Предатель рода

Вскоре после этого произошло землетрясение – в течение тридцати секунд содрогались стены дворца, вазы падали с подставок, а гобелены – с крюков. Тяжелая дрожь под ногами на мгновение отвлекла внимание от нарастающей придворной интриги. А разбирать образовавшиеся завалы, разумеется, пришлось слугам. Домоправительница была в ярости, и больше всего досталось Никто, как самой бесправной в этой иерархии.

Богине Солнца предстояло поспать еще с полчаса, когда Никто сбежала из дворца. Она шла медленно, низко надвинув соломенную шляпу на лицо. Сначала по территории дворца, а потом по улице города в предрассветной тишине. На пустом перекрестке она увидела нищего, который ходил кругами и утверждал, что землетрясение доказывало недовольства лорда Идзанаги приближающейся королевской свадьбой. Пока Никто смотрела, беднягу окружили молодые бусимены, одетые в цвета лорда Хиро, и, повалив, начали его пинать. Потом их командир подошел к ней, она показала свой пропуск и поспешила дальше.

Через реку к Даунсайду. Рассвет едва пробивался на востоке. Дакен встречал Никто на своем обычном месте, крадучись выбираясь из переулка. Он мурлыкал и прижимался к ней мордой, на которой сияла улыбка, словно лезвие, вынутое из ножен, а пах он так, будто только что откусил кусок трупа.

…увидел тебя первым…

Умный. Хочешь еще раз постоять на шухере?

…идем в тонкий дом?..

Совсем ненадолго. Мне нужно увидеть своих друзей.

…Йоши пойдет?..

Нет, Дакен. Йоши нельзя о них знать. Мои друзья – это секрет, помнишь?

…много секретов…

Не расскажешь ему?

…я же не рассказываю тебе о его?..

Кот одарил ее самодовольным взглядом, повернулся и нырнул во мрак. Несмотря на свои немаленькие размеры, Дакен двигался бесшумно, как тень, и был тих, как надгробие. Шествуя по полуразрушенным крышам, он видел всё вокруг лучше, чем любой другой, кто мог бы последовать за девушкой через запутанные лабиринты улочек в Доктауне. Пряча в рукавах руки и прижимая к себе спрятанный под мышкой железомёт, Никто пробиралась сквозь городские трущобы к зловонию бухты Киген.

Иногда она быстро разворачивалась и шла назад. Прислушивалась на углах. Наблюдала за отражениями в грязных витринах магазинов. Так, как ее учили. Курс молодого бойца в Кагэ был быстрым: они не хотели терять время. В тот день, когда Никто стала свидетелем смерти Йоритомо от рук Танцующей с бурей, в ее сердце вспыхнула крошечная искра и тускло осветила прежде темные уголки ее разума. Раньше она бы просто осталась в стороне. Ей никогда не приходило в голову действовать против правительства. Удивительно, как быстро рушатся столпы мировоззрения, когда шестнадцатилетняя девушка убивает Повелителя империи у тебя на глазах. Невозможное становится возможным перед лицом событий тектонической силы.

Но, конечно же, у нее не получалось отследить Кагэ. Она не могла примкнуть к заговорщикам сквозь закрытые двери. Искра внутри нее начала постепенно гаснуть – ведь никто не помогал ей раздуть пламя. Йоши держал ее подальше от бунтов Иночи. Просто сказал ей, что систематическое убийство тысяч заключенных гайдзинов ради урожая цветов – это не их дело. Но когда Танцующая с бурей вернулась и произнесла речь на рыночной площади во время похорон Йоритомо, когда она смотрела в толпу и при этом прямо в глаза Никто, та почувствовала, как искра превращается в хищное пламя. Когда Танцующая с бурей взмыла в небо, Никто, несмотря на риск, несмотря на всю глупость этого поступка, первой сжала руку в кулак и подняла ее вверх со слезами на глазах. Она поняла, просто поняла, что должна сделать нечто большее.

На следующий день к ней подошла Серая Волчица.

Убежище представляло собой скромное здание, втиснутое между двумя складами, рядом с высокими небоскребами. Улица Куро была узкой, упрямые сорняки сквозь трещины пробивали себе дорогу к жизни, полной удушающих выхлопов. Окна были заколочены. Здесь и там стояли уличные куртизанки, прячась под бумажными зонтиками серого цвета и от солнца, и от ядовитого дождя. Сточные канавы, забитые мусором, лотосовые наркоманы, нищие, выкашливающие черные легкие, – просто еще один проулок настоящего Доктауна с его убожеством, заметным даже слепым, если они хотели видеть правду.

Никто кивнула одному из наблюдателей Кагэ – двенадцатилетней девочке с необычным прозвищем Мясничиха, знавшей такие изощренные ругательства, которые раньше не доводилось слышать, – и подошла к узкому фасаду убежища. Стукнув ровно четыре раза, она стала ждать. Дверь открыла изможденная женщина, одетая в темную ткань. Ее серебристые волосы были заплетены в косу, рот прикрыт черным платком. Согбенная спина, натруженные руки, морщины в уголках глаз, вызванные лишениями и невзгодами.

– Серая Волчица. – Никто поклонилась.

Старуха кивнула.

– Входи.

Они прошли через узкую зону столовой и спустились по скрипучей лестнице в грязный погреб. Стены там были разрушены, и подвалы соседних зданий сливались в одно большое помещение с несколькими лестничными пролетами, которые вели в рядом стоящие строения. На длинном столе была расставлена впечатляющая коллекция радиоаппаратуры, на стенах висели карты Кигена. Над радиоустановкой склонилась молодая женщина с сонными глазами, работавшая паяльником. В помещении было еще несколько человек, которые замерли, когда Никто вошла. Самый крупный из них – целая груда мускулов с широкими, как лопаты, руками – уставился на нее не мигая.

– Кто это?

– Наш друг во дворце, – ответила Серая Волчица. – А теперь подойди к ней и поздоровайся, грубиян несчастный. Ты, конечно, большой, но всё равно можешь получить деревянным черпаком.

Мужчина улыбнулся и, осторожно ступая на правую ногу, подковылял и поклонился. Он был на целый фут выше, чем Никто. Крепкая челюсть, толстая шея, щеки, неделями не знавшие бритвы. Правое плечо украшал прекрасный феникс, а левое – императорское солнце (Никто быстро поняла, что городские оперативники не сводили свои татуировки). У него было красивое лицо, обрамленное тугими косами, суровые глаза прятались в тени. На оби висел кусаригама, лезвие серпа которого пряталось в складках грязных брюк.

– Никто, – сказала Серая Волчица, – мы называем эту небритую скалу Охотником.

Никто поклонилась.

– Простите за невежливость, но у меня новости.

Степенная улыбка стерлась с лица Серой Волчицы.

– Что случилось, дитя?

– Лорды клана Фушичо присоединились к лорду Хиро. Они приедут на его свадьбу и почти наверняка поддержат его как сёгуна. Очевидно, что и Рю плюхнутся на спину, задерут лапки и попросят, чтобы им тоже почесали животы.

Серая Волчица вздохнула, покачала головой.

– Как быстро. А я-то надеялась…

– Они поклялись служить Казумицу и будут это делать, – произнес Охотник. – Если жива династия, то живы и их обязательства. Но если не будет свадьбы, ни за что на свете Драконы не склонят головы перед кем-то вроде Хиро. Их армия огромна. И Фениксы не любят никому кланяться.

– Кицунэ пока молчат. Возможно, Лисы выберут…

– Прошу прощения, – перебила Никто. – Но это еще не всё. Второй Бутон говорил о свадебном подарке лорду Хиро. Инспекционная поездка в провинцию Джукай.

Охотник приподнял бровь.

– Что еще за подарок?

– Не знаю. Может, они что-то делают для него? Оружие?

Серая Волчица повернулась к одному из мужчин у радиоустановки.

– Воробей, свяжись с Йиши. Спроси, знает ли что-нибудь об этом гильдиец Танцующей с бурей.

– Как Мичи? – спросил Охотник. – Вы говорили с ней?

– Всё еще под домашним арестом. Как и остальные служанки Аиши. Лорд Хиро назначил своего кузена лордом магистратом. Его зовут Ичизо. Он лично допрашивает девушек.

– Хорошо хоть, она не в тюрьме Кигена, – вздохнул здоровяк. – Я говорил ей не возвращаться…

– Она сказала, что не может бросить…

…осторожно…

Мысли Дакена сконцентрировались в Кеннинге, хоть приглушенные расстоянием, но резкие, срочные. Она чувствовала, как он идет по крышам к северу, ловит глазами отблески на изрезанном горизонте, который солнце только собиралось пересечь, и в этот момент по заливу разносится ужасный смрад.