Утечка мозгов

Стас не хотел посылать Никиту. Тот был уже слишком стар – почти пятнадцать лет, и это давало о себе знать. В прошлый раз его чуть не схватили сейверы – защитники информации, которых генерировало сознание носителя, что-то вроде фагоцитов в крови. Но Руслан, на которого он рассчитывал, совершенно некстати заболел ангиной, и пришлось рисковать.

Глядя на Никиту, лежащего на обыкновенной раскладушке, можно было подумать, что он просто спит, забыв снять большие наушники от плеера. Только на голове его были вовсе не наушники, а замаскированный таким ненавязчивым образом Челнок. В соседней комнате в наручниках скучал сам Кочет. Его пометили маркером – тонким световым пятнышком из недр Челнока, и теперь его внутренний мир стал целью для нырка. Кочет мог спать, насвистывать блатные песни, плевать в потолок, угрожать расправой сотрудникам – это не имело значения для того, что творилось в его душе.

Ведь и у него, как у каждого человека, была внутри своя Вселенная.

Глава вторая

Никита смотрел в открытое окно, наблюдая за взаимными маневрами на соседней крыше двух матерых, изрядно подранных котов. Что они не поделили, сразу и не поймешь, но были в их движениях сила, ловкость и готовность, словно на пружине, подкинуть свое тело – нападая или отскакивая от удара когтистой лапы. Невероятно противный вой сопровождал ритуальные смотрины – глаза в глаза.

– Никита, вынеси мусор! – раздался из соседней комнаты голос матери.

Тут же появилась и она сама, держа на руках братишку – с вымазанной шоколадом недоуменной физиономией. Протянутой рукой тот продемонстрировал разодранную обертку.

– Ага. Сейчас, – нехотя отозвался Никита.

Коты разом взвыли и зашипели. Наступала развязка. Но Никите не удалось досмотреть бой: в семье не было заведено повторять дважды. Никита старался не огорчать мать, которая в одиночку тянула на себе два быстрорастущих молодых организма.

Никита вышел из квартиры с большим пакетом мусора и пошел вниз по лестнице. В самом низу, у выхода, он наткнулся на весьма неприятную компанию: Костолома из соседнего квартала и двух его «шестерок». Они наверняка ждали Катю, что жила этажом ниже Никиты. Сердце Никиты екнуло. Он не любил конфликтов. По крайней мере – в этом мире.

– А, Ромео! – обрадовался Костолом. – Это хорошо, что ты пришел…

– Я мусор вынести… – упавшим голосом сказал Никита. Он сразу же почувствовал слабость в ногах и руках. Это было отвратительно, но негодяя из строительного колледжа он боялся до смерти.

– Мусор? – восхитился Костолом и подмигнул приятелям. – Мусор я тебе помогу вынести. Тем более, что ты всегда норовишь помочь моей подружке. Портфели, говорят, ей носишь, мороженым угощаешь…

«Шестерки» заржали.

– Давай сюда свой мусор. – Костолом взял из рук Никиты пакет и заглянул в него. – У, сколько помоев. Тяжелый. Боюсь, не донесу. Ой, ой! Сейчас уроню! Упс…

И высыпал содержимое пакета Никите на голову.

Приятели зашлись в счастливом хохоте. По лицу и за шиворот Никите текло что-то весьма непрятное. Но он не мог выдавить из себя ни слова. Не то, что врезать мерзавцу промеж наглых голубых глаз…

И тут случилось самое ужасное. Наверху хлопнула дверь, застучали каблуки, и через несколько секунд раздался знакомый, слегка удивленный голос:

– Ник? Что с тобой?

Это была Катя. Такого позора Никита не испытывал давно.

– А, это он мусор выносил, – сказал Костолом. – Пойдем?

– Пойдем, – легко отозвалась Катя и на прощанье одарила Никиту презрительным взглядом.

Добил Никиту звонкий заливистый смех.

Снизу, опершись на перила, за сценой наблюдала Лиза.

…– Ты меня слушаешь? – спросил Стас.

Никита вздрогнул и, выйдя из оцепенения, кивнул. Стас наверняка хотел сообщить ему нечто важное. Денис смотрел на Никиту с легкой усмешкой. Он считал себя более крутым ныряльщиком, несмотря на то, что был на год младше. Хотя, может, как раз поэтому.

В помещении Конторы царил вечный полумрак, только свечение компьютерных мониторов несколько оживляло спартанскую обстановку. Шершавые стены, ржавые капающие трубы, скрипучие складные стулья – обстановка как будто подчеркивала пренебрежение ко всему, что имело ценность в этом мире.

Все настоящее было внутри. Внутри человека.

Только теперь стала понятен глубинный смысл древнего изречения «все свое ношу с собой». Каждый человек действительно представлял собой практически необъятный и самодостаточный мир.

И от этого становилось немного страшно…

– …Так вот, – продолжил Стас. – Ты, конечно, нарушил все, какие только можно, инструкции, тебя, по идее, гнать надо бы взашей. Но, как говорится, победителей не судят…

– Победителей? – не понял Никита. – Это в каком смысле?

– Бокс, который ты притащил, как оказалось, содержал очень любопытную и неожиданную информацию. – Стас поерзал в своем кресле – единственном в Конторе. – Похоже, мы получили шанс выйти на Копателя…

– Это, что же – того самого?.. – встрепенулся Денис.

– Именно, – кивнул Стас.

…Это началось около пяти лет назад, когда Конторы не было даже в замыслах. Именно тогда впервые столкнулись со странным и весьма неприятным явлением: один за другим лучшие ученые-прикладники из тех, что работали на закрытых проектах, перестали быть таковыми.

Нет, они по-прежнему оставались нормальными и здоровыми людьми, могли даже продолжать работу по специальности, но…

Как будто что-то «выключалось» в их головах, пропадала «божья искра», то, из-за чего такие головы называют «светлыми». Выдающийся специалист становился попросту рядовым статистом, балластом передовой науки.

Сначала это пытались объяснить с точки зрения традиционной психологии. Но предположения о том, что проблема вызвана переутомлением, болезнями и тому подобными причинами, не выдерживали критики по одной простой причине: «выключались» именно ведущие специалисты, на которых держались целые направления и которые обладали определенными знаниями, в том числе и секретными. После воздействия феномена, который так и прозвали «выключением», накопленные знания и навыки исчезали без следа. Сам собой напрашивался вывод о чьем-то злом умысле.