Бог астероида

Тем не менее человеческие сны нередко озарялись извечными воспоминаниями о прошлом мире, в котором солнце отражалось в волнах океанов, и ветер раскачивал деревья и травы. И даже в часы бодрствования людей иногда охватывала вечная ностальгия по утраченной земле…

Встревоженные перспективой полного вырождения человеческой расы, самые способные и блестящие учёные задумали проект, который, казалось был столь же отчаянным сколь и фантастическим. Осуществление этого плана могло привести к неблагоприятному результату или даже к разрушению планеты. И всё же люди предприняли все необходимые шаги для его старта.

Это был тот самый план, который обсуждали Родис и Хилар, держа друг друга за руки в ожидании восхода мёртвого солнца.

– И ты должен уйти? – дрожащим голосом спросила Родис, отводя глаза от своего спутника.

– Конечно. Это долг и честь. Я считаюсь самым передовым из молодых атомщиков. На меня возложена основная работа по размещению и установке времени активации бомб.

– Но ты уверен в успехе? Так много рисков, Хилар, – девушка вздрогнула, судорожно обняв своего любимого.

– Мы ни в чём не уверены, – признался Хилар. – Но если наши предварительные расчёты верны, то множественные заряды расщепляющихся материалов, в том числе более половины тех, которые входят в состав Солнца, должны запустить цепные реакции, которые вернут нашему светилу его прежние яркость и жар. Разумеется, взрыв может оказаться слишком внезапным и слишком сильным, вовлекая ближайшие планеты в формирование сверхновой звезды. Но мы не верим, что это произойдёт, так как взрыв подобной мощности потребует мгновенного разрушения всего солнечного вещества. Такой подрыв не должен происходить без катализатора для каждой отдельной атомной структуры. Наука никогда не могла уничтожить все известные элементы. Если бы это было возможно, сама Земля, несомненно, оказалась бы полностью разрушена во время атомных войн древности.

Хилар прервал свою речь, и его глаза расширились, загоревшись мечтательным огнём.

– Как славно, – продолжил он, – использовать для космической реконструкции смертоносные снаряды, созданные нашими предками только ради взрывов и разрушения. Хранившиеся в запечатанных пещерах, они не использовались с тех пор как человек покинул земную поверхность много тысячелетий назад. Точно так же не использовались и старые космические корабли… Межзвёздный двигатель так никогда и не был создан; и наши путешествия всегда ограничивались только планетами нашей собственной системы – ни одна из которых не была заселена или обитаема. После того, как Солнце остыло и потемнело, не было никакой нужды в посещении какой-либо из этих планет. Но законсервированные корабли тоже сохранились. И самый новый, самый быстрый, оснащенный антигравитационными магнитами корабль был подготовлен к нашему путешествию на Солнце.

Родис молча слушала, с трепетом, который, казалось, подавил её опасения, а Хилар продолжал говорить о потрясающем проекте, к которому он с шестью другими избранными техниками должен был вот-вот приступить. Тем временем чёрное Солнце медленно поднималось в небе, наполненном холодным ироничным сиянием бесчисленных звёзд, среди которых не светилась ни одна планета. Солнце заслонило жало Скорпиона, висящего в тот час над восточными холмами. Оно было меньше, но ближе, чем огненный шар из историй и легенд. В его центре, подобно циклопическому глазу, сумрачным красным огнём пылало одно-единственное пятно, которое считали извержением какого-то огромного вулкана посреди безграничного, выжженного и почерневшего ландшафта.

Для человека, стоящего в ледяной долине под обсерваторией, освещённое окно башни могло бы показаться жёлтым глазом, который смотрит с мёртвой Земли на малиновый глаз мёртвого Солнца.

– Скоро, – сказал Хилар, – ты поднимешься в эту комнату и узришь утро, которое никто не видел в течение сотни веков. Толстый лёд растает на вершинах и в долинах потекут ручьи, которые растопят озёра и океаны. Оттаивающий воздух будет подниматься в виде облаков и пара, когда его коснётся великолепие всех цветов солнечного спектра. Вновь по всей земле со всех четырёх сторон задуют ветры; из земли поднимутся цветы и трава, и крошечные побеги превратятся в величественные деревья. И человек, обитавший в закрытых пещерах и безднах, вернётся к своему подлинному наследию.

– Как прекрасно всё это звучит, – пробормотала Родис. – Но… ты вернёшься ко мне?

– Я вернусь к тебе… в солнечном свете, – ответил Хилар.

Космический корабль «Фосфор» стоял в огромной пещере под областью, которая когда-то была известна как Атласские горы. Потолок пещеры толщиной в милю был частично проломлен атомными дезинтеграторами. Большая круглая шахта под наклоном уходила к поверхности, образуя широкое отверстие в склоне горы, в котором виднелись зодиакальные звёзды. Нос «Фосфора» был направлен в сторону этих звёзд.

Всё было готово к его запуску. На этом мероприятии присутствовали десятки сановников и учёных. Защищаясь от холода, проникающего в пещеру из внешнего пространства, они одели костюмы и шлемы, в которых выглядели странными неуклюжими монстрами. Хилар и шесть его товарищей уже взошли на борт «Фосфора», закрыв за собой воздушные шлюзы.

Загадочно молчащие в своих металлических шлемах, наблюдатели ожидали старта. Не было никакой церемонии, никаких речей и прощаний; ничто не указывало на то, что судьба мира зависит от успеха этой экспедиции.

Подобно пасти огнедышащего дракона вспыхнули кормовые ракетные двигатели, и «Фосфор», как бескрылая птица, взмыл через огромную шахту вверх и исчез из виду.

Хилар, глядя через кормовой иллюминатор, несколько мгновений мог видеть освещённое яркой лампой окно той башни, в которой он совсем недавно стоял с Родис. Окно превратилось в золотую искорку, которая, вращаясь, растаяла в бездне всепожирающей ночи. Он знал, что позади него осталась его любимая, которая наблюдала за стартом «Фосфора».

«Это был символ, – размышлял Хилар… – символ жизни, памяти… самих солнц… всех вещей, которые вспыхивают на краткий миг и пропадают в забвении».

Но он чувствовал, что такие мысли следовало поскорее отбросить. Они были недостойны человека, назначенного своими товарищами светоносцем, Прометеем, который должен был воспламенить мёртвое Солнце и вновь осветить тёмный мир.

Здесь не было дней и только часы вечного света звёзд позволяли определить время, в течение которого космический корабль мчался через пустоту. Ракеты, использованные для придания кораблю первоначального импульса движения, больше не пылали за кормой. Он летел во тьме и лишь его иллюминаторы мерцали как глаза Аргуса, которые притягивала сейчас могучая гравитация слепого Солнца.

Испытательные полёты посчитали излишними для «Фосфора». Все его системы были в отличном состоянии, а механизмы – просты для понимания и управления. Никто из экипажа корабля до этого не был в космосе; но все они хорошо разбирались в астрономии, математике и различной технике, необходимой для путешествия между мирами. В команде имелось два штурмана; один инженер-ракетчик; и два инженера, которые контролировали мощные генераторы, заряженные отрицательным магнетизмом, противостоящим гравитации. С такой техникой команда надеялась приблизиться к Солнцу, облететь вокруг него и, в конечном итоге, отдалиться в безопасное место от его чрезвычайно тяжёлого шара, намного более массивного чем все девять планет солнечной системы вместе взятые. Хилар и его помощник Хэн Йоас завершали список членов команды. Их единственной задачей было определение времени, посадка, выгрузка и распределение бомб.

Все они были потомками смешанной расы, в которой перемешались латинские, семитские, хамитские и негроидные предки, до момента угасания Солнца обитавшей в странах к югу от Средиземного моря, где бывшие пустыни были превращены в плодородные земли благодаря обширной оросительной системе рукотворных озёр и каналов.

Эта человеческая смесь после долгих веков существования в пещерах произвела характерно стройный, хорошо сложенный тип человека малого или среднего роста с бледно-оливковым цветом кожи. В чертах их лиц часто проявлялась негроидная мягкость; общее телосложение отмечалось утончённостью, граничащей с декадансом.