Страница 24 из 54
Глаза за стеклами очков не выражали ничего особенного. Интересно, и чего мне теперь делать? Строгий преподаватель взял мой листик, ничего не сказал и начал перебирать бумажки на столе. Я вышла из аудитории вслед за группой и без особой цели пошла по коридору. Меня тут же нагнал новенький.
- Уф, ну и муть! Кому такая лабуда нужна? – простонал он, театрально закатывая глаза.
Парень явно привык к вниманию, а вот слова подбирать не умел, они кольнули меня. Пожив немного среди всей этой «лабуды», я поняла, что действительно просто ужасающе невежественна… кто-то недавно мне так сказал, и был прав. Захотелось срочно вернуться в домик, забраться в кресло у камина и приступить, наконец, к изучению старинной «книги».
- Не поверишь, знание собственных корней еще никому не вредило! – пробурчала я.
- Ого, выражаешься, прямо как Этот, – новенький мотнул башкой в сторону высокой двери, из которой мы вышли. - Так как, говоришь, тебя зовут?
Я вдруг обнаружила, что ужасно привлекательный парень находится слишком близко. Пугающе близко. Огромные светло-серые глаза оказались совсем рядом, а моя сумка почему-то брякнулась на пол.
- Девушка, задержитесь пожалуйста! У вас много пропусков, надо обсудить, как их отработать, – это из аудитории высунулся Василий.
Парень криво усмехнулся. Я только успела заметить, что улыбка у новенького не такая приятная, как он резко развернулся и зашагал по коридору. А очкастый преподаватель средних лет затащил меня за руку в класс и зашипел, как рассерженный удав:
- Ты что творишь?
- А? – ошалело переспросила я.
- Ты что, говорю, творишь? Кто это такой? – Василий тряс меня, будто хотел привести в чувство.
- Однокурсник, новенький.
- И о чем вы разговаривали?
- Да отпусти! – Я, наконец, возмутилась, и Василий тут же разжал руки. – Ничего не делала. Он просто спросил, как меня зовут. Мне уже с людьми знакомиться нельзя?
Василий, похоже, не с той ноги встал со своего преподского стула.
- Еще секунда, и ты бы назвала свое имя!
- Ну и что?
- Сколько можно талдычить про имя и про осторожность!
Я просто расхохоталась.
- Ты совсем спятил? Это же однокурсник. Тут все мое имя знают, забыл? Оно в журнале даже записано.
- Ты так ничего и не поняла! А пока не разберешься, будь любезна свои подростковые шашни не разводить. И не болтать лишнего.
Резко развернувшись, я вылетела из аудитории, толкнула по пути пару человек, – тут уже толпился народ перед следующей парой, - и просто ушла. Услышав, как Василий идет следом, резко затормозила и сама зашипела не хуже закипающего чайника:
- Я могу знакомиться с кем хочу!
Вокруг нас сновали люди. Многие, вероятно, удивлялись, глядя как студентка орет на преподавателя, но мне было наплевать.
- Не можешь больше! – Василий держал меня за локоть. – Ты должна быть осторожной.
- Василий Иванович, - на нас с легким удивлением смотрела преподавательница истории Марья… какая-то там по отчеству, - не могли бы вы зайти в деканат?
- Да, конечно, - он продолжал глядеть на меня, - не уходите, пожалуйста. Мы еще не закончили!
- Конечно, Василий Иванович. – Я не смогла скрыть усмешку, но уходить не стала. Все-таки он мой… помощник. Нам же вместе домой идти, и надо будет ему объяснить…
- Ага, все-таки появилась! – перебила мои мысли еще одна бывшая подруга. - Машка сказала, ты в общаге жить не будешь. Я твои вещи тогда в сумку сложу, потом заберешь.
- Миланочка! Как я скучала!
Пришлось опять выдать версию про родственников и выслушать байку о преподе, который двадцать лет в коме пролежал, а теперь вдруг очнулся. Зато не торчала в коридоре одна. Впрочем, Василий вышел из деканата ровно через шесть с половиной минут.
- Ну вот, я все уладил, - заявил он, будто продолжал разговор. - Ваши заявления об академическом отпуске и переводе со следующего семестра на заочное обучение подписали.
Василий помахал в воздухе бумажками с печатями. Миланка смотрела на меня, я на него, а он на нас обеих. Я буркнула подруге «Пока!» и ушла из огромного здания, с которым когда-то связывала так много надежд.
Мой помощник торопился и уже не скрывал нашего знакомства. Возле кустов сирени он молча затолкал меня в заросли и тут же залез следом.
Недавно отгремела гроза. На дорожку потихоньку капало с деревьев. Свежие лужи отражали хмурое небо. Мне срочно требовались объяснения.
- Ну, и чего все это значит? – спросила я.
- Значит, что тебя не будут искать с собаками и сообщать родителям о пропаже, - пояснил Василий, вдыхая полной грудью резкий озоновый воздух.
- Да меня и так никто не хватился.
- Хватились бы рано или поздно.
Я старалась обходить лужи, однако туфли все равно быстро промокли. Ругаться с помощником уже давно не хотелось.
- А знаешь, мне девчонки рассказали про Маринку, которая пропала. Она с нами училась. Наверное та самая, которую Иван пошел искать, помнишь?
Василий крепко задумался.
- Перевертыш, значит… Ну ладно. Посмотрим.
Остальную дорогу он молчал. Я только сумела вытянуть объяснение, что заявления он, видите ли, сам за меня написал, так как у него с деканатом хорошие отношения. Пару раз помощник оглядывался и прислушивался. Совсем сдурел, по моему мнению.
Завалившись, наконец, в дом, я вытянулась в кресле и начала обдумывать будущую оранжерею. Василий молча стал выворачивать карманы. Оказалось, он где-то успел раздобыть целую гору шоколадок для Шипа.