Рудиарий

Собственно, убогое предложение Капулия состояло в следующем. Рысь, как бывший популярный гладиатор, наверняка имеет на примете пару-тройку богатых и скверно охраняемых домов, в которых можно с успехом пошуровать, лучше всего – в отсутствие хозяев. Естественно, юноша не стал отнекиваться, сказав, что, конечно, таковые домишки имеются, правда хорошо бы для начала кое-что разведать, присмотреться.

– Вот и присмотрись, – хохотнул разбойник. – Только день-два, не больше. К чему тянуть?

Рысь расхохотался – в этом плане он был абсолютно согласен со всеми членами шайки, в которую, кроме Капулия с Зарпигоной, входил еще Камилл. Вот он-то и должен был приглядывать за новоиспеченным разбойничком – Капулий даже на миг не хотел терять Рысь из виду.

– Хорошо, – согласно кивнул Юний. – Камилл так Камилл. Сразу после полудня пусть ждет у мавзолея Августа.

– Он может и сюда прийти, – напомнила Зарпигона.

– А вот уж нет, – резко возразил Рысь. – Нечего ему лишний раз в таверне мелькать.

– И правда, – подумав, одобрительно кивнул Капулий. – Пусть уж ждет где сказано. Я передам парню. Ну, а ты смотри… – С угрозой в голосе разбойник положил руку на рукоять кинжала. – Ежели что – на дне моря достану и на куски порежу.

Рысь в ответ лишь улыбнулся:

– Пустая угроза для гладиатора. Пойду пока посплю… – Он с видимым наслаждением потянулся и поднялся из-за стола. – Разбудите в полдень.

Его разбудили в шестом часу дня, как и просил. Наскоро перекусив вином и хлебом, Рысь вышел на улицу, с удовольствием подставив лицо теплому весеннему солнцу. Пройдя узкими переулками, юноша перепрыгнул глубокую канаву и, свернув за угол, оказался на длинной, широкой и прямой, как стрела, виа Фламиния, пересекавшей почти полгорода. Слева, за акведуком, на пологих холмах зеленели сады, справа, за городской стеной, блестела река, а где-то далеко впереди, за красными черепичными крышами зданий, смутно угадывались контуры цирка Фламиния и Пантеона.

Остановившись возле мавзолея Августа, Юний сразу же заметил за колонной тощую фигурку Камилла. Одетый в короткую салатного цвета тунику, тот, вытянув шею, внимательно вглядывался в вереницу проезжавших мимо возов, груженных деревянными балками и кирпичами, – в отличие от всех прочих, повозкам со стройматериалами разрешалось ездить и днем. Поскрипывая, подскакивали на булыжниках мостовой колеса, волы медленно перебирали ногами, лениво переругивались между собой возчики.

– Видать, все ж таки собрались ремонтировать Аврелиеву улицу, – поздоровавшись с Рысью, сообщил Камилл. – Эвон, туда и свернули.

Выглядел мальчишка как-то не очень жизнерадостно, скорее хмуро.

– А что там, на Аврелиевой? – просто так, для поддержания разговора, спросил Юний. – Ни пройти ни проехать?

– Конечно, – усмехнулся парень. – Там ведь яма на яме, особенно ближе к воротам. Да и ворота бы, честно говоря, подновить не мешало, а то смотреть страшно. – Камилл презрительно сплюнул и, хлопнув загнутыми кверху ресницами, посмотрел на Рысь. – Ну, куда идем?

– Для начала – на виа Лабукана, затем – на Тибуртинскую. – Изображая глубокие раздумья, Юний взъерошил свои крашеные волосы. – Есть там пара домишек. Хозяева – ротозеи, думаю, не так-то и трудно будет там пошуровать.

– Это хорошо! – Камилл воспрянул духом. – Я и сам хотел бы сказать тебе, Рысь, чтоб ты не очень-то засматривался на слишком богатые дома. Да, там, наверное, есть что взять – но ведь есть и немаленькая охрана. А хозяева-ротозеи – этот как раз то, что надо! К чему лишний риск?

– Да, для нас троих не всякий дом подойдет, – согласно кивнул Юний и искоса взглянул на напарника. – Больше-то ведь нет никого… Впрочем, как нет? А Хилон? Он ведь, кажется, тоже из наших?

– Из наших, да не совсем. – При упоминании Хилона Камилла аж перекосило. – Гад он, между нами говоря… Гад и соглядатай!

– То-то он мне сразу не понравился! – Юний подлил масла в огонь. – Так и высматривает, так и зыркает. А тут, с утра еще, советовал Капулию послать тебя на самое опасное дело: дескать, убьют этого трусливого осла Камилла – туда и дорога.

– Ах так?! – Камилл явно разгневался – глаза его засверкали, щеки запылали пурпуром. – Ах, он вот так говорил? А сам-то он не трусливый осел? Ишь выделывается, тварь! А когда нужно было убрать Флу… одного козла… небось к нам прибежал – помогите!

Ага! Рысь едва сдержал радость. Камилл таки проговорился: Флудан был убит кем-то из шайки. Впрочем, об этом Юний и так догадывался, однако теперь догадка подтвердилась. Рассуждая логически, можно было сделать вывод и о том, что Флудан был убит по приказу истинного хозяина доходных домов и лупанариев. Флудан – пешка, вернее, ширма, за которой прячется кто-то очень влиятельный и ловкий. Отыскать этого человека – и задание Гая Феликса можно считать выполненным. А потом…

А что, собственно, потом? Лавровый венок, как греческим героям, почести и богатство? Феликсу – да, а он, Ант Юний Рысь, как будет отмечен? Наверное, деньгами. А к чему деньги? Бывший гладиатор, ныне вольноотпущенник – у обычных римских граждан подобный статус вызывает лишь холодное презрение, которое способны изменить разве что деньги. Конечно, не в виде сестерциев, дупондиев, ассов или даже серебряных денариев, и не золотые ареусы… Собственность! Только законная собственность, которую никто, даже сам император, не имеет права отобрать. Обладание ею и дает истинную свободу. Доходный дом, мастерская, меняльная контора, пара-тройка кораблей…

Что же, выходит, именно к этому и нужно стремиться? Быть богатым, а значит, свободным, то есть владеть собственностью, – да, в Риме это многое значило. Но имело ли это хоть какое-нибудь значение для него, Рыси? Наверное, имело… Нет, раньше, давным-давно, на далекой родине, среди пологих холмов, поросших угрюмым ельником, среди высоких, рвущихся в небо сосен, богатство не значило ничего, ведь все принадлежало всем. Может, стоит вернуться туда, отомстить наконец убийцам рода – ободритам и их вождю Тварру?

Но даже для этого нужны деньги – просто так из Рима не выберешься, за все нужно платить… Да и вообще, нужно ли покидать Империю ради мести и ради того, чтобы вернуться в полузабытую уже землю, где шумят бескрайние леса и изумрудные волны Альдейги-Нево – озера-моря – лижут холодный берег? Вернуться туда, где никто не ждет? А стоит ли? Ради чего? Чтобы в одиночестве любоваться, как качаются на ветру сосны? Вернуться… А может быть, вернуться по-другому, не полунищим изгоем, а во главе легиона, несущего дикому лесному краю римский закон и порядок? Ведь этот закон и порядок, что бы про него ни говорили, был выгоден всем. Особенно тем, кто занимался делом, – купцам, мелким торговцам, ремесленникам, да многим…

Рысь закрыл глаза, представив вдруг, как, вспенивая рострами волны седого Волхова, пристают к берегу римские либурны, как возникает укрепленный лагерь, а затем и город, Колония Юния, с широкими мощеными улицами, просторными площадями, термами, библиотеками, цирком, с великолепными храмами Юпитера и Юноны, Сатурна и Весты, Мокоши и Световита. Да, да, Мокоши и Световита – римляне никогда не отвергали чужих богов. Возможно такое? Почему бы и нет? Ведь, как частенько говаривал Феликс, все зависит от целесообразности. Где Альдейга-Нево? Далеко-далеко на северо-востоке, за дикими германскими племенами – тевтонами, бургундами, кимврами, которые постоянно нападают на римские укрепления-лимесы вдоль границ двух беспокойных провинций – Верхней и Нижней Германии. А что, если позади диких племен вдруг образуется некая римская сила? Станут ли они нападать на лимесы так же беззаботно и часто? Вряд ли. Поэтому…

Замечтавшись, Рысь споткнулся о каменное возвышение, предназначенное для перехода улицы в дождливые дни, и, выругавшись, полетел чуть ли не под колеса повозки, груженной тяжелыми балками. Мало того что ушибся, так еще и разорвал тунику, и все это под веселый хохот прохожих и возчиков.

– Эй, смотрите! Вот так раззява!