Страница 6 из 8
Софочка была тотально развратна. Ещё в детстве, застав восьмилетнюю Софочку теребящей себя между ног, когда уличный кот покрывал их домашнюю породистую кошку, родители поняли, что за Софочкой надо смотреть и смотреть. Но чем больше они «смотрели» за дочерью, тем сильнее она «удивляла» их. Они с ужасом наблюдали, как Софочка с наслаждением вдыхает запах пота из обуви, обнимая старые тапочки и катаясь с ними по полу, или подглядывает за писающим гостем в замочную скважину туалета. Родители с ног сбились в поисках очередного психолога. Их не устраивали объяснения, что с Софочкой всё нормально, но она испытывает стресс и давление. Родители слышали в этом одно: девочку надо отвлекать и занимать. Поэтому всё её детство няни и бабушки под чутким руководством родителей таскали Софочку по кружкам, музеям, театрам, учителям английского и французского, в музыкальную школу. Но всё это не уберегло Софочку от беременности в 13 лет. Виновником оказии назначили таджика, который ремонтировал гараж на даче. Позор был обнаружен и смыт знакомым гинекологом за большие деньги, а родителям Софочки только и оставалось, что молиться, чтобы этого не повторилось до её 18-летия.
Когда мы познакомились, меня в Софочке привлекло её умение перевоплощаться и скрывать своё истинное лицо. Ведь и я была такой же. Меня же Софочка назначила подругой по другой причине – я молчала и слушала. Она видела мои изумление и восхищение её тайной порочной жизнью. В этом была часть правды – я испытывала шок. Мне казалось, что кроме меня в свои 19 лет никто не может так скрывать прошлое и притворяться другим человеком. Софочка считала меня наивной скучной девственницей, воспитанной слишком интеллигентной бабушкой. Она выливала на меня свои фантазии, по сравнению с которыми немецкое порно казалось классической постановкой Шекспира. Она умудрилась переспать с половиной студентов и преподавателей университета. Как они велись на эту не очень красивую и, на первый взгляд, наивную девочку? Софочка нутром чувствовала пороки и страхи людей. Она вообще относилась к жизни как к игре. Её не волновали последствия приключений. Она всегда шла только за своими порочными желаниями. Но делала это с такой искренностью и наслаждением, что все случайные её партнёры, поражённые противоречивой девочкой и уровнем её разврата, предпочитали молчать о связи с ней.
Родители Софочки не сразу допустили меня в семью. Они боялись «привязанностей» дочери. Но вскоре мне удалось усыпить их страхи относительно себя. Я играла роль наивной, непорочной тихони из скромной, но хорошей преподавательской семьи без вредных привычек. Лучшей подруги трудно представить для их дочери. Меня даже стали приглашать на семейные праздники в огромный, по сравнению с моей дачей, дом на Николиной горе, где часто собирались шумные компании «нужных людей».
Советский танкер рухнул. И в море, полном хаотично плавающих обломков корабля и людей, выживал сильнейший. Самой важной стала способность приспосабливаться к течению новой жизни, не тащить за собой ненужных и бесполезных людей. Иметь звериное чутьё и интуицию, чтобы знать, куда грести. И самое главное – иметь силу и одержимость, чтобы первым схватить штурвал корабля, потерявшего капитана, команду и курс. А слабых и порядочных – за борт. Жестокое время, где есть место только сильным. И на этом новом, наспех собранном корабле требовалась команда из крепких, циничных и беспринципных персонажей.
Связи значили всё.
Я чувствовала, что рядом с родителями Софочки находятся нужные люди Нового времени. Это была «правильная лодка», за которую мне надо было ухватиться, успеть запрыгнуть и стать членом команды. Я чувствовала: этот корабль плывёт в правильном направлении – к деньгам и власти.
Я ещё не знала как, но интуитивно проявляя навыки мхатовской школы, шаг за шагом выстраивала свой план.
«Нефть. Нефть. Нефть», – я постоянно слышала вокруг. Организации, люди, связанные с нефтью, – всё это было рядом с отцом Софочки. Я уже подумывала о том, чтобы поговорить с мамой подруги о переводе в её институт. Я не собиралась быть рядовой переводчицей за спинами этих людей. Я хотела быть в их команде. Но пока я только присматривалась и прислушивалась, сидя за столом серой мышкой, скромно потупив глаза в тарелку из мейсенского фарфора.
Ещё одной целью родителей Софочки был подбор выгодной партии для неё. Кандидаты в женихи, приглашённые на обеды и ужины на Николину гору, сознавали ценность брака с дочерью такого влиятельного человека. Софочка имела особую привлекательность на этих смотринах. Здесь наши роли менялись, и теперь в большом доме на Рублёвке я была той самой «некрасивой подругой». Я и не возражала. Мне нужна была работа в правильном месте. Я хотела независимости, власти и денег.
«Путь долгий, но я умею ждать», – так я говорила себе.
Пока не встретила Марка.
С недавних пор Марк с породистой еврейской фамилией (а как могло быть иначе?) стал появляться в доме на Николиной горе. Я заметила, как менялись в лицах большинство гостей, как приосанивался и становился сверхлюбезным хозяин дома, а мама Софочки, женщина с волевым характером и властным голосом, вдруг смущалась и краснела как школьница.
– Кто это? – спросила я у Софочки.
– Кто?
– Марк. Кто он? Почему перед ним так все заискивают и строятся?
– А, Марк? – равнодушно уточнила подруга.
Мы закрылись в туалете, где Софочка поправляла косметику, с удовольствием разглядывая себя в зеркало.
– Тебе идёт это красное платье, оно очень подчёркивает твои бёдра, тонкую талию, и драпировка удачно прячет отсутствие груди, – автоматически отметила я, продолжая думать о Марке.
– Сучка! – рассмеялась Софочка и чмокнула меня в щёку.
Я удивлённо посмотрела на Софочку. Надо признать, при своих пороках она не была злой и завистливой. Она любила себя и трезво относилась к своим недостаткам, зная, в чём её сила.
– И что, подружка, твоя грудь третьего размера помогает тебе? Не надоело быть девственницей?
Я засмеялась в ответ, но всё же выпытала всё, что знала Софочка о Марке. Знала она немного, но и этого было достаточно, чтобы впечатлить меня.
– Он нигде не светится, должностей не занимает. Говорят, что связан с Самим. Страшно богат. Живёт в Лондоне. Был женат. Недавно развёлся. Четыре дочери. Жену вроде не обидел, но с его деньгами она могла бы получить и больше. Родители, конечно, хотели бы меня ему сунуть, но фу… – скривила губки на удивительно милом сегодня личике моя подруга.
– А почему «фу»? – удивилась я.
– Слушай, Алин, ну он реально старый! Ему сорок! Он зануда. Уверена, скучен в сексе, ортодоксальный еврей. Я же трахаться люблю! Да не просто, а позатейливее, да чтоб в компании! А это что? Ещё рожать заставит. Наверное, развёлся, потому что сына хочет. Жене тоже сорокет, не родит больше. Вот и ищет себе породистую молодую еврейку, чтоб выстреливала сыночками. На фиг надо?! Я вообще замуж не хочу! У папани денег много, запишет так и так на меня компании и недвижимость. Вот я и стану и при деньгах, и при свободе.
Я вздохнула, повернулась к зеркалу и смыла губную помаду с губ.
«Что ж, мы пойдём другим путём».
Путь к сердцу Марка оказался долог и тернист. В те времена, когда ещё не родился интернет, тяжело было узнать информацию о человеке, хотя и позже всё, что касалось Марка, тщательно скрывалось.
И тем привлекательнее он становился для меня.
Несколько раз мне случалось сидеть рядом с ним за столом, перекинуться парой фраз. Запах денег, исходивший от его одежды, обуви, часов, смуглой кожи, холёной сытой внешности, сводил меня с ума. Я чувствовала вибрации власти, силы и магического влияния на людей. Мне было необходимо проникнуть в этот загадочный мир всемогущества.
Дело было не в самих деньгах и роскоши. Мне казалось, что, попав и закрепившись там, наверху, я получу какие-то особенные преимущества, раскрою тайну, неведомую простым смертным.