Страница 7 из 12
– Да, чувак, – сочувственно говорит ему более молодой программист Иван, – не повезло тебе. Я свою Эльку силком бы потащил на лечение. Заставил бы. Уговорил. Это не дело – принимать такие решения, бросать близких, семью, детей.
Я хочу поддержать. Я бы Марину тоже отправил на лечение. Нашёл бы лучшие клиники и врачей. Мои сыновья не смотрели бы, как постепенно увядает их мать. Но следующие слова Артура заставляют меня перестать быть эгоистом и посмотреть на жизнь под другим углом.
– Я её понимаю. Потратить два года на агрессивную химиотерапию, лучевую, бесконечные больничные коридоры, вереницу врачей и горсти таблеток, вечные анализы, обследования… Не имея даже гарантии в тридцать процентов, что это сработает, – он тяжело вздыхает, – или относительно прежняя жизнь, те же самые два года рядом с семьёй, дома, занимаясь любимыми делами… Я понимаю её выбор, но не обязан его принимать. Возможно, ей нужна мощная мотивация, чтобы нырнуть в борьбу с болезнью. Так считает психолог, с которым я советовался перед разводом.
– У вас же ребёнок, – удивляюсь я. – Это ли не мотивация?
– Это мотивация бездействовать. Жить прежней жизнью. Чтобы ребёнок был рядом. Не видел мать больной и слабой, на больничной койке, а в конце неизбежно потерял…
– Не уверен, что принял бы такое решение даже от своей бывшей жены, – протягиваю я. – Но не зря говорят, что у женщин мозг устроен иначе.
– Это точно, – подхватывает Дмитрий. – Моя мне прямо говорит: можешь изменять, но чтобы я об этом ничего не знала. И я постоянно думаю: как ниндзя что ли?
Пьяный мужской разговор снова возвращается к теме измен, и я окончательно расслабляюсь. И даже почти не думаю об Арине.
11. Москва
К середине третьей недели я понимаю, что ничего не могу поделать с томлением внутри себя. У Катюши завершаются занятия в языковой школе, и я отвожу её на дачу к родителям.
Мама не понимает, зачем я снова еду на выходные в Санкт-Петербург, если могу отдохнуть на даче, сходить с дочерью на озеро, выспаться, поесть клубники с грядки и позагорать. А я не могу объяснить.
Не могу же я сказать, что мне нужно, жизненно необходимо знать, придёт он в бар или нет. Я хочу, чтобы пришёл, но одновременно не хочу этого. Если он не придёт, мне будет легче вычеркнуть его из своей памяти.
Поэтому я просто молчу, в очередной раз выслушивая, что мне нужно прекратить маяться от безделья и снова наладить отношения с мужем. Он же совсем не против. Зачем усложнять?
Упорство, с которым мои родители отказываются принимать наш развод, меня веселит и пугает в то же время.
Да, мы поженились практически после окончания школы.
Да, у нас есть дочь.
Да, мы прожили душа в душу более десяти лет.
Будто нельзя понять, что вы разные, учитывая даже совокупность этих факторов!
И сейчас, через семнадцать дней с момента моего знакомства с Игорем, я осознаю, что моя одержимость мужем и отношениями в принципе как-то… себя изжила.
Сейчас я понимаю, что былой влюблённости не наблюдалось уже давно. Только я всё продолжала держаться за мнимое спокойствие и уверенность в правильности происходящего из-за наличия штампа в паспорте.
Даже к лучшему, что мне пришлось так больно приземлиться прямо на задницу.
Потому что мой муж невыгодно проиграл первому встречному случайному любовнику.
От накала страстей в моей голове я врываюсь в солнечный Питер уже вечером в четверг. Понимаю всю тщетность ожидания: вряд ли он посещает увеселительные заведения перед рабочей пятницей.
Будь я чуточку самоуверенней, я бы постучала в дверь его квартиры – маршрут и адрес отпечатались на подкорках моего влюблённого воспалённого мозга навсегда. Но я так не могу. Проще убедиться, что он не ищет встречи, чем узнать это наверняка.
Я сижу в баре до часу ночи, медленно иду к Троицкому мосту, пристраиваюсь в стороне от толпы туристов и некоторое время наблюдаю за разводкой моста и тем, что происходит после. В прошлый раз я ни на что не обращала внимание. Только на руки мужчины, ласкающие моё тело в то время, как я целый час, а может, даже дольше, жадно и ненасытно целовала его. Похотливая самка Арина Сергеевна!
До гостиницы решаю дойти пешком. Тёплая и светлая ночь, много людей на улицах, музыка в моей голове и застывшее громадным комом в центре моей грудной клетки предвкушение нашей встречи. В которую я всеми разумными силами и доводами стараюсь не верить, чтобы не разочароваться.
Когда я успела заиметь мозги двадцатилетней Смурфетты? Будет сильный и заметный мужчина под сорок просиживать штаны в баре в ожидании случайно снятой как-то пятничным вечером девицы?
Глупая-глупая Арина Сергеевна тридцати лет от роду! Самой себе не ври – Игорь не придёт. Завтра ты убедишься в этом, и мозги начнут функционировать в нужном русле.
Чтобы скоротать время до вечера, я покупаю билет в Эрмитаж. Крайний раз я бывала здесь лет пятнадцать назад. Да и то бывший на тот момент будущий муж на школьной экскурсии взволновал меня больше предметов искусства.
Ближе к вечеру меня охватывает мандраж. Вдруг он придёт? Что это будет значить? Как поведёт себя? И как мне вести себя с ним?
Разве не будет чересчур очевидно, зачем я вернулась в Питер?
Чёрт! А вдруг он ходит каждую пятницу именно в этот бар, и его приход не будет значить ровным счётом ничего?
Я дохожу до такого состояния, что готова просто пойти на вокзал и уехать домой на ближайшем поезде. Но я же себя знаю: расклеюсь от гложущих меня сомнений. Вдруг он придёт, чтобы увидеть именно меня?
Пока не узнаю ответа на этот вопрос, не успокоюсь.
Заставляю себя вернуться в гостиницу и привести себя в порядок. Сегодня я готовлюсь к встрече: на мне соблазнительное бельё, очаровательное платье с юбкой-колоколом и удобные туфли на высоком каблуке. С собой я беру лишь небольшую сумочку-клатч, в которую как раз помещаются мои телефон, наушники, крохотный внешний аккумулятор на три полных зарядки, три провода – для каждого из устройств, и банковская карта.
После недолгих раздумий туда же отправляется красная помада. Ай-яй-яй, Арина Сергеевна, запрещённые приёмчики в действии?
К тому моменту, как я дёргаю на себя дверь бара, меня лихорадит уже от собственной офигенности и самоуверенности. Такими темпами да после бокальчика красного я отправлюсь прямиком на его адрес!
Но всё ещё надеюсь, что он придёт. Поправка: ко мне придёт. Ради глупой и наивной меня придёт.
Я сажусь у барной стойки и потягиваю безалкогольный коктейль.
От напряжения в ушах звенит. Плохой знак. Очень-очень плохой. Нужно расслабиться.
Я уже подумываю перейти на вино, как вдруг слышу рядом: «Добрый вечер. Могу ли я угостить вас?..» Смотрю с досадой на молодого парня. Он явно обращается ко мне.
– Прости, пацан, – усмехается позади голос, от которого молниеносно скручивается тугой узел желания внизу моего живота. – Эта женщина моя.
Кажется, единственная мысль, что бьется в моей голове: пришёл, пришёл, ради меня пришёл! Но её быстро заглушает следующая: его, его, его женщина!
12. Питер
Арина Сергеевна Скворцова, зарегистрированная в московском Курьяново, прочно засела в моей голове. Каждая мысль отправляла меня к ней. Она поселилась в моих снах – развратных и откровенных. Каждое утро я поднимался со стояком, клял себя на чём свет стоит и принимал бодрящий душ.
Желания трахать других женщин, напротив, даже близко не возникало.
Я дал себе и Арине Сергеевне ещё две пятницы.
Если в одну из этих двух пятниц Арина Сергеевна не будет сидеть на высоком барном стуле в ожидании меня, а моё наваждение не развеется, я отправлюсь в чёртово Курьяново и ворвусь в её размеренную московскую жизнь.