взор затуманился, в голове зашумело.

Всё что я успел, это, обведя мутным взглядом окружающих, заплетающимся языком пробормотать, — Что-то мне не хорошо, — и рухнул лицом в стол.

Медленно и упорно Сергеич тянул к себе тонкий, с трудом пробивающийся сквозь узилище корешок, но когда тот, всё же коснулся его ноги, начиная потихоньку вливать тоненький ручеек зелёной энергии, он не дал себе расслабиться и возликовать. Образ врага жёг его мозг, и только одна мысль билась в голове — Отомстить! Жестоко. Безжалостно! Как только может он — Сергеич!

Проснувшись с дикого похмела, я с трудом разлепил глаза, щурясь от пробивающегося сквозь шторы солнца, поднялся, посмотреть где я и что со мной. Внезапно оказалось, что я в своей обычной спальне, хотя смутно помнил, что девчонки готовили что-то особенное на первую брачную ночь.

Перекосившись от прострелившей головушку боли, кое как дополз до горшка с цветком на окне, погрузил пальцы в землю и стал волнами прогонять по телу зелёную энергию. Получалось плохо, но потихоньку боль отступила.

Пошел искать супружниц. Судя по времени, был как раз завтрак, поэтому я пошел в столовую, где, собственно, на них и наткнулся. Под критическими взглядами, восьми завтракающих дам, прошел к своему месту, сел. Почесав затылок, несмело улыбнулся, произнёс, стараясь шуткой скрыть неловкость, — Похоже, первая брачная ночь впустую прошла.

— Да уж, — хмыкнула Марина, намазывая масло на хлеб, — и когда ты успел так нажраться, муженёк?

— И не говори, — вторила ей Ольга, — уклюкался, так, что добудиться не смогли.