Страница 16 из 20
Сейчас мы все толпились в гостиной, готовясь к выходу. Во внеконкурсной программе стоял показ завершающей части космической эпопеи Джорджа Лукаса "Звёздные войны: Эпизод III – Месть ситхов". До начала было еще три часа, но почему-то все настаивали на том, что необходимо выйти пораньше.
Дети сбегали к Дворцу фестивалей и, вернувшись, доложили обстановку: набережная Круазет забита фанатами вдоль и поперек, кроме самого режиссера ожидают еще Кристенсена, Портман и Джексона.
Бренда, Мариза и Ким были давно одеты и сейчас от нетерпения били копытом, как дикие мустанги. Скорей, скорей собирайтесь. В итоге, быстро посовещавшись, мы отправили их вместе с Рэном за его таинственной и долго скрываемой пассией – Анной. Брат явно не горел желанием так сразу показывать любимой, с какой сумасшедшей семейкой она связывается, но Бьянку, впопыхах докрашивающую левый глаз, эти сомнения ни капельки не волновали. «Пускай привыкает».
Когда Рику два дня назад жестом фокусника вытащил веер билетов и сообщил, что мы идем на премьеру, до одной меня не дошло, по какому поводу поднялся радостный визг. Когда же взбудораженные дети и не менее взбудораженные взрослые, перебивая друг друга, наконец-то довели до моего ничего не понимающего в культовых фильмах сведения, из-за чего вся эта шумиха, легче на стало. Зачем я должна смотреть непонятную космическую фантастику, при том еще и не сначала? Но мои робкие возражения «а может, останусь дома» не стали даже слушать, а на следующее утро Бьянка, всучив детей мужчинам, потащила нас по магазинам выбирать наряды.
Тем летом мода бунтовала. Яркие, лаконичные цвета фуксии, лимона и герани соседствовали с достойными китайской императрицы набивными тканями. Благовоспитанная элегантная Шанель в платье-тельняшке недоуменно смотрела на буйную этнику, и все обильно пересыпалось цветами, кружевами, бантами, горохами и разнообразными оборками.
Я тянулась душой и кошельком к очаровательному шифоновому сарафану синего цвета, который чудесным образом делал мои светлые глаза ярче, но Бьянка безжалостно отбраковала его фразой «синий чулок» и засунула меня в сумасшедшее многослойное муслиновое платье в пол от Gaultier. В африканском стиле. С V-образным вырезом до пупка.
– Бьянка! Ты поехала крышей! Я в этом могу только стоять!
– А что ты еще собралась делать? Носить младенцев на руках?
– Спорим, мои сиськи выпрыгнут наружу раньше, чем мы поднимем первый бокал?
– У тебя нет сисек. Не сутулься и все будет отлично.
– Ну ты же меня знаешь, я не модель, как ты, и не умею носить такие длинные вещи. Наверняка наступлю себе на подол, споткнусь и собью с ног какого-нибудь очень дорогого и важного дедульку. Мне будет стыдно, вам неловко…
– Зато дедульке будет хорошо.
– Бьянка, миленькая, – я попыталась подлизаться. – Ну давай возьмем тот сарафан. Он мне идет.
– И делает похожей на провинциальную девчушку из прошлого десятилетия. – отрезала Бьянка. – Даже не думай.
– Я и есть деревенская простушка.
– Не в этом платье.
Как змея-искусительница, она встала за моим левым плечом, и подтолкнула к огромному зеркалу:
– Смотри. Смотри внимательно.
На что там смотреть? Мне никогда не шло длинное. Преодолевая внутреннее сопротивление, я посмотрела на отражение.
Женщина по ту сторону была незнакома мне. Широкое остроскулое, покрытое золотым загаром лицо, прозрачные дикие бледно-зеленые глаза, ягодные губы – она вся была контрастной и яркой, первобытно прекрасной. Я не могла оторвать от отражения глаз – я же обычная, когда я вдруг стала такой красивой?
На улице стоял знойный полдень, и волосы были забраны вверх, чтобы не липли к шее. Несколько волнистых завитков выбились из пучка и легли на лоб, виски. Это было… сексуально. Платье выглядело таким же неудобным, непрактичным и излишне откровенным, как и казалось, но… Но как же оно мне шло! Сочные цветастые кричащие полосы вдруг по особому портновскому волшебству легли так, что стали второй кожей, спрятав небольшой живот, тяжеловатые ляжки и маленькую грудь, подчеркнули и высветили то, что было действительно хорошо: тонкие руки и плечи, длинную шею, хрупкие ключицы, округлую высокую задницу. На вешалке бывшее почти вульгарным, на теле оно обрело смысл, историю, глубину.
– На «Куин Мэри»[33] ты устроишь сердечный приступ не одному пенсионеру, – воркующе прошептала Бьянка и я, не иначе как под властью чар колдовского платья, кивнула:
– Берем.
Сегодня я успела уже тысячу раз пожалеть о том, что поддалась провокации и минутной слабости. Как я и предполагала, в платье было комфортно лишь стоять. Стоило наклониться вперед на полградуса или хотя бы подумать о том, чтобы на мгновение расслабить спину, взгляду всех желающих открывался прекрасный обзор…не на холмы, скорей на плоскую равнину. Вишенкой на торте стал блядский вырез, не предполагающий никакого лифчика, муслин моментально натер соски, и они вызывающе торчали сквозь тонкую ткань, чем провоцировали моих теоретически солидных взрослых братьев на пошлейшие комментарии в духе старшей школы.
А ещё каблуки! Острые, как стилеты и обманчиво удобные, я представляла, как будут гореть мои ступни через несколько часов в такой обуви. Но драконовский дресс-код фестиваля не предусматривал заботу об удобстве. Плевать, как вы там себя чувствуете, дамы. Красота требует жертв. Я как раз прикидывала, не наступить ли десятисантиметровой шпилькой на подол прямо сейчас и тем самым дать себе веский повод для переодевания во что-то более скромное, как вдруг слух уловил незнакомое имя в диалоге между Рику и Бьянкой, обсуждавшими, стоит ли пройти три шага пешком или взять автомобиль.
– Медина сказал, что подойдет прямо ко дворцу.
Животный инстинкт внутри меня встал на дыбы и я, не задумываясь о вежливости, резко вмешалась:
– Кто такой Медина?
Семейка заговорщиков обменялась быстрыми взглядами, и я поняла, что угадала.
– Вы нашли для меня пару? – голос вдруг стал опасно низким и вкрадчивым, в груди разгорался адский злой огонь.
– Да не начинай ты психовать, Ева, он нормальный парень, мы же не сватаем тебя, просто поболтаете о том, о сем, – попытался было урезонить меня брат, но, получив от жены ощутимый толчок в бок, заткнулся.
Я смотрела на Бьянку. Мы только недавно разговаривали по душам, я думала, она меня поняла…
– Ева, честное слово, мы договорились заранее, если бы я знала раньше…
– Я не пойду.
Брат начал тоже заводиться:
– Да брось, прекрати истерику, что ты снова начинаешь! Не пойдет она! Знаешь, чего стоило достать эти приглашения? Что прикажешь делать с твоим?
– Засунь в задницу.
Рику осекся. Я никогда не позволяла себе бранных выражений, и такая нарочитая грубость из моих уст выбила его из равновесия. Но на удивление, он сбавил тон.
– Ева, не воспринимай это как сводничество. После премьеры прием, детей заберет няня, я, Рэн… с нами девушки… Мы рассудили, что тебе будет неловко одной, а Медину мы сто лет знаем, он недавно развелся с женой, поэтому тоже без пары…
На меня вдруг навалилась усталость. Где я, что я, и почему вообще оказалась в такой ситуации. «Ты не умеешь ставить границы. Ты позволила им думать, что они могут решать за тебя, что тебе нужно»
– Рику, все хорошо.
– Хорошо? – он облегченно выдохнул. – Так пойдем?
Я улыбнулась и покачала головой:
– Нет.
– А что я скажу другу?
Это был такой по-детски наивный вопрос, что мне на мгновение стало совестно.
– Это не мои проблемы. Выкрутишься. Ты должен был сначала спросить меня.
Помощь пришла неожиданно:
– Она права, дорогой. Это наша вина. Ева, я останусь с тобой, – Бьянка предлагала искренне, но я-то знала, как тщательно она готовилась к этому вечеру.
– Неа. Не останешься. Там будет неизвестная Анна, которая с ума сойдет без женской поддержки с нашими детьми и мужчинами, опять же, Мариза будет под твоим присмотром. Не беспокойтесь обо мне. Я прогуляюсь, посижу в кафе, зайду на ночной сеанс на фильм попроще – у меня же есть пропуск, Рику, помнишь? Вы оставите Маризу у себя, чтобы я не волновалась, что она там одна в номере?
33
Самый большой в мире океанский лайнер "Куин Мэри-2", в салонах которого Джорджу Лукасу, которому накануне, 14 мая исполнился 61 год, при большом стечении знаменитостей вручили почётную награду фестиваля за творческую карьеру. Наши герои тоже приглашены, гулять так гулять