Страница 21 из 42
*****************************************************************************************************************************************
Восьмая глава.
*****************************************************************************************************************************************
Я открыла глаза оттого, что телефон у уха звякнул. Поднеся его к одному глазу, который я смогла приоткрыть, я похолодела.
«Если ты такая смелая, что снова приехала в Питер, то, может быть, не испугаешься и еще раз приедешь туда же в десять! Я, так и быть, верну тебе ее медальон».
Сон прошел мгновенно. Я аккуратно вылезла из кровати и, схватив с кресла вчерашнюю футболку, вышла из комнаты.
Я опять прочитала написанные строчки. «Я, так и быть, верну тебе ее медальон». Теперь я точно знала, что со мной переписывался тот или та, кто толкнул тогда Веру из этого проклятого окна. Если бы не обещание Максу, меня бы уже не было в квартире, но в голове крутились его слова: «Пожалуйста, обещай мне, что ты выкинешь эту историю из головы и больше никуда никогда не поедешь, кто бы тебя и куда ни звал и что бы тебе ни обещали!».
Я пошла умылась, выпила кофе, но так и не решила, как мне поступить. Однако подошло время принятия решения, и я вернулась в комнату. Макс все еще спал; я остановилась в нерешительности – разбудить его и все рассказать или, пока он спит, съездить на назначенное место самой. Не знаю, почему я решила выбрать второй вариант, не знаю, на что я надеялась и как потом планировала ему все объяснить; я не думала в тот момент ни о чем, я даже не чувствовала страха перед встречей с убийцей… В голове вертелась всего одна фраза: «Я, так и быть, верну тебе ее медальон», и она тянула меня за собой, как запах сыра – мышь в мышеловку.
С такими мыслями я вышла из комнаты, оделась и тихо ушла.
Я завернула за угол, чтобы дойти до дверей дома, и увидела красную машину Макса. Он стоял, опираясь на капот, и с гневом смотрел на меня. По спине пробежал противный холодок, и я застыла в нерешительности, не зная, что мне теперь делать, а он направился ко мне.
– Ты же обещала мне! – горько сказал он, и я почувствовала себя очень виноватой, но, вместо того чтобы извиниться и выпросить у него прощение, я возмутилась:
– А ты что тут делаешь?! Ты следил за мной?!
Он, словно не слыша моих слов, достал из кармана мой телефон и протянул мне.
– Ты пообещала мне, что не будешь влезать в это! Ты обещала Вадиму. Для тебя обещание – это пустой звук?! – в его словах звучала обида и разочарование, и мне было больно это слышать, и я в качестве оправдания обрушила на него весь поток своих переживаний.
– Вы оба вынудили меня дать обещание, которое я не хотела давать. Ты воспользовался моими чувствами к тебе. А она – моя сестра. Сестра, которая в детстве заменила мать! А я знаю, что ее убили и что тот, кто это сделал, остался безнаказанным! Я не могу это так оставить!
Мы сердито смотрели в глаза друг друга, упрямо считая виноватыми кого угодно, но только не себя. Эта обида не давала услышать и понять противоположную сторону.
– Садись в машину, – так холодно произнес он, словно мы вернулись в прошлое, в те дни, когда не могли терпеть друг друга. – Мы заберем твои вещи, и я отвезу тебя на вокзал. Ты возвращаешься в Москву!
– Нет! – завопила я и направилась к подъезду.
Максим взял меня за руку и, несмотря на мое сопротивление, потянул к машине. Запихнув меня внутрь, он громко захлопнул дверь, будто она тоже в чем-то провинилась. Я вся кипела от злости и разочарования. Я не только сорвала встречу и не получила дорогой для меня медальон, но и испортила отношения с любимым человеком.
Мы ехали молча, даже не смотря друг на друга. В машине была такая напряженная обстановка, что казалось, что, если бы кто-то зажег спичку, мы взлетели бы на воздух от концентрации злости, наполнившей ее.
В квартире, сложив свои вещи в сумку, я почувствовала, что начинаю остывать и категорически не хочу уезжать. Я вышла из комнаты и пошла искать Максима. Он стоял на кухне и глядел в окно. Я остановилась и посмотрела на него. Мое сердце сжималось от чувства, которое он вызывал во мне. Теперь я понимала, что все, что было с Мишей, было просто игрой в любовь. Такого раньше никогда не было со мной. Я была зависима, я была слаба, мне жутко не нравилось это, но у меня не было сил противостоять этому необъяснимому притяжению к этому человеку.
– Макс… – выдавила из себя я.
– Ты собралась?! – спросил он чужим голосом. Я опять поймала себя на мысли, что мы вернулись в прошлое. Передо мной, вроде, был мой любимый Макс, но он был совершенно другим, незнакомым мне человеком. Мое желание мириться тотчас исчезло, и я сказала «да».
Мы так же молча сели в машину, и он повез меня на вокзал. Мое сердце рвалось на кусочки, но я мужественно смотрела на поток машин, в котором мы двигались, и кусала губы, чтобы не пролить ни одной слезинки.
Возле вокзала он, включив аварийку, вышел из машины, вытащил мою сумку из багажника и, всунув ее в мою руку, даже не посмотрев на меня, процедил: «Билет кинул в WhatsApp». Так же не смотря на меня, он сел в машину и помчался от меня прочь, словно хотел поскорее от меня избавиться.
Я стояла и зависшим взглядом смотрела в одну точку, пока не очнулась от звука сигналящей сзади машины и, заставив взять себя в руки, я пошла в сторону метро.
Я подошла к знакомому дому бабушки. Казалось, что прошла целая вечность с того момента, как я уехала от нее с кровоточащим от боли сердцем, и вот теперь я снова здесь, и снова в груди рвется на части мое бедное сердце. Я взглянула туда, куда Макс обычно ставил свою железную красавицу, и меня накрыло новой волной боли и отчаяния. Макс… Я все еще сердилась на него за то, что произошло утром, и за то, что он выставил меня вон из квартиры, как ненужную вещь. Но я боялась даже думать о том, что это все, конец, и он, привезя меня на вокзал, решил разорвать наши отношения. Я не знала, что делать, и не хотела сейчас думать об этом. Я решила для себя только одно: я не вернусь сегодня в Москву. У меня был билет на завтрашний вечерний поезд, и я решила поехать на нем. Возможно, сутки ничего не изменят в моей жизни, а возможно, они решат все. В любом случае надежда умирает последней…