Страница 12 из 19
Я загрузил вероятный маршрут и спросил:
«А где Оверс? Она сообщила, что находится в спасательном челноке вместе с другими членами экспедиции».
«Понял, устанавливаем с ними связь», – ответил Роа.
Устанавливают связь? Если челнок взлетел, он уже должен быть на базе. Но я ничего не мог с этим поделать, прежде всего нужно доставить на базу Амену.
«Что это значит? – спросила Амена. – С Оверс и остальными все в порядке?»
Я уже собирался запустить в скафандрах систему маневрирования, но тут сканер уловил всплеск энергии. Визуальная система скафандра отрубилась, а щиток шлема потемнел, защищая глаза от вспышки. Мне-то без надобности, но скафандр об этом не знал.
Амена испуганно вскрикнула. Сетевое соединение прервалось из-за помех, а потом я услышал Михаила:
«Мимо. Повторяю, налетчик выстрелил и промахнулся…»
«А они целились не по челноку?» – тоненьким голоском вмешалась Раджприт.
Остальное потонуло в помехах. Я велел скафандру очистить щиток и развернулся, чтобы посмотреть на вражеский корабль. Не знаю зачем – ведь в скафандре не было вооружения. Просто хотел убедиться, что корабль – не иллюзия на сенсорах. Почти такое же дурацкое побуждение, как и многие человеческие поступки.
Я увидел большой темный корпус, отражающий свет от далекой планеты «Сохранения». Из него по-прежнему не исходило никаких сигналов – ни сети, ни голосовых, ни маячков, просто темный инертный объект. Темный инертный объект, утягивающий нас в червоточину. Визуальная система скафандра включилась и добавила сенсорные данные, позволившие сделать более точную оценку вражеского корабля и частично построить его схему. И что странно, конструкция выглядела в точности как…
Скафандр обнаружил выбитый на корпусе корабля регистрационный номер и отправил его мне. И я его узнал. Даже в архиве искать не пришлось. Я видел его в расписании полетов на нужную мне станцию из Порта Свободной торговли.
Это же…
«Это же ГИК», – чуть не выпалил я, как полный кретин.
Это было настолько странно и так меня потрясло, что даже уровень моей производительности упал, а в органических частях прекратилось кровообращение. И странно не в том смысле, что раздражающе нарушало все правила, а странно в смысле жутковато, как в сериале «Дороги к далеким звездам», где рассказывалось о станции, населенной призраками, и перемещениях во времени.
Так странно, как будто у меня опять отказала память, смешав архивные данные с текущими.
И эта мысль привела меня в ужас.
«Что это?» – спросила Амена, а потом корабль… вражеский корабль… ГИК снова выстрелил.
В этот раз скафандр засек проскочившую мимо сканера искру. Она уходила все дальше и дальше, так далеко, что я уже подумал, не нацелен ли выстрел в спешащий на помощь корабль со станции, но он был слишком далеко, никакого смысла. Я собрал все данные по первому выстрелу, собранные скафандром, и увидел, что и тот ушел куда-то вдаль.
«Снова промазал! Никаких повреждений», – сказал Роа.
«Выстрел направлен совсем в сторону, – добавил Михаил. – Даже не знаю… Может, предупреждение?»
А может, моя память все же не отказала.
«База, вы готовы нас подобрать?» – спросил я.
«Михаил, ты… – сказал Роа. – Да, да, автостраж, давай, мы готовы!»
Избранная Михаилом траектория по-прежнему годилась, просто чуть дольше лететь. Велев скафандру Амены следовать за мной, я оттолкнулся от корпуса модуля.
Через двадцать секунд что-то схватило скафандр и потянуло. Совсем мягко, и катастрофой это не выглядело, если бы на скафандре не включилась тревога, а Михаил не начал яростно материться.
Корабль, он же враждебный объект, он же ГИК, захватил нас аттрактором и притягивал к себе. Я смотрел в другую сторону, но увидел это через сенсор скафандра. Нас притягивало к большом шлюзу на корме, и я ничего не мог с этим поделать. Лабораторный модуль ГИКа находился на месте, а значит, ГИК не перевозит груз, а служит исследовательским судном.
«Они захватили модуль, зачем им мы?» – спросила Амена тонким нервным голосом.
«Не знаю».
Я ничего не понимал.
Аттрактор притянул нас к большому шлюзу, и Роа по сети завопил:
«Он ускоряется к червоточине! Мы теряем…»
И тут люк захлопнулся, связь с базой прервалась. Я попытался подключиться заново, но наткнулся на стену, крепкую, как… Не знаю, как что, но очень крепкую.
В этом шлюзе я прежде не бывал, но корабль выглядел все таким же чистым и ухоженным, как я помнил. Если я еще могу доверять своей памяти. Если все это происходит на самом деле.
Мне ну очень надо провести диагностику, только сейчас на это нет времени.
Началось шлюзование, с шипением ворвался воздух, и открылся внутренний люк. Он совершенно точно выглядел реальным, а сканер скафандра подтвердил все, что я вижу. Только ни сети, ни голосовой связи.
Широкий коридор за шлюзом был пуст, освещение горело в половину мощности, синие полоски на переборках служили исключительно для декоративных целей. В прозрачном шкафчике, встроенном в переборку, висел ряд пустых скафандров, находящихся в спящем режиме.
В коридоре было тихо и пусто – по результатам сканирования и аудиовизуального наблюдения. Для нас освещение сделалось ярче, обычно так происходит по требованию людей. Скафандр показал, что для людей и дополненных людей атмосфера в норме. Когда ГИК летал в качестве транспортного судна, он поддерживал уровень жизнеобеспечения на минимуме, хотя для меня слегка поднял.
В шлюзе нас слишком легко можно было убить, и потому я шагнул через люк в коридор, потянув за собой и скафандр Амены. Я не хотел предоставлять кому-либо возможность нас разлучить. Шлюз за нашими спинами закрылся.
– Где экипаж? – спросила Амена по голосовой связи скафандра. – Зачем нас захватили? Чего от нас хотят? – А потом добавила совсем тоненьким голоском: – Поговори со мной, прошу тебя.
Даже если я поврежден и у меня галлюцинации, со мной клиент. Если это повреждение памяти, нужно сказать Амене. Лучше бы, конечно, на ее месте оказалась Мензах или тот человек, которому я доверяю, который помог бы мне. Даже Гуратин был бы лучше в таких обстоятельствах. Если я признаюсь ей, что, судя по некоторым данным, у меня критический сбой памяти, она ни за что не будет мне доверять, а она должна мне доверять, чтобы я мог вытащить ее отсюда живой. Но как она может мне доверять, если я даже не могу определить наверняка, реально ли то, что я вижу?
А если это и правда ГИК, то где же он?
Я послал запрос. Такое впечатление, что он раскатился эхом по пустой сети, словно в ней отсутствует нечто гигантское, обязанное там находиться, будто вместо сердца корабля дыра.
Амена начала паниковать и тяжело дышала, мне нужно было что-то ей сказать. И слова вышли очень похожими на правду:
– Мне кажется, я узнаю корабль, но его не должно здесь быть.
Когда я произнес это вслух, стало меньше похоже на сбой в памяти, а больше на реальность.
Амена засопела:
– А что… Что это за корабль?
И тут мне пришла в голову гениальная мысль, жаль, что так поздно.
– А что написано на тех скафандрах?
Мензах и большинство других сразу догадались бы: что-то не так. Я никогда не запрашиваю информацию у клиентов, если могу узнать ее сам. По многим причинам, но главным образом из-за присущего людям самоубийственного невнимания к деталям. Амена шагнула ближе к прозрачному шкафчику. В нем виднелось два ряда скафандров, один над другим – если один скафандр вынимали, его место занимал другой. Нашивки на скафандрах передавали в сеть сообщение на нескольких языках, которые читались интерфейсами наших скафандров, хотя сеть ГИКа и была недоступна, в точности так работают маркеры краской.
– Перигелий. Пансистемный университет Михиры и Нью-Тайдленда, – прочла Амена.
Это порт приписки и владелец ГИКа. Ну ладно. Хорошая новость: у меня нет сбоя памяти, это и правда ГИК. Плохая новость: какого хрена?
Я снова послал запрос.
Амена опять повернулась ко мне: