Кризис

Хорошенько высунув язык, она стала водить им по члену, заставляя толстую дубинку раскачиваться. Желая хорошенько его облизать, Кендис обхватила пальцами распухший инструмент, и начала водить языком от самого корня до головки. Одновременно она принялась щекотать мошонку кончиками пальцев. Затем просунула ладонь под волосатые яйца, и приподняла их. Нежно сжав кожаный мешочек, Кендис стала его массировать и оттягивать.

– Хватит дразнить, возьми его в рот! – прохрипел Эл.

Тихонько захихикав, женщина, наконец, обхватила губами распухшую головку. "Мужчины и пары минут не могут потерпеть, когда им облизывают член", – пронеслось у Кендис в голове. Распухшая дубинка мощно подрагивала в горячем рту. Аромат и вкус члена всё сильней и сильней заводил женщину. Медленно она наклонялась, заглатывая раскалённую плоть, пока вся дубинка, полностью, не скрылась у неё во рту. Покрепче сдавив член губами, Кендис медленно начала приподниматься, и когда губы оказались у вершины, головка оказалась полностью прикрыта крайней плотью.

Насаживаясь ртом на торчащий инструмент Эла, женщина всё сильней возбуждалась. Ей нравился его член. Длинный и толстый, нежный, словно шёлк, но, одновременно, невероятно твёрдый, готовый забраться в самую тесную пещерку. Впервые поиграв с мужским орудием, Кендис буквально влюбилась в эти ощущения. Она обожала массировать вялые колбаски, заставляя их становиться всё больше и твёрже, а потом, обхватив губами, высасывать из них вкусный сок.

Решив устроиться поудобней, женщина приподнялась на колени, продолжив массировать яйца и насаживаться ртом на член. Ей нравилось ощущать, как распухшая головка пульсирует, а древко мощно подрагивает, растягивая губы. Кендис не волновалась, что Эл может кончить, она обожала глотать семя. Обожала массировать яйца Мартина, когда он разгружался ей в рот. Бедный Мартин. Женщина испытала новый приступ вины, стоя на коленях, обхватив губами дубинку другого мужчины. Струйки слюни так щедро текли у неё изо рта, что вскоре волосы вокруг члена и на яйцах начали слипаться. "Роскошный хуй", – в который раз подумала возбуждённая женщина. Перестав двигать головой, она полностью стянула крайнюю плоть с головки, и начала крутить вокруг неё языком.

Обхватив руками голову женщины, Эл заставил её остановиться. – Блядь, если ты продолжишь, я кончу тебе в рот! – прохрипел он. Подтянув Кендис к себе, мужчина уложил её на спину. А затем, подхватив ноги женщины под коленками, забрался на неё, упёршись ладонями в кровать. Кендис застонала, когда распухшая головка принялась тыкаться в нежные складки, пытаясь отыскать мокрую дырочку. Наконец вершина дубинки нашла сладкую цель, и твёрдое древко начало уходить всё глубже и глубже, растягивая мокрые стенки горячей пещерки.

Наклонившись, мужчина зашептал Кендис в ухо. – Я знал, что ты горячая штучка. Как только я увидел тебя, мне всё сразу стало понятно.

– Перестань болтать, и еби меня! Еби! – застонала она.

Засмеявшись, мужчина приподнялся и забросил пятки Кендис себе на плечи. Когда Эл снова наклонился, коленки женщины прижались к сиськам, а влагалище, немного приподнявшись, оказалось на одном уровне с торчащим членом. Не собираясь больше ждать, он резко задёргал задом, вбивая член в тесные глубины. От резких движений кровать начала раскачиваться и визжать.

Поскольку Кендис всё ещё была почти полностью одета, лишившись только туфлей, колготок и трусиков. Она вспомнила молодость, когда заднее сиденье машины было единственным доступным местом для секса. "Мы напоминаем парочку похотливых подростков".

Кендис наслаждалась. Возбуждение было невероятным, такого с Мартином она уже давно не испытывала.

Всё быстрей и быстрей она двигала бёдрами навстречу члену. Удовольствие росло взрывными рывками. Толстая дубинка резко вонзалась в неё, казалось максимально растягивая пылающие глубины. Кендис понимала, что даже мысли о муже уже не смогут заставить её перестать двигать бёдрами. Чувство вины полностью растворилось в кипящей похоти. Никогда ещё она не изменяла Мартину, но сейчас совершенно не жалела о том, что нарушила клятву верности. "Может быть, завтра, протрезвев, я начну мучиться угрызениями совести. Да, очень возможно".

Трахался Эл великолепно: мускулистый зад резко поднимался и опускался, скорость движений не падала, а только росла. Летающая взад-вперёд мошонка, снова и снова встречалась с дырочкой зада. Как-то раз, одна из её подружек пошутила, что женщина никогда не сможет полностью узнать мужчину, пока он яйцами не пошлёпает её по заднице. Если так, то Эла она узнала очень хорошо.

Неожиданно Кендис ощутила, как рука мужчины пробралась между ягодиц, и палец прижался к анусу. Застонав, она попыталась напрячь дырочку зада, чтобы не пустить палец. – Не надо, – простонала она.

У Кендис ничего не получилось. Скользкий от соков палец, как она не старалась, легко вошёл в зад. Чувствуя, как он погружается всё глубже, женщина одновременно смущалась и наслаждалась. Смущалась из-за того, что столько раз отказывала Элу, а теперь позволяет ему вытворять с собой такое, а наслаждалась благодаря растущему ощущению блаженства.

Едва Эл задвигал пальцем в тесной попке, женщина резко взлетела на вершину блаженства. Захрипев от удовольствия, она обхватила мускулистую шею мужчины, и, опираясь пятками о широкие плечи, яростно задвигала задом. Насаживаясь киской на член, а попкой на палец, Кендис испытала самый долгий оргазм в своей жизни. А когда первый начал ослабевать, то пришёл второй, ещё более сильный. Глубины влагалища и зада начали сжиматься в едином ритме, и, совершенно внезапно, на самом пике удовольствия, из уретры ударила струя, а затем вторая.

Эл рассмеялся, когда понял, что произошло. – Ты, оказывается, ещё и брызгалка. Великолепно!

"Господи, что за брызгалка? Почему он смеётся? Что произошло?" – проносилось у неё в голове. Тут мужчина захрипел, отвлекая Кендис от смущающих мыслей, и начал наполнять горячую пещерку семенем. Он выдавал одну горячую струю за другой, казалось наполнив киску до краёв.

– Мне очень жаль того, кому придётся спать в этой кровати, – усмехнулся Эл, слезая с Кендис.

Чувствуя ягодицами мокрое пятно, женщина смущённо захихикала.

Глава вторая

Несколько дней Кендис мучалась угрызениями совести. Мысленно благодаря Эла Гормана за то, что он не появлялся в галерее. Наконец Мартин вернулся домой, и она решила, что лучше перестать думать о случившемся. И полностью посвятить себя мужу.

Случайный секс ничего не изменил, она продолжала любить Мартина, и приятно проводила время в его компании. Чувство вины заставляло женщину постоянно спорить с самой собой. С одной стороны Кендис напоминала себе, что она была на вечеринке одна: одинокая, грустная и выпившая, прекрасная цель для осады Эла. "Я не виновата. Всё само получилось". Но с другой стороны, Кендис понимала, что она уже не ребёнок, и полностью отвечает за свои поступки.

На следующий день, после возвращения Мартина домой, она стала уговаривать его пойти в ресторан. Он отказывался, но Кендис настаивала, пока муж не согласился. Красиво одевшись, они отправились в маленький, тихий ресторанчик. После нескольких бокалов вина и большого куска мяса, Мартин слегка расслабился.

Кендис заметила, что муж выглядит усталым. Во всём виновата тяжёлая работа, не сомневалась она. Казалось, он был опустошён умственно и физически. Пытаясь разговорить мужа, Кендис принялась расспрашивать его о работе и самочувствии.

– С работой всё в порядке, – сказал он. – Но, возможно, мне снова придётся уехать на несколько дней.

– Неееет, Мартин, – застонала Кендис.

– Так получилось.

– Последнее время я тебя почти не вижу.

– Слушай, мы уже говорили об этом.

– Я скучаю по тебе, особенно по ночам.

Несколько раз в прошлом они уже обсуждали эту тему. Постоянно приходя к тому, что, если Мартин бросит работу, их уровень жизни резко упадёт.