Страница 12 из 14
— Хорош пялиться, заходи. - с трудом отрываю взгляд от округлой попки в коротких шортиках.
Гото распахивает перед нами двойные двери и в нос ударяет запах чужого пота. Ну, здравствуй, старая добрая качалка. Тренажерным залом назвать это место у меня язык не повернется. Как таковых тренажеров здесь практически нет, только гири, штанги и гантели, да различного рода скамейки и стойки для работы со свободными весами. Быстренько пробегаюсь взглядом по доступному инвентарю и с удивлением обнаруживаю нечто похожее на боксерский мешок, подвешенный к потолку. Даже с такого расстояния, от самого входа, я могу разглядеть толстый слой пыли, которым покрыт снаряд. Судя по всему, этот мешок не пользуется спросом у немногочисленных посетителей этого места.
— А, Гото, привет, шкет. Какими судьбами?
К нам подходит крепкий мужик далеко за пятьдесят в шортах и растянутой, толком ничего не прикрывающей, майке. А он неплохо выглядит для своего возраста, констатирую я, глядя на все еще объемные мышцы, которые до сих пор не растеряли свою форму под действием низкого уровня тестостерона.
— Привет, дедуль. Вот, кохая к тебе привел, будет у тебя тренироваться.
— А справка со школы где и разрешение от родителей?
— Доставай. — это уже мне, сразу догадываюсь о чем речь. Протягиваю местному тренеру деньги.
— Так это только справка, а разрешение? — засохшая кровь Ямагути на купюрах, которые я ему отдаю, старика не смущают — любопытно.
— Вооот, теперь и разрешение увидел. Старый уже, глаза не те. — он засовывает смятые банкноты в карманы шорт. — Выпишу тебе персональный пропуск. Если кто-то, че-то будет спрашивать, говоришь, что внучатый племянник господина Сато. Усек?
— Да, дедуль.
— Еще один опездал на мою седую голову. — он ненадолго отходит и возвращается с какой-то бумажкой, в которой я без труда узнаю пропуск. — Имя свое сам впишешь, не теряй. Зал закрывается в десять вечера.
Хочу остаться и позаниматься, но Гото утягивает меня за собой, прочь из зала. Когда за нашими спинами закрываются двери комплекса, каратека притормаживает и засаживает мне в живот локтем. Больно, но терпимо.
— Придурок, следи за языком. Сато — бывший член Якудза. У него за плечами трупов больше, чем у тебя во рту зубов.
— Предупреждать надо…
— Поучи меня еще. — от смачного подзатыльника зубы неприятно клацают.
Возвращаемся мы молча, через все тот же Парк Уэно. Внезапно, до меня доносится знакомый голосок. Всматриваюсь в впереди идущую парочку и с удивлением узнаю Хоши Ито, которая прогуливается под ручку с высоким парнем в синей форме Уэно Гакуэн. Хм, девочку потянуло на ребят постарше — вот вертихвостка.
Изумление от случайной встречи быстро сходит на нет — я припоминаю, что где-то неподалеку, в этом парке находится додзе кюдзюцу, в котором, скорее всего, "госпожа Ито" и постигает воинскую науку обращения с луком. По крайней мере других додзе подобного толка у нас на районе нет или затворник Тон-Тон их попросту не встречал. Но скорее — первое, ведь Тайто не самый большой район Токио, его площадь всего-то около десяти квадратных километров. Да и где еще этой парочке встречаться, как не в единственном ближайшем парке, тем более, университет кавалера "госпожи Ито" располагается как раз неподалеку, на соседней улице.
— Господин, Гото, у меня к вам денежное предложение. — завладев его вниманием, продолжаю. — Видите ту парочку, впереди? Нужно, чтобы вы к ним пристали и немного избили того парня, а потом я…
— Понял, можешь не продолжать. Сорок кусков. — такими темпами деньги Ямагути, выданные мне на «мороженое» могут скоро закончиться.
— Побойтесь Ками, двадцать. Это всего лишь студент Уэно Гакуэн.
— Будто среди этих скрипачей не может быть какого-нибудь бойца, тридцать пять.
Университет Уэно Гакуэн, чьей формой щеголяет кавалер «госпожи Ито», специализируется на музыке, поэтому представителей боевых искусств в нем на порядок меньше, чем в прочих учебных заведениях Японии.
Пока мы увлеченно вели торг, к нашей сладкой парочке пристала местная гопота — отлично. Так даже лучше, Ками сегодня на моей стороне.
— Не хочешь вмешаться? — интересуется Гото.
Мы сейчас в довольно глухой части парка, поэтому на помощь, страдающему от пинков местных гопников, кавалеру Ито никто не спешит. А те, пользуясь своей безнаказанностью, просто пинают парня, как футбольный мяч, пасуя тощим студентом друг-другу.
Малышка Хоши, видя подобное издевательство над кавалером, была бы и рада позвать на помощь, вот только пара ребят покрепче уже схватили ее и зажимают рот. Сейчас они наиграются с парнем, а затем примутся за девчонку. Правда, игры там будут более взрослые. Судя по мешковатой одежде, бейсболкам и капюшонам, а также хирургическим маскам, прикрывающим нижнюю часть лица, схема давнишняя и хорошо отработанная. Почему-то я не удивлен — даже в Японии моего родного мира, стране куда более развитой и культурной, домогательства и насильственные действия в местах общего пользования не были редкостью, а уж здесь и подавно. Благодаря снисходительному отношению к подростковой преступности со стороны правоохранительных органов и отсутствию камер на каждом шагу, гопники чувствуют себя, как никогда, вольготно.
У меня даже есть теория на этот счет и она достаточно безумна, чтобы оказаться верной. А что, если правительство Японии специально занимается подобным попустительством, дабы стимулировать молодежь заниматься боевыми искусствами?
— Рано. — качаю головой.
— А сейчас? — избитый студентик еле держится на ногах, стоя в окружении похохатывающих гопарей.
— А вот сейчас — можно. Двадцать пять? — думаю, малышка Хоши уже достаточно напугана.
— Тридцать и ни ейной меньше.
— Эй, педики, оставьте этого придурка в покое. — когда за твоей спиной такой головорез, как Гото, то можно и побыковать. — Вы, мелкие куски говна, отпавшие от подошвы каппы, че, не знаете под кем этот район?
Заслышав знакомое ругательство, Гото хмыкает. Гопники замирают. Хотя я и не выгляжу достаточно внушительным, но мой голос полон уверенности. А позади, как верный телохранитель, возвышается младший брат Франкенштейна, подкрепляя своей зверской рожей все мои заявления. Не будь Гото рядом, то эти ушлепки отделали бы меня без всяких зазрений совести, но непонятная ситуация заставляет их топтаться в нерешительности.
— Еп, вы кто такие? — глухой голос из-под маски доносится от одного из парней, что удерживают Ито.
— Слышь, ты, че тупой? Давайте валите, если не хотите, чтобы братан Акихико протащил вас голышом по Харадзюку на своем байке.
— Извините, мы не знали, что господин Акихико застолбил Парк Уэно! Этого больше не повторится. Давайте, парни, валим.
Не ожидал, что одно лишь упоминание имени командира бригады босодзоку возымеет такой эффект. Его имя мгновенно вселило в гопников страх, а ведь эти ребята не из пугливых. Заниматься разбоем посреди бела дня — это нужно иметь железные яйца, ну, или куриные мозги.
— Эээээ, вы ахренели, оскорбили братана и решили просто так свалить!? Эй, Гото, а ну-ка переломай этим дерьмоедам руки!
Актер из меня не ахти, но, судя по ошалевшим от страха глазам гопоты, угроза удалась на славу. А это весело — изображать из себя чокнутого, агрессивного ублюдка.
Гото решает подыграть и, щелкая сбитыми костяшками, выходит из-за моей спины. Готов поспорить от его взгляда некоторые из этих парней уже успели напрудить в штаны.
— Ну, кому первому? — задает он вопрос, оглядывая гопников по очереди. — Или мне самому выбрать?
Нервы ближайшего гопника сдают и он, выхватит из кармана толстовки нож, бросается к Гото. Ошибка, лучше бы убегал. Каратека плавно уводит правое бедро назад и делает взрывное скручивание корпуса влево. Вслед за корпусом по круговой траектории вылетает и его, напряженная до предела, рука. При этом кисть каратиста находится в положении «рука-меч». Ребром ладони Гото буквально перерубает предплечье гопника — мастерское исполнение Хаито Учи прямо из нейтральной стойки.