Страница 6 из 14
– Не здорово, – фыркнул я. – Разве нужно ради того, чтобы получить несчастных пятьдесят долларов, продавать вещь, которая стоит тысячи…
– Ну, если я не получу эти пятьдесят, то потом и тысячи мне будут не нужны. И, видимо, вы не сможете мне помочь…
– Если бы я не плавал по этим морям на самых жалких посудинах, я бы не стал утверждать, что многие могут просто так использовать ваше бедственное положение, – с горечью протянул я. – Только вам этого не нужно. Иначе окажетесь в гамаке в грязном двухярусном кубрике, где полным-полно вшей… Но ведь вы можете получить полмиллиона за эту статуэтку у какого-нибудь старого жида… Стоп, у меня есть идея! – А потом, в упор уставившись на девушку, я продолжал: – Оставайтесь тут еще часа полтора! Не покидайте это место ни при каких обстоятельствах. Я вернусь… И будем надеяться – с деньгами…
Повернувшись, я выскочил на улицу. Я прямиком отправился к бойцовой арене «Тихий час», расположенной в одном из прибрежных зданий. Тут букмекером был Спагони. Оказавшись на месте, я обратился в кассу – окошечко, в котором продавали биллеты. Кассиром оказался здоровенный англичанин с плечами, как кабестаны.
– Главный бой уже закончился? – поинтересовался я.
– Еще идет, – прорычал он.
– У меня нет денег, – нагло заявил я.
– А я тут при чем? – с насмешкой ухмыльнулся кассир.
– Я хочу, чтобы ты, хряк, дал мне денег, и не выделывался, – ответил я, контролируя свой праведный гнев.
– На твоем месте, горилла, я бы взял руки в ноги и исчез со скоростью урагана, – вновь усмехнулся он и собирался, видимо, еще что-то добавить. Только я тут не сдержался. Подавшись вперед всем телом, я заделал ему хук справа прямо через окно кассы. И он, как иногда говорят поэты, «отправился спать с болезненной улыбкой, на губах, расплющенных кулаком».
Обнаружив, что дверь кассы заперта изнутри, я просто вышиб её одним ударом. Внутри кассы была еще одна дверь, я и её вышиб. Но весь этот шум привлек билетера, и он встретил меня на входе в зал с ножом в руке. Но надолго он меня не задержал. Хук справа оказался для него полной неожиданностью, а после этого я спокойно и беспрепятственно направился к рингу в центре зала.
На ринге танцевала пара салаг, а толпа урчала, следя за их неуклюжими движениями. Те, кто обычно толкался в «Тихом асу» знали, что такое настоящая драка. Только вот владельцы арены думали по-другому. Если кто-то из дерущихся вылетал с ринга или там разбивал в кровь сустав, бой тут же прекращался. Но народ-то подспудно всегда жаждал крови.
Видимо, поэтому зрители были такими раздраженными. Но я знал, как разогнать кровь этим балерунам, да так, чтобы было побольше кровушки. Раз кассир оказался настолько глуп, что сразу не дал мне денег, то придется поработать. К тому же толпа зрителей была на взводе – они уже начинали рычать и беспокойно ерзать.
Выскочив к рингу, я встал, привлекая к себе всеобщие взгляды и усиливая всеобщее раздражение. Толпа начала рычать и двигаться неспокойно. А потом я закричал, чтобы их раззадорить:
– Что за толкотню в песочнице вы тут устроили? Пусть сражаются или пошли вон! Что за пара придурков!
Любая недовольная толпа нуждается в лидере – сильном голосе! Мгновенно зрители начали кричать и ругаться с удвоенной силой, а мальчики перестали тыкать друг в друга кулачишками и замерли, оглядываясь, чтобы понять, кто устроил весь этот переполох. Я – человек, который выделяется в любой толпе, и они быстро меня заметили.
– Что ты тут пытаешься изобразить? – поинтересовался один из парней.
– Ничего из того, что ты не сумел бы сам закончить! – взревел я, поднырнув под канаты и вылезая на ринг. Ну, тут зрители окончательно взбесились. В воздухе засвистели тухлые яйца и гнилые помидоры. И под дикие крики и улюлюканье толпы зрителей рефери и «танцоры» помчались в укрытие, так что пятки засверкали.
Пробравшись по ковру гнилых овощей на середину ринга, я встал и потребовал внимания – так несколько раз в прошлом я кричал, когда нужно было подать знак в тумане, а сирены на борту не было.
Естественно, распаленные олухи в топе попытались перекричать меня, да только быстро осознали бесперспективность своих попыток ввиду наличия слишком слабых голосовых связок. А когда «боеприпасы» у них закончились, они все же вынуждены были дать мне слово.
– Все вы только что видели тут пародию на настоящий бокс, – взвыл я. – Вы довольны?
– Нет! – взревели они мне в ответ.
– Тогда не шебуршитесь, вы – трюмные крысы! – проорал я. – Я дам вам шанс посмотреть настоящий бой. Ставлю пятьдесят баксов на то, что прямо сейчас смогу отделать любого жлоба из тех, что собрались в этом зале.
На секунду наступила мертвая тишина. Зрители соображали, потому как очень немногие могли позволить себе поставить на кон пятьдесят баксов. А потом зашевелился огромный урод, в котором я сразу признал Меч-рыбу Конноли – одного из самых известных задир тех широт.
– Ставлю пятьдесят долларов на то, что ты – лжец! – взревел он, размахивая сотней зеленых.
– Клади деньги и выползай на ринг! – ответил я ему громовым голосом, доставая боксерские перчатки. Я всегда брал их с собой, когда выходил погулять в порт, отчасти для того, чтобы всегда быть готовым выйти на ринг, отчасти потому что боялся, что иначе их украдут.
– Погоди, – прорычал он. – Загляну в раздевалку, а когда вернусь – превращу тебя в отбивную.
Толпа радостно загикала, предвкушая достойное зрелище. Коннолли вразвалочку прошествовал к грязной конуре, которая носила гордое название «раздевалка». Я подозвал к себе букмекера – Спагони. Тот подошел, потирая руки, потому как чувствовал большую прибыль, и ведь самое главное, что это ничего ему стоить не будет.
Так что я зажал букмекера в углу и сказал:
– Спагони, я оказываю тебе большую услугу, решив сразиться с Конноли за бесплатно, так что когда этот типчик явится, ты скажешь, что я дал тебе пятьдесят долларов.
– Но ведь это не так? Ты хочешь, чтобы я солгал?
– Спагони, – продолжал я, положив руку ему на плечо и мягко улыбнувшись так, как умею только я, при этом волосы у него встали вертикально. – Ты же знаешь, я люблю тебя, как брата. Мы с тобой всегда были приятелями. Я никогда не попросил бы тебя сделать что-то, что после можно было назвать нечестным поступком… А посему, когда придет Конноли, ты скажешь, что я дал тебе пятьдесят долларов, иначе до конца жизни станешь кататься в инвалидной коляске.
– Если ты выиграешь, то все будет в порядке, – пробормотал с дрожью букмекер. – А если проиграешь?
– Я проиграю? – фыркнул я. – У тебя что, с головой плохо? В любом случае Конноли в крайнем случае треснет тебя по носу, но он никогда не сможет отделать тебя так, как могу отделать я, если ты не станешь делать то, что я тебе говорю.
И тут сквозь толпу протолкался Конноли в сопровождении четырех головорезов со своего корабля. Он безмолвно вышел на ринг и сунул кучу купюр в руки Спагони.
– Вот моя ставка, – проворчал он. – Твоя очередь, Дорган.
– Спагони уже все получил, так что теперь твоя очередь получить, что тебе причитается, – заверил я его. – Так, Спагги? – поинтересовался я, покачивая перед носом букмекера огромным кулаком.
– Конечно, конечно! – подтвердил тот. – Всенепременно!
– Ну, тогда начнем, – прогремел Конноли, отправившись в свой угол.
Я присел в своем углу, как и положено, на секундочку, а потом Спагони поднял руки, призывая зал к тишине. Тут же кто-то из толпы запустил в него пустой бутылкой из-под виски, но это букмекера нисколько не смутило.
Он лишь слегка покачнулся, мягко улыбнулся и начал:
– Госпожа и дамы… Ах, извините, дам тут нет. Так вот в том углу – Рыба-меч Конноли, с «Авантюриста», сто девяносто пять футов. В том углу – Деннис Дорган, с «Пифона», сто девяносто фунтов. Также вы знаете…