Страница 2 из 13
– Так почему мы не можем связаться с ним по Интернету? Это же Би-1! Даже не подразумевает наличие детектора лжи!
Эл глотнул шампанского и всмотрелся в мелкие пузырьки, облепившие тонкое стекло.
– Этот человек предвидит будущее. И довольно часто мы общаемся с ним посредствам спутниковой связи, но иногда он дает такие прогнозы, которые нам лучше услышать своими собственными ушами.
Мариан набрала воздух, намереваясь что-то спросить, но внезапно замолчала.
Фуенг – подруга Пенчан – забрала подносы и долила Элу шамапанского. Мариан вежливо отказалась, покручивая хрупкий бокал в тонких бледных пальцах.
Оранжевая подсветка салона сменилась приглушенно-фиолетовой. Вскоре появилась Пенчан со спальными наборами, куда входили мягкий плед и подушка. Кресла бизнес-класса позволили агентам принять практически идеальное горизонтальное положение для сна, чего нельзя было сказать о тесных креслах эконома.
Элу не спалось. Мариан легла и отвернулась к окну, но он точно знал – она не из тех, кто быстро засыпает.
Первый раз Эл встретил Раймонда Ли на ступеньках типовой квартиры к северу от Гринвич-Виллидж в Челси. Этот квартал занимает большую территорию к западу от Шестой авеню между 14-й и 34-й улицами и считается одним из наиболее привлекательных мест Нью-Йорка. Район, почти полностью отданный жилому фонду, совмещал в себе различные архитектурные стили – от элегантных таунхаусов девятнадцатого века до вполне современных индустриальных лофтов. Узкие ряды трехэтажных квартир с наружной пожарной лестницей уютно вписывались в осенний пейзаж одной из живописных городских улиц. Тут вполне можно было встретить известного телеведущего, подбегающего к своему «порше», или восходящую поп-звезду, спешащую за покупками. Так же тут жил никому не известный Раймонд Ли.
Яркий кирпич одной из квартир в стиле лофт, кажется, отражал огненную листву кленовых деревьев, высаженных здесь в изобилии. Черные перила высокого подъезда покрылись тонким слоем дорожной пыли – человек, который здесь жил, нечасто выходил из дома.
Эл расстегнул строгий черный плащ и потянулся к звонку. Темная резная дверь открылась еще до того, как он успел куда-либо нажать – на пороге застыл темноволосый мужчина с бледной кожей и выразительными голубыми глазами. Оба на мгновение замерли, и Раймонд захлопнул перед лицом Эла дверь и заперся на ключ.
Агент прислонился ухом к двери – тяжелые шаги Раймонда выдали бег по лестнице.
«С такой скоростью можно бежать только вниз», – прикинул Эл.
Он слетел по ступенькам на асфальт и, пробежав несколько ярдов, снова взлетел к двери квартиры по соседству. Нажав дверной звонок, Эл вытащил из кармана удостоверение и, готовый тут же представиться, раскрыл его. Испуганная женщина припала к распахнутой двери, когда Эл вбежал внутрь. Все квартиры одинаковой планировки – в этих многоуровневых узких апартаментах практически невозможно ничего изменить. Лестница наверх, под ней дверь в подвал. Эл дернул за ручку и сбежал в темноту. Сквозь занавески пробивался узкий прямоугольник света.
«Дверь!» – прикинул Эл и уже через мгновение был в узком колодце внутреннего двора. Он прыгнул на шаткий чайный столик, подтянулся на металлических прутьях и, перемахнув через невысокую изгородь, ступил на землю.
– Стоять, не двигаться! – Эл взвел курок, и Раймонд это услышал.
Беглец остановился на аллее как вкопанный и поднял руки. Эл подошел и, почти не страдая одышкой, тихо произнес.
– Я уберу пистолет, ты опустишь руки, и мы вернемся в твой дом для обычного разговора.
– Из какого вы управления? – мужчина тщательно помыл руки с мылом и насухо вытер их одноразовым полотенцем.
– Из управления по борьбе с терроризмом, – Эл вновь достал удостоверение, параллельно осматривая просторную гостевую.
Здесь холодный торец цементной стены со странным, явно дорогим портретом в золотой раме контрастировал с терракотовой кирпичной кладкой. Высокие окна, лишенные занавесок, пропускали массу дневного света, что отражался в низко подвешенной громадной хрустальной люстре. Между блестящими кожаными диванами приятного коричневого оттенка располагался журнальный столик из стекла и дерева. Вокруг чистота – ни пылинки, ни единого оттиска кофейной кружки, ни одного отпечатка пальцев.
– Чем обязан вашему визиту?
– Присядем, Раймонд? Разговор может оказаться длиннее, чем мы можем предположить.
– Я что-то нарушил или был замечен в компании террористов?
Раймонду Ли навскидку было лет тридцать. Руки очень ухоженные – такими даже не бьют по компьютерной клавиатуре. Впрочем, компьютеров вокруг не было, как не было ни телевизора, ни телефона.
«Прожить в наши дени без гаджетов? Тут точно будут зацепки…» – еще раз осмотрелся Эл.
Вместо потолка деревянные балки. Там, наверху, открытое пространство, и если отойти в кухонную зону, то можно увидеть огромную кровать и даже ванную комнату.
Сколько воздуха, столько света, и такое разительное отличие от лондонской квартиры Эла, где каждый метр считается полезной жилой площадью.
– Откуда у вас средства к существованию?
Эл прекрасно знал откуда, но не мог не спросить.
– Мне повезло, лошадь, на которую я ставил, пару раз выиграла в скачках. Ну и ежегодная американская лотерея… – скромно отозвался Раймонд. – Все зафиксировано, налоги уплачены, суммы на моем счету не расходятся с данными в полиции. Я никого не спонсирую, и никто не спонсирует меня. Департамент по борьбе с терроризмом может спать спокойно.
– Тогда зачем убегать?
– Я думал, вы пришли меня ограбить…
– Здесь есть что красть?
Раймонд сунул руки в карманы джинсов, посмотрел под ноги и заулыбался.
– Ограбить меня, не квартиру…
По итогам всего двух скачек в Пегасус Ворлд Кап, что является олицетворением американской расточительности, Раймонд обогатился на восемнадцать миллионов долларов. Удивительно, но с такой удачей парень перестал участвовать в играх клуба и переключился на национальную лотерею. Три выигрышных билета прибавили к сбережениям Ли еще десять миллионов. Но, когда он вновь заявился на участие в скачках, организаторы тут же связались со спецслужбами.
После многочисленных проверок Раймонд оказался совершенно чист. Жил с матерью в Нью-Джерси, окончил среднюю образовательную школу, устроился работать санитаром в психологическую лечебницу, куда по решению медицинского совета угодила его мать. После ее кончины парень на время испарился, но уже через год продал квартиру в Нью-Джерси и переехал в Нью-Йорк.
Его жизнь в огромном городе казалась типичной – он жил на окраине, искал работу, ходил на собеседования. И Эл никогда бы не узнал о Раймонде, если б на уличную камеру, которыми буквально напичкан Нью-Йорк, не попало одно трагическое и одновременно удивительное событие.
– Я хочу вам показать одно видео, – Эл достал из просторного кармана плаща «Сони Вайо Пи» – полноценный ноутбук, только почти вдвое меньше нетбука.
– Неплохо вашу контору оснащают.
– Департамент хорошо финансируется, – Эл перелистнул файлы, открыл черно-белое видео и протянул самый модный гаджет две тысячи десятого года Раймонду.
Это была запись с пересечения улиц Гринвич и Фултон. Слева на экране виднелась дата 9/11/01, справа таймер времени застыл на 8:40 AM. Раймонд нажал на экран, и запись побежала. Ему не обязательно было ее смотреть, он хорошо помнил это нью-йоркское утро.
Раймонд вышел из подземки и остановился у серых заградительных столбиков. Он постарался сделать шаг, чтоб выйти на пешеходную улицу, но отчего-то не смог. Рядом с ним остановилась молодая девушка. Она ругалась с кем-то по телефону, сокрушаясь по правую руку от парня. Раймонд посмотрел на нее и снова постарался выйти за ограничительные столбы. Нога зависла над асфальтом и вскоре вернулась на место. Вдруг парень посмотрел в небо. Запись прервалась на 8:42 и возобновилась сильным приближением его лица. Ноздри расширились, словно вдыхали неведомый никому запах. Раймонд закрыл глаза, его грудь вздымалась в глубоком дыхании, как вдруг он вздрогнул, словно услышал резкий пугающий звук. Парень испуганно осмотрелся, схватил болтающую по телефону девушку за плечо. Он что-то быстро произнес. Девушка, очевидно, неприлично ругнулась, после чего Раймонд отпустил ее и спешно побежал обратно под землю. Через три минуты сорок секунд прогремел первый взрыв – в северную башню центра международной торговли, известного как башни-близнецы, врезался самолет.