Пленница олигарха

Эдуард зашел после обеда и сообщил, что сегодня мы поедем в ресторан. Я опешила от такой новости, но была этому безумно рада: я превращаюсь из рабыни в нечто большее, значит, не все так плохо.

Зоя принесла мне вечернее платье в чехле, и, открыв его, я открыла и свой рот: темно-синее, обшитое невероятными камнями, надев которое, я чувствовала себя не то, что принцессой, я чувствовала себя богиней. А надев колье, я просто очумела от своего собственного отражения в зеркале.

Мы приехали в какой-то закрытый ресторан, где сидели в отдельной кабинке. Эдуард сам сделал заказ, а потом произнес тост за то, что сегодня – ровно месяц с того дня, как я попала к нему в дом и вошла в его жизнь.

– Я надеюсь, что ты еще долго будешь радовать меня собой, – произнес он, и мы чокнулись бокалами с шампанским.

Дома он сам раздел меня, уложил в кровать и опустился вниз, где языком провел по моей промежности, из которой уже сочилась смазка. Я весь вечер сидела возбужденная, глядя на его руки, в его глаза, и желая его всем своим существом.

Когда же его язык коснулся разгоряченной вагины, я едва сдержала крик вожделения и сжала его голову руками, чтобы хоть немного остудить свой пыл. Его язык давил на мой клитор, и от этих движений все во мне пульсировало и жаждало большего.

Наконец, его член был во мне, я дотронулась до его яичек, твердых и больших. Я давно мечтала коснуться их, и сегодня отважилась на этот шаг.

Сжав их, я заставила Эдуарда застонать и двигаться во мне быстрее, приближаясь к финалу. Еще несколько резких толчков и вот, поток спермы ворвался в меня, доводя до оргазма. Я закричала, больше не в силах сдерживать свои эмоции, а мне на рот легла ладонь Эдуарда. Мое тело содрогалось от удовольствия, а его губы целовали мои.

– Я люблю тебя, – тихо сказала я, и его глаза внимательно посмотрели в мои.

– Больше не надо этого говорить, – строгим голосом сказал он и вышел из меня. Эдуард встал с постели и начал одеваться.

Мое сердце застучало в груди, я была напугана его реакцией. Вот сейчас он опять оденется и уйдет, а я останусь тут и буду ждать.

– Почему я не могу сказать об этом? – спросила я, ползая по кровати и протягивая руки к Эдуарду.

– Потому что это неправильно. Ты не должна меня любить, ты должна меня уважать и слушаться.

– Я буду это делать, только сейчас не уходи, – я попыталась схватить его за руку, но он одернул ее.

– Запомни, детка, ты меня не любишь! Ты любишь то, что я даю тебе. Не меня! Ты уяснила?

Я закивала. Сейчас я была готова согласиться с чем угодно, только бы он остался со мной и не злился на меня.

– Я буду твоей собственностью, только не злись. Я откажусь от своих чувств, я забуду все, что сказала тебе, только не уходи!

Эдуард прошел к двери, а я, подскочив с постели, голая, побежала за ним, преграждая его путь к выходу. По моим ногам стекала его сперма, но Эдуард был непреклонен.

– Мне не нравится, когда ты так себя ведешь!

Я опустилась на колени перед ним и схватила его за руки:

– Прошу, не уходи! Останься со мной, трахни меня! Я сделаю все, как ты скажешь!

Эдуард одернул руки и пробормотал:

– Похоже, тут все.

С этими словами он вышел из комнаты, но не закрыл меня за ключ. Я стояла напротив двери и смотрела на нее. Я могла уйти? Он не станет меня удерживать? Неужели это все? Месяц счастья закончился? Я не хотела в это верить.

Я легла на кровать и свернулась в комочек под одеялом. Хотелось плакать, но слез не было.

Пришедшая ко мне утром Зоя оказалась без подноса:

– Эдуард Викторович приказал, чтобы вы собирали вещи. Чемодан стоит в шкафу.

Я лишилась дара речи, глядя на ее довольное лицо. Наверное, с таким же дурацким выражением она провожает всех бывших Эдуарда. Но я не собираюсь уходить!

– К двум часам вас не должно здесь быть. Машина будет ждать вас внизу, водитель передаст конверт с деньгами. Всего хорошего.

Она вышла и закрыла дверь. На часах было девять утра, у меня еще было время поменять мнение Эдуарда, но как? Я металась по комнате, не зная, что мне делать. Я не хотела уходить, я хотела остаться и продолжать жить в заточении под защитой своего мужчины.

Около полудня, когда я уже совсем отчаялась и искусала все губы от обиды и разочарования, в комнату ко мне вошел Эдуард. На его лице было странное выражение, отчего мне стало еще страшней.

– Анжелика, присядь, – сказал он, и я, повинуясь, села на край постели.

– Я знаю, что должна уйти, – пробормотала я, глядя на разбросанные по всей комнате вещи, – Я уйду, ведь я исполняю все твои желания и указания.

Он присел рядом со мной и взял мою руку в свою:

– Милая, кое-что произошло. Ты никуда не уедешь. Ты останешься здесь, со мной.

Я чуть не подпрыгнула от радости, понимая, что он передумал. Боже, как я счастлива!

– Я благодарна тебе за это, – ответила я с улыбкой.

– Не торопись меня благодарить. Вчера твой отчим убил твою мать. Прости, что говорю тебе это сейчас так, но что произошло, то произошло.

В глазах у меня все потемнело. Мама. Убита. Боже! Я почти потеряла сознание, когда руки Эдуарда мягко подхватили меня и усадили обратно.

– Приходи в себя, детка, – он слегка похлопал меня по щекам, – Все хорошо. Мамы нет, но у тебя есть я.

Я расплакалась, словно большой кусок льда растаял внутри меня и дал волю эмоциям. Конечно, от моей матери было мало толку, но я любила ее, со всеми ее недостатками.

– Сегодня ты переедешь в другую комнату, – сказал Эдуард, – Ты поживешь здесь, пока не окрепнешь и не соберешься с духом, чтобы вернуться домой. Я и сейчас тебя не держу, ты можешь уйти, взяв деньги и начать новую жизнь.

Я замотала головой:

– Я не хочу уходить.

Эдуард посмотрел на меня:

– Тогда ты должна будешь кое-что принять.

– Я готова на все, только бы остаться рядом с тобой. – выпалила я, надеясь, что все говорю правильно.

– Я больше буду с тобой спать, между нами все кончено. Точка. Смирись с этим. В этом доме ты остаешься в качестве моей племянницы. Ты можешь свободно передвигаться по дому, выезжать за его пределы и делать все, что тебе вздумается.

У меня перехватило дыхание. Фраза о том, что «между нами все кончено» была слишком тяжелой для меня. Остальные слова Эдуарда словно слились в непонятную мелодию, я уже не разбирала их.

– Ко мне приедет новая девушка, это произойдет в ближайшее время. Ты сделаешь тест на беременность, чтобы исключить или подтвердить ее. Так часто бывает, но детей я больше не хочу, это ты тоже должна понимать. Ты будешь жить здесь ровно столько, сколько посчитаешь необходимым, но, если ты проболтаешься хоть кому-нибудь о том, как ты оказалась здесь и чем занималась здесь на самом деле, тебя будет ждать серьезное наказание.

Я кивнула, понимая, что выхожу из игры. Теперь я – никто для Эдуарда. И теперь в этой комнате будет жить новая «я». Точней, не я. И это было самым страшным ударом. Не смерть матери, а именно то, что я лишилась Эдуарда.

Ненужная свобода

В тот же день меня переселили в комнату на противоположной стороне коридора, и теперь из моего окна открывался вид на въезд, а моя комната больше не запиралась на ключ. Я была свободна, но с одним большим «но»: мне не нужна была свобода, мне нужен был Эдуард.

Всю ночь я ерзала на новой двуспальной кровати, думая то о смерти матери, то о том, как я теперь буду жить рядом с любимым мужчиной без каких-либо прав на него. Я думала использовать женскую хитрость, обольстить его, соблазнить или сыграть на его жалости, но я понимала, что мне не хватит для этого ни опыта, ни мозгов: слишком серьезным мужчиной оказался мой Эдуард.

На следующее утро я проснулась от шума подъехавшего автомобиля, ведь теперь мое окно не запиралось, и на ночь я оставила его приоткрытым. Я выглянула во внутренний двор и увидела уже знакомый Мерседес. Это был Степан.

Сначала я подумала о том, что он приехал за мной, чтобы отвезти меня на похороны моей матери, но потом до меня дошло: он приехал, чтобы договориться с Эдуардом насчет новой девочки, которая заменит меня. От этой мысли внутри меня все забушевало: я сгорала от ревности и злости, кусая собственные кулаки.