Страница 6 из 102
— Я верю. С того самого момента, как мне Павел позвонил и сказал, что ты собираешься его дочь в жёны взять. Если будет сложно, в любом смысле, обращайся. Можешь напрямую ко мне, а если я недоступен, то к Осташкину. И если братья Романовы изводить начнут, говори, не стесняйся. Не стоит думать, что ты в этой огромной стране одинок, а среди союзников только Наумовы.
— Хорошо, — легко согласился я. — Вы тоже, если помощь нужна будет, обращайтесь. Помогу по мере сил.
— Договорились, — серьёзно сказал он и посмотрел на наручные часы.
— А можно ещё один вопрос? Как вы думаете, будет война?
— Непростой вопрос, — он немного погрустнел. — Очень непростой. У нас на западных рубежах империи большие проблемы с соседями. Этническое население массово получает паспорта соседних стран и продвигает наверх своих людей. Поделать с этим мало что можно. Плодятся слухи, что война будет и страну разорвёт на части. Недавно Разумовский встречался с послами наших прибалтийских соседей. Очень он доволен этой встречей остался.
Генерал достал карманный блокнот, написал несколько слов, протянул мне. Написано было: «иностранных мастеров бей безжалостно». Я понимающе кивнул.
— Что по времени? Пора?
— Гости уже подъезжают вереницей. Вы поучаствуете?
— Может быть. Стоять долго не могу из-за старой раны. Ходить — ещё ничего, а стоять не получается.
Рация пискнула.
— Матчин, освобождайся, я тебя жду, — в наушнике послышался голос Алексея Павловича.
— Простите, мне пора, — сказал я, показывая пальцем в потолок, — начальство зовёт.
Мы с Тасей неспешно шли по Невскому проспекту, частично перекрытому для движения машин. Погода к одиннадцати часам дня немного наладилась. В Санкт-Петербурге отсутствие дождика и ледяного ветра уже можно считать прекрасной погодой в это время года, но сегодня даже солнышко выглянуло и стало по-весеннему тепло. Прогноз погоды обещал уже завтра обильные дожди, поэтому горожане спешили насладиться прекрасным днём, тем более сегодня был важный день в праздничной неделе.
— Так что, говоришь, хочет от тебя Шуйский? — спросила Тася, прижимаясь к моему плечу.
— Крови.
— В смысле? — она посмотрела вопросительно и недоверчиво.
— Говорит, что такая горячая кровь как у меня, нужна всем, даже испанцам.
— А, в этом смысле. Нет, мы тебя никому не отдадим. Такой — самим нужен. Что, он тебе и про Испанцев рассказал?
— Не понял о чём ты, но уже интересно.
— Потом расскажу, — она хитро улыбнулась. — Пойдём кофе попьём. Здесь недалеко есть хорошее кафе. Или можно прогуляться к Астории и позавтракать.
— Скорее уже пообедать, — я посмотрел на часы. — Я за то, чтобы прогуляться. Как раз заберём Алёну.
— Она ещё утром уехала с Кириллом и Ташей гулять по торговым центрам. Они планировали на Заячий остров к обеду заглянуть, можно там встретиться через час.
— Пусть гуляют, — отмахнулся я. — Мы пообедаем и тоже куда-нибудь сходим, пока у меня выходной. Надо бы телефон отключить…
Вчерашнее шумное мероприятие в Александровском дворце прошло без накладок и проблем. Наследник показался гостям, выступил с малосодержательной речью и часа полтора выслушивал одни и те же комплименты и поздравления. Подарки на день рождения принимала особая служба, поэтому любопытство я так и не утолил. Надо будет обязательно у Николая спросить, было ли среди подарков хоть что-нибудь полезное. Просто некоторые гости так хвастались, будто алмазы вёдрами дарили или слитки золота привезли с собой.
Сегодня с утра пораньше в Екатерининский дворец примчался Геннадий Сергеевич, сказал, что у него дела и он пробудет там до самого вечера, поэтому мне разрешили взять выходной. Из публичных мероприятий у наследника осталось посещение Петропавловского собора и ещё одна встреча с иностранными послами в Зимнем дворце. Но самой лучшей новостью стало то, что возвращение в столицу назначили на ближайшее воскресенье.
Как я уже говорил, улицу сегодня для машин закрыли, поэтому по Зелёному мосту через Мойку гуляло довольно много людей. Большая часть шла на площадь к Зимнему дворцу, где можно было купить или, если повезёт, бесплатно получить памятные подарки. Мимо нас прошла группа шумных подростков. Один парень рассказывал, что подарки можно продать через интернет «за дорого» и если получится получить их несколько, то они сорвут неплохой куш. Мне кажется, зря они стараются, так как через пару дней интернет-магазины будут захламлены дешёвыми подделками. Мы только собрались уходить с моста, когда почувствовали присутствие сразу четырёх мастеров. Двое шли навстречу, ещё двое догоняли с другой стороны.
— Однако, — я удивлённо посмотрел на Тасю.
— Здесь в двух кварталах два десятка мастеров, поддерживающих Наумовых, — успокоила меня она.
— А, ну тогда я не переживаю…
Всё дело в том, что появившиеся мастера хотели, чтобы мы их почувствовали и оценили, насколько они сильные и страшные. Обычно так поступают во время переговоров, чтобы продемонстрировать конкуренту или сопернику, что с тобой следует считаться. Многие так делают не только чтобы мышцами поиграть, но и быть готовым к любой неожиданности и сразу вступить в бой. Вряд ли те, кто сейчас шёл в нашу сторону, действительно решат с нами подраться, скорее всего, просто запугивают. Но меня больше интересовал вопрос, когда они начали за нами следить. Мы ведь из дворца на машине ехали и спонтанно решили прогуляться по Невскому проспекту.
Тася толкнула меня плечом, показывая на трёх мужчин, идущих сквозь толпу прямо к нам. Первый мне показался очень знакомым. Вроде бы я видел его на боях без правил, рядом с судейской бригадой. Сегодня он ощущался, как серьёзный мастер, пытающийся казаться ещё круче, чем есть на самом деле. Ему бы следовало выбрать не дорогой костюм с галстуком, а что-нибудь более подходящее, тогда и впечатление он производил бы совершенно другое.
— Господин и госпожа Матчины, — сказал мужчина на английском языке, подойдя ближе. Два его товарища встали так, чтобы движущийся поток людей нам не мешал. — Рад встрече. Моё имя Джефри Бойл, я представляю Международную Бойцовскую Ассоциацию.
— И что? — спросил я равнодушным тоном.
— Недавно мы провели большое мероприятие в Москве. Организовали поединки среди мастеров. Люди со всего мира наблюдают за ними с огромным и живым интересом.
— Зрелище — так себе, — сказал я. — Для непритязательного зрителя, не разбирающегося в сортах дерьма.