Божий поцелуй

Она фыркнула, отвернув нос.

— Анна, ты должна все же понимать причину.

— Он не такой, как ты, Питер. Он — это он, и таким не станет.

— Да. Ты права. Но он и не может быть таким, каким ты хочешь его видеть. Я не хочу, чтобы ты меня понимала, или простила, я знаю, этого не случится, но я хочу, чтобы ты понимала, однажды это может случится и это будет страшнее, чем гром с ясного неба.

— С чего ты вообще взял?

— Ты все еще не веришь мне, верно? Но поверь хотя бы Алану.

— Да с чего ты взял, что такое вообще произойдет? Может быть это и не случится.

Отец Питер протянул несколько секунд, после чего произнес:

— Ты когда-нибудь расспрашивала о его старых друзьях?

— О друзьях? Зачем?

— Если все так, как я думаю… То как бы ты не противилась, неизбежное случится.

Они простояли молча несколько секунд, пока Питер не решился произнести слова, что не давали ему покоя все последнее время.

— Но… Я думаю, ты и так все прекрасно понимаешь. А иначе… Стала бы ты покупать дом в этом захолустном городе, рядом с церковью.

Он увидел на лице женщины смешанную бурю эмоций. Похоже Питер был прав в своих догадках, и теперь Анна питала то стыд, то ненависть к нему из-за того, что ее раскрыли. Но не собираясь дожидаться очередного всплеска эмоций, Питер пошел в комнату будить Алана.

Проснувшись и увидев Мать, Алан взял ее за руку, и вместе они направились к машине, он в полусонном состоянии улыбчиво потирал глаза, и женщина помогла забраться ему на сиденье, захлопнув дверь. А подойдя к своей стороне, взявшись за ручку автомобиля, нервно обернулась с вопросом:

— Ну, чего еще?

Отец Питер стоял подле нее всего в паре шагов.

— Нам нужно поговорить. Я хочу рассказать тебе… В общем, если это случится и меня не будет рядом, ты должна знать, что нужно делать в первую очередь.

— Думаешь я не справлюсь? Тебя-то я выдержала как-то. Чего по-твоему я не смогу?

— Для начала, когда он обратится к тебе, он будет нуждаться в помощи. И первое же, что ты должна сделать, это не бояться.

Произнес он и в его голосе не было ни намека на неуверенность или несерьезность. Анна чуть повернулась с усмешкой.

— Ахах. Бояться? Чего? Ночных кошмаров? Ты серьезно?

— Ночные кошмары — это лишь сны. Но то, что реально смертельно опасно.

— Серьезно? И думаешь, я в это поверю? Признайся, Питер. Ты ведь сочинял все эти бредни только для того, чтобы не нести ответственность. Зачем ты и сейчас продолжаешь вот это придумывать? Мне уже ничего от тебя не нужно. Ты ждешь, что я начну подыгрывать тебе? Да и…

— Ты права, Анна, — оборвал он ее и с тяжестью признал: — Тогда я должен был думать не только о себе, но и своей семье. Сейчас я действительно сожалею, что так все вышло. И не хочу причинять тебе еще больше вреда. Но Алан и мой сын. Позволь мне позаботиться о нем.

— Что, научишь его бегать от своей семьи по всему миру?

— Нет… Хочу показать, как этого избежать. К сожалению, у меня не было того, кто мог бы мне рассказать это в свое время. Просто позволь…

— Не хочу, чтоб ты забивал его голову всякими бреднями.

Анна открыла дверь машины и стала забираться внутрь.

— Это все правда!

— Да? Но и доказать ты этого не можешь, — сказала она, захлопнув дверь.

Машина тронулась, и Анна повела пикап от церкви по дороге вдоль шестиэтажных домиков.

— Дорогой, что это у тебя? — спросила она, мельком заметив выбившийся из-под футболки крестик. Алан, вздрогнув, тут же убрал его под одежку.

— Ничего!

— Питер тебе его дал?

— Мам, правда, ничего! Ничего!

— …Не волнуйся, я не буду ругаться.

Она краешком глаза заметила, как крепко мальчик прижимал в ладошках к груди крестик, словно боясь, будто его отнимут.

— Я не заберу твой крестик. Можешь не волноваться. Расскажешь, как твои дела? Как время провел?

— Папа научил меня писать стишки, — уже более улыбчиво произнес Алан.

— О, вот как. И какие стишки вы писали?

Мальчик весело начал шарить по карманам и нашел сложенный листик. Раскрыв его, он бодро зачитал:

— Солнца яркий лучик!

Совсем не видно тучек!

Анна улыбнулась и, усмехнувшись, кинула быстрый взгляд на Алана, усердно пытающегося разобрать собственные закорючки.

— А еще вот такой:

У дома много труб,

У входа лежит труп!

Поперхнувшись, она чуть не нажала на тормоз.

— Это папа тебе помог?

— Нет, этот я сам придумал! — гордо заявил Алан и звонко рассмеялся.

— И где ты таких слов набрался, интересно… Ну, ладно. Мы приехали.

Алан стал оглядываться, не узнавая место. Сведя брови к носу, он посмотрел на Анну, которая начала парковать машину.

— Мама, а что это за место?

— Сейчас узнаешь.

Выпрыгнув из пикапа, мальчик взял мать за руку, и она повела его по узкой дорожке, остановившись перед ярким магазином, где на стекле были приклеены большие буквы.

— Кафе-мороженное! — радостно воскликнул Алан.

— Я ведь обещала тебя сводить.

Алан, отпустив ладонь, побежал внутрь, и женщина с улыбкой последовала за ним.

В ярко-освещенном кафе было немного детей, лишь подростки, обсуждающие свою школьную жизнь. Анна, присмотрев место, следовала за Аланом, который в свою очередь рассматривал разные виды мороженного.

— Ты вроде как не любишь мороженное? — ехидно спросила она, чуть наклонившись к нему, и тот с покрасневшим носом пробубнил:

— Ну… Может быть чуть-чуть. Такого мороженного я никогда не видел.

За витриной стоял пожилой мужчина, ее лицо расчерчивали морщины, добавляя ему возраста и доброты. Глядя на сына и мать, он улыбчиво спросил:

— Что приглянулось?

— А почему так много? — спросил Алан, показывая пальцем на большие тазики с цветным содержимым.

— Это все разные вкусы. Это сливочное, это с бананом, это с лесными ягодами, это ванильное, вот это манго и дыня, это вот с орехами, это просто дыня, фисташковое, банановое, ромовое мороженное, какое хочешь?

Услышав подобное разнообразие, Алан остолбенел, покраснев еще больше. Он и не представлял, что видов может быть настолько много! И его взгляд бегал с одного на другое. Анна и продавец, видя его замешательство, тихо рассмеялись.

— Ну как, Алан, выбрал что-нибудь?

— Я… Не знаю. Так много.

— Тогда выбери то, что по цвету тебе понравится.

— Можно?! Но… Мне понравилось три цвета…

— Значит возьмем три.

— Вам в вафлю или бумажный стаканчик? — спросил мужчина, переведя свое внимание на женщину.

— Стаканчик, пожалуйста. Алан, какие ты хочешь?

— Вот это! Оно похоже на космос! Желтое и зеленое!

— Я все понял-понял, — улыбчиво произнес старик и стал собирать мороженное круглой ложкой. Такой магии мальчик еще никогда не видел, что бы мороженное с помощью ложки превращалось в шарик. Он завороженно смотрел, пока бумажный стаканчик не поставили на кассу.

Анна тут же воткнула в него ложку и протянула Алану.

— Вот, возьми, садись куда захочешь.

И тот, взяв покупку, весело побежал к окну.

— Нам еще, пожалуйста, стаканчик с карамельным два шарика, эспрессо и горячий шоколад. А, и еще…

Пока Анна ждала свой заказ, Алан, устроившись на подушке, разглядывал три шарика мороженных, напомнивших ему замок. Он попробовал по кусочку от каждого, и его язык впервые ощутил столь яркие и невероятные вкусы. Всего мгновение стоило того, чтобы переменить свое мнение о мороженном.

Вскоре пришла и Анна с подносом. Она поставила перед сыном маленький стаканчик с горячим шоколадом. А также пустую белую чашечку для чая.

— Смотри не проморозь себе внутренности.

— Не проморожу, — ответил тот, уже на половину съев содержимое стаканчика.

— Ну как тебе мороженное?

— Вкусно. Вкуснее, чем дома.

— Что же, хоть что-то лучше, — почти шепотом произнесла женщина, засыпая сахар в эспрессо.

А Алан, вспомнив дом, тут же погрустнел. Анна не заметила в нем перемены, однако его взгляд улетел в прошлое, где остался бабушкин дом и лучшие друзья. Сладость от мороженного все еще радовала язык, но было бы куда веселее, попробуй и они такую вкуснятину. Встряхнув головой и быстро доев мороженное, он постарался выкинуть это из головы и взялся за горячий шоколад. И он действительно был очень горячим! А особенно после холодного. Как оказалось, даже шоколад здесь был намного вкуснее, и Алан подумал, что мог бы есть такую вкуснятину хоть каждый день.