Час-корень

– Гм. То есть он был строгий, жёсткий, но адекватный. Правильно понимаю?

– Ну где-то так. И что тебя удивляет?

Роберт пожал плечами:

– Просто картина никак не сложится. Весной у него возник вдруг конфликт с учениками – какой-то совершенно абсурдный…

– Да, Танька рассказывала что-то такое по телефону. Но я не особо вслушивалась – своих проблем было выше крыши. Карантин, пропускной режим, с работой непонятки – вот это всё. Сам помнишь, какая была тогда обстановка.

– Помню, конечно. Но сейчас-то – дело другое. Я пришёл вместо Коновалова и ничего пока не пойму. Он мне вчера позвонил, хотел что-то объяснить, но только запутал.

– Ну, может, дедуля – уже малость того? – она покрутила у виска пальцем. – Старенький ведь совсем.

– Вот и ищу ответ.

Она встала и шутливо-покровительственно похлопала его по плечу:

– Давай-давай, педагог, работай. Припёрся в эту дырищу – сам виноват. И спасибо за угощение.

– Уходишь?

– Да, хорошего понемножку. Заходи, если что, звони.

– Если связи не будет, крикну с балкона.

– Договорились.

Он закрыл за ней дверь. Вымыл тарелки, сложил аккуратно карту. Поход к источнику решил отложить до завтра – навалилась усталость, которую он списал на трудности акклиматизации. Принял душ, прилёг на диван и сразу же задремал.

Когда проснулся, солнце уже садилось. Роберт, глядя в окно, почувствовал беспокойство. Попытался понять, в чём дело, но разумных причин так и не нашёл.

Взял сочинения, написанные десятиклассниками, попробовал вникнуть в смысл. Взгляд, однако, соскальзывал, притягивался к окну. Последний солнечный луч угас, багряное зарево тлело над горизонтом.

Сумерки вползли в комнату. Буквы на бумаге терялись, а свет зажигать было неохота. Роберт покосился на пульт от телевизора. Попытался предугадать – что на этот раз покажет хитрая техника? Какие мысли уловит? Беспокойство усиливалось, превращалось в предчувствие перемен, ключ к которым – где-то поблизости, совсем рядом.

Оттягивая момент, Роберт несколько минут прыгал по обычным телеканалам. Кадры менялись перед глазами, но совершенно не оставались в памяти. Наконец, поймав спортивную передачу (показывали гонки на мотоциклах), он задержал дыхание – и перешёл на канал с помехами, похожими на снежинки.

Ждать, пока экран очистится, в этот раз пришлось достаточно долго. Вьюга будто дразнила Роберта. Но он терпел, не переключался – и увидел-таки проступающую картинку.

Сначала показалось, что перед ним – циферблат часов. Затем, однако, изображение стало чётче, и Роберт понял – нет, не часы, а компас, нарисованный на чистом листе бумаги. Рисунок был простой, схематичный. Четыре буквы обозначали стороны света, а стрелка указывала верхней частью на север, нижней – на юг.

Диктор почему-то молчал.

В полной тишине белый фон, на котором был нарисован компас, начал заполняться деталями. Проявилась карта – или, точнее, аэрофотоснимок.

Роберт узнал Усть-Кумск.

Компасная стрелка верхним концом упиралась в минеральный источник.

А нижним?

Роберт сощурился, подался вперёд, что рассмотреть лучше…

…и проснулся ещё раз.

Он полулежал на диване, а экран перед ним заполняли бессмысленные помехи.

Глава 7

Утром на перемене к Роберту в кабинет заглянула пожилая учительница русского языка и литературы:

– Роберт Александрович, сегодня у нас с вами по графику – дежурство по этажу. Напоминаю, если вдруг вы забыли.

– Да, сейчас подойду, спасибо.

График и впрямь имелся – свежеотпечатанный на принтере и вывешенный на всеобщее обозрение. Смысл дежурства состоял в том, чтобы маяться в коридоре и не давать детишкам садиться на подоконники. А заодно – тормозить особо ретивых, которые перепутали коридор с беговой дорожкой.

– Тамара Андреевна, – спросил Роберт русичку, когда они приступили к выполнению миссии, – а вы в десятом преподаёте?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «