Брось мне вызов

Когда я возвращаюсь в кабинет, Хелен ждет меня с сумочкой через плечо: рабочий день закончился, и ей пора домой.

– Сэр, будут ли еще поручения?

Я качаю головой, останавливаясь.

– Нет. Я собираюсь задержаться допоздна. Пожалуй, сам схожу возьму себе кофе.

– Кофе? – удивляется Хелен. – В прошлый раз, выпив кофе, вы прочитали мне десятиминутную лекцию о том, что он не сравнится с «чашкой отменного чая».

– Не сравнится, но мне нужен кофеин. Впереди долгая ночь. Иди домой и наслаждайся вечером, потому что завтра придется поработать.

Она улыбается, выглядит взволнованной, и хоть я не рассказываю ей о том, как прошла встреча, знаю, что по моему виду она поняла: я доволен результатом.

Я провожаю ее к лифту, прощаюсь до завтрашнего утра, а затем направляюсь в комнату отдыха для руководителей. Обычно я этим не занимаюсь, так как Хелен всегда приносит все, что мне нужно. Я думаю, что смогу разобраться в принципе работы этой современной машины.

Через несколько минут я держу в руке стаканчик с горячим напитком из горьких бобов, в который я добавил безумное количество сливок и сахара. С таким же успехом я мог бы растопить в кружке кофейное мороженое, но, надеюсь, эта смесь поможет мне, пока я работаю.

Я отхлебываю отвратительно сладкую бурду и возвращаюсь по коридору в кабинет. Внезапно я останавливаюсь в приемной. Хелен нет, на ее столе чистота и порядок, но моя дверь приоткрыта. Она никогда не оставила бы мой кабинет без присмотра, не закрыв дверь.

Изнутри я слышу бормотание. Женский голос и… Что это?

Хихиканье?

Глава 4. Эль

Это безумие. Это глупо, и я прекрасно это знаю.

Но я чувствую приятное покалывание во всем теле. Предвкушение, азарт, нетерпение. И пока я еду на лифте, придумываю план. «Оставь знак», – сказала Тиффани. Но как?

Вопрос на миллион долларов.

Сделать что-нибудь глупое и неприятное? Например, замять бумагу в копировальной машине?

Или оставить записку?

Эй, мистер Вулф Классный Зад, вы игнорируете мои попытки вас закадрить, поэтому я смело иду напролом. Позвоните мне как-нибудь. В любое время.

Или, может, он будет в своем кабинете, и я смогу случайно смахнуть что-нибудь с его стола и снова попробовать привычную схему с повиливанием бедрами? Этот трюк раньше никогда меня не подводил, и я отказываюсь верить, что тело, над которым я так много работаю, утратило былые способности.

Я смотрю в камеру в углу лифта, размышляя, можно ли сделать несколько приседаний между первым и пятым этажом. Решив, что, если охрана ведет наблюдение, это будет выглядеть странно, я сжимаю мышцы таза и ягодиц. Никому не следует знать, что вы делаете упражнения Кегеля. Но все, что я ощущаю, – прилив крови к самому сердцу, а это и так случается, когда появляется возможность увидеть Колтона.

Я закатываю глаза от того, как абсурдно все это звучит.

Каковы шансы у таких, как я, быть с таким мачо, как Колтон?

Он чертовски привлекателен за рулем синего «Лотуса», когда с высокомерным видом приезжает на парковку и в упор меня не видит. Почему, черт возьми, это так сексуально? Так не должно быть. Мудаки определенно не в моем вкусе.

Но все же Колтон Вулф в моем вкусе.

Или просто мне так кажется.

Но кто вообще так поступает? И дело даже не в вызове: на кону стоит моя работа.

Голос Тиффани эхом звучит в моем ухе: дьявол на плече делает свою работу поставщика адреналина и внезапных острых ощущений.

– Не нервничай! Ты живешь ради этого дерьма. Иди туда и скажи этому парнише, что ты считаешь его горячее соуса для крылышек из перца «Каролинский жнец», и ты хочешь попробовать его сосиску с пюре. – Она облизывает пальцы так, будто поедает особенно жирные крылышки или пюре. Это вызывает у меня наибольшее беспокойство.

– Ох, скорее бы узнать, на что ты способна! Без фото не считается. Я доверяю тебе, но мне нужны доказательства. Особенно если ты увидишь его сосиску.

Услышав сигнал лифта, я чувствую, как кровь, пульсируя, приливает к ушам, отчего в голове стоит звон.

На этаже VIP тихо и пустынно, что удивительно, ведь на часах лишь начало шестого. «Слишком поздно для трудолюбивых руководителей», – иронично подмечаю я.

Я слышу шарканье по плюшевому ковру и бросаю взгляд на пустой коридор.

Черт, здесь отец!

Прежде чем решить, что делать, я прыгаю в дверной проем и прячусь, не понимая, зачем. Я не делаю ничего плохого. Я доставляю документ по указанию своего босса. Но из-за странных мыслей, пробежавших в моей голове, я вновь стала девочкой-подростком, которая постоянно пыталась водить отца за нос.

Я прижимаю руку к груди, чувствуя, как бешено колотится сердце и учащается дыхание.

Издалека я слышу, как папа говорит:

– Да ладно, Рикки! Мы еще успеем пробежать восемь километров до ужина.

К великому неудовольствию Рикки, отец – заядлый бегун. Рикки больше полузащитник, чем задающий темп лидер, но он старается и, как сам любит похвастаться, уже поспевает за отцом.

Их шаги удаляются, и я осторожно выглядываю из своего укрытия. Они спускаются по лестнице, вероятно, чтобы размяться. Тиффани будет в восторге, потому что лестница выходит в вестибюль на первом этаже. Я уже слышу, как она стонет и охает, говоря, какая у отца классная задница, и с ужасом предвкушаю поездку домой.

Мой путь чист, и я быстро иду в офис Колтона.

В приемной никого, слева от его двери, словно часовой, стоит один-единственный симпатичный, но довольно обычный стол, все аккуратно разложено по своим местам.

– Ого, его секретарша, должно быть, бывший сержант строевой подготовки, – бормочу я, глядя на безупречный стол. Табличка с именем покрыта золотым напылением, и надпись выгравирована причудливым шрифтом: «Хелен Риггс».

Если здесь никого нет и никто меня не остановит, то и пути назад нет. Раз, два…

Дверь открывается с тихим щелчком, и я захожу внутрь, в красивый кабинет. Все в классическом стиле: три стены обшиты панелями из темного дерева, а задняя стена – огромное панорамное окно с видом на каньон. Повсюду латунная отделка с интерьерными акцентами. Одна секция стены представляет собой книжный шкаф, где абсолютно все книги переплетены кожей, расставлены и выровнены в идеальном порядке.

А его стол… Боже мой, за столом Колтона можно устроить званый ужин, и в центре останется место для огромного блюда с индейкой. Даже стулья здесь изысканы, пахнут первоклассной кожей и надменно блестят на солнце от масла, которым пропитан каждый сантиметр обивки. В одном углу стоит трофей довольно скромного размера, с широкой чашей, ее можно принять за конфетницу, если бы не деревянная основа и медная табличка внизу. Подойдя ближе, я читаю надпись: «Чемпион Британского университета по боксу, 78 кг».

Колтон Вулф реально крут.

Ничего не могу с собой поделать. Я беру трофей и поднимаю его над головой, как будто только что выиграла матч по боксу.

Черт, эта штука тяжелая.

Я кладу его обратно и оглядываюсь назад: по-прежнему никого.

Я должна оставить папку и уйти отсюда, но я не спешу. Вместо этого подхожу к столу и сажусь в роскошное кресло, на миг притворяясь кем-то совершенно другим.

Положив файл в центр стола, я откидываюсь на спинку кресла, чувствуя, как оно наклоняется под моим весом. Через мгновение я иду еще дальше и кладу ноги прямо в туфлях на стол Колтона.

Да, знаю, я слишком увлеклась, но, черт возьми, как же хорошо! Ощущение опасности восхитительно. Я чувствую себя живой.

На столе я замечаю фотографию в рамке и сажусь прямо, чтобы лучше разглядеть ее. Это молодая девушка, скорее всего, подросток, и на секунду я задумываюсь, как я могла упустить тот факт, что у Колтона есть дочь. Я копаюсь в голове, пытаясь вспомнить, что я о нем знаю, а знаю я, надо признать, немало для человека, на которого он не обращает внимания.