Страница 5 из 16
Светловолосая женщина приблизилась к высокой чугунной ограде, оглядела пустынный проулок. Никого.
Она проскользнула сквозь ограду и шмыгнула в колючие дебри. Быстро и уверенно пробиралась она между корявыми стволами старых яблонь, сквозь душные заросли жасмина и одичавших роз.
– Куда лезешь? – послышался насмешливый голос позади нее.
Светловолосая замерла, обернулась.
Из-за кустов жасмина бесшумно выступила высокая женщина, одетая в бесформенный черный балахон, широкие штаны и резиновые сапоги. Лицо и волосы прятались в глубоком капюшоне.
Светловолосая склонила голову.
– Хозяйка… Я шла к вам.
– Идиотка! Не хватало, чтобы тебя кто-нибудь заметил. Любой дурак распознает твою гнусную природу даже в этих желтых перьях.
– Меня никто не видел. Я бы не посмела…
– Говори.
– Я сделала как вы велели. На этот раз все получилось!
Хозяйка угрожающе молчала.
– Могу я рассчитывать на ваше снисхождение? – прошептала Светловолосая.
– Бессмысленное существо. – донеслось из-под капюшона. – От тебя всего-то требовалось – стереть ей память и сделать безвольной. Паршивый хухлик – и тот бы справился! Ты бесполезная. Катись к людям!
– Умоляю… Я старалась! Но моя сила не беспредельна… – шептала в ответ Светловолосая, ломая пальцы.
– Сила? Не смеши! С ребенком справиться не сумела!
– На нее не действует морок! Проклятое Агафьино отродье! Но скоро она будет здесь, и мой помощник встретит ее.
– Твой помощник… Такой же клоун, как и ты. Только и умеете, что менять личины, как дурная девка тряпки перед зеркалом.
– Он справится, клянусь Великой Прорвой!
– Ну-ну, посмотрим… Сиди здесь. Позову.
Глава 3
Угнездившись в кресле у окна загородного автобуса, свернувшись в своей любимой позе – колени к подбородку, Саша блаженствовала. Слабела хватка ее прошлой жизни, в голове появлялись мысли, не исковерканные Светланой.
“Вот приеду, сяду на паром, – размышляла Саша, – переправлюсь через реку, войду в город и…”
Тут только до нее по-настоящему дошло, что она едет в полную неизвестность. Ни она сама, ни один человек на свете не знает, где она окажется через пару часов и что ее там ждет. Впрочем, кое-кто знает. И, возможно, даже поможет ей, раз прислал записку. А что если он сейчас здесь, в этом автобусе?
Саша рассеянно, как бы невзначай, обвела глазами немногочисленных попутчиков. Никого подозрительного. Бабули в пестрых кофтах крепко сжимают ручки сумок-тележек. Молодая женщина с усталым лицом держит на ручках мальчишку лет четырех, а он равнодушно уничтожает плитку шоколада. Дама со сложной прической сверкает Саше в глаз старомодной сережкой с красным камнем. Пожалуй, автора записки здесь нет. Остается надеяться, что он сам найдет ее в городе.
Что ж, остается всюду ходить, внимательно смотреть и слушать. Саша вздохнула, привалилась растрепанной головой к окну и уснула.
– Просыпайся, дочка! Приехали! – загудел ей в ухо хриплый бас.
Саша открыла глаза – перед ней маячила веселая бородатая физиономия. А в автобусе никого.
–Уже? А сколько времени?
– Тринадцать пятнадцать, точно по расписанию. Паром тебя ждет.
– Откуда вы знаете?
– А тут больше некуда, только в реку! – бородач захохотал своей шутке. Отсмеявшись, серьезно добавил – Или в лес.
“ Вот глухомань!” – расстроилась Саша, выбравшись из автобуса и осмотревшись. Проселочная дорога оканчивалась небольшим пятачком, только-только развернуться автобусу. Справа, слева и позади темнел лес. Впереди река. Возле хлипкой пристани покачивается покачивается подозрительного вида сооружение. Широкая дощатая платформа. По бокам здоровенные колеса, а в центре небольшой домик с трубой.
– Эй, на суше! – Бородатый шофер, хохоча, махал ей из окошка.
– Вы? – округлила глаза Саша.
– Так точно! Прыгай на борт!
Недоверчиво примерившись, Саша скакнула на платформу, от чего вся конструкция сильно заколыхалась.
– Что это за хаусбот? – поинтересовалась Саша на всякий случай.
– Сама ты бот! А это пироскаф! – гордо произнес бородач,– Не слыхала про такое? На паровой тяге. Видишь трубу? Это печка.
– И оно… не утонет?
– Не боись! Сколько лет на нем хожу – ни разу не подвел. Знай уголь в печку подбрасывай. Не слыхала про пироскаф?
– Нет. – честно призналась Саша.
– Его двести лет назад один француз придумал. Только у него он и часа не проработал, а у Леонардыча нашего до сих пор бегает. – Бородач вдруг погрустнел. – Да… Лет уж тридцать, как сгинул человек, а творение его служит людям…
Он печально вздохнул, но тут же снова просиял.
– Харитоныч. – объявил он и протянул Саше здоровенную ручищу.
– Очень приятно. А я – Евгеньевна. – хихикнула Саша.
– Красиво! – оценил Харитоныч. – Ладно, Евгеньевна, пошел я к штурвалу. Отваливать пора.
Он зашел в домик. Через минуту внутри что-то запыхтело, засвистело, пироскаф дрогнул и отчалил от пристани. Забурлила вода, закачались берега, лес поплыл назад. Пироскаф двинулся вверх по реке.
– Тебя звать-то как, Евгеньевна? – Харитоныч возник в окошке прямо у Саши за спиной, как Петрушка в уличном балаганчике.
– Александра. – вздрогнув, ответила Саша.
– А я – Ксенофонт.
– Как, как? – чуть не рассмеялась она и поспешно добавила: – Красивое имя. Странное немножко.
– Странное? – удивился Ксенофонт. – Ты странных имен не слыхала! Ничего, в Самородье и не такие услышишь.
– А какие?
– Всякие. Обычные тоже встречаются. Но необычных больше. Традиция потому что. Куда едешь-то знаешь?
– А… что именно я должна знать? – осторожно спросила Саша.
– Ну ты, мать, даешь! Как тебя вообще сюда занесло?
Пока Саша искала подходящий ответ, разговорчивый паромщик сам пришел ей на помощь.
– Место здесь особенное. Если человек не хочет, чтоб его нашли – это сюда. Это к нам.
У Саши екнуло сердце.
– Колдуны сюда сбегались. Со всего света. – продолжал Ксенофонт, понизив голос. – И все со своими именами. Так и повелось.
– А как они узнавали, куда бежать?
– Кто как. Кому птичка чирикнет, кому рыбка шепнет. Были счастливчики – добирались. А здесь хороших людей принимали, не гнали.
– Всех или только колдунов?
– Кто теперь разберет. Народ-то жгли почем зря. – Ты про Агафью слыхала?
Саша созналась, что не слыхала.
– Ну что ж ты, мать? Главного не знаешь. – пожурил Ксенофонт. – Ладно, время есть, расскажу. А то будешь там ушами хлопать.
Саша никак не могла взять в толк, зачем ей знать историю какого-то странного городка. Чем это поможет в ее поисках? С другой стороны, если мама спряталась в Самородье, то наверняка не случайно выбрала именно его.
– Дело это давнишнее. – неторопливо начал Ксенофонт, – Лет пятьсот, как стоит Самородье. Так Бруныч говорит, по крайней мере. Библиотекарь здешний. Не всякому удавалось сюда добраться. Но кто добирался – тот жил спокойно. Здесь уж он под защитой был. Если сам не начинал безобразничать…
– Это как?
– Пакостить. Скотину портить, бородавки вешать. Таких на болота выгоняли, к Черной горе. И говорят, – понизил голос Ксенофонт, – что на болотах еще одно селение появилось. Из тех пакостников. Правда это или нет – неизвестно, По болотам бродить нет охотников. Место гнилое, гиблое. Одно слово – поганая яма. Слушай дальше.
Явились раз в Самородье путники – старик и девочка маленькая. Старика звали Ефимом Безобразовым, а девочку – Агафьей. Ефим ее внучкой называл. Но не внучка она ему была. Горели они в одном срубе. Колдунов тогда в срубах сжигали.
– И девочка? – ахнула Саша.
– Девочка мать искала. Не нашла. А Ефима спасла. Огонь заговорила. Ефим чудом жив остался, обгорел весь, щеку спалил, шрам остался страшный. А девочка ему и рассказала про Самородье. Мол, мать ей перед смертью велела найти это место и там скрыться. Вот и пришли они сюда. А когда подросла чуток Агафья, то приключилась в Самородье история.