Серебряный. Поиск дорог

Дима еще раз окинул взглядом потерпевшую. Ухоженная, хорошо одетая, этакого богемного вида. Ее подруга, сидевшая рядом, была моложе и проще. И одета была в обычные джинсы и легкий свитер.

Девушка тоже чуть повернула голову и их глаза встретились. Дмитрий выдохнул и отпустил волосы, которые тут же упали на лоб. Уткнулся в экран компьютера.

Надо просто абстрагироваться и попытаться настроиться на нужный лад. В конце концов, все проходит и эти тоже уйдут.

– И не забудьте расспросить хозяина этого заведения, я уверена это он наводит своих людей, чтобы они обворовывали посетителей. Кто еще мог знать, что у меня в сумочке? – давала ценные указания потерпевшая Колесникова.

Михеева с серьезным лицом записывала ее слова и кивала головой.

Дима еще раз глубоко вздохнул.

Когда-нибудь все заканчивается.

– Сделать тебе кофе? – с улыбкой спросила Лена, когда за потерпевшими закрылась дверь. – А еще тебе полагается двойная порция торта за твое терпение и благодушие.

– Ты моя спасительница, – он устало улыбнулся в ответ. Не было сил никого отчитывать. – Сейчас на самом деле, не помешает подзарядка.

– Не считаешь, что перегнула палку? – спросила Алла у подруги, когда они вышли из здания полиции. – Может, не стоило давать им указания, что они должны делать?

Татьяна фыркнула.

– Я не давала указаний, я просто высказывала свое мнение.

Подруга пожала плечами.

– Тебе все же не следовало оставлять эти украшения без присмотра.

– Считаешь, что я вела себя неразумно?

Алла не ответила. Не хотела ругаться. Звонок подруги выдернул ее из сна, и она все еще пребывала в том противном состоянии, когда уже не спишь, но еще и не бодрствуешь. Ей ужасно не хотелось ехать в такую рань. Да и помочь она, чем могла? Опыта общения с полицией у нее нет. Доехать же Таня могла и на такси. Все же отказать подруге девушка не смогла.

– Ты видела того, второго? – спросила Татьяна. – Который все вздыхал и кидал на меня зверские взгляды. Наверняка, сидел и думал, что у него четыре нераскрытых убийств, пять изнасилований и десять грабежей, а тут еще работенку подбрасывают.

– По-моему, ты на него наговариваешь. У него лицо сильно уставшего человека, который провел ночь без сна.

– С таким украшением, как у него, любой будет выглядеть хмурым и усталым. По жизни.

Алла опять не ответила. Да, у него на левой щеке был шрам, начинающийся от верхнего края уха, пересекающий всю щеку и доходящий до верхнего кончика губ. Не яркий, не особо выделяющийся, нельзя было сказать, что он сильно уродовал его. Он просто был и все.

– Мне понравились его глаза, – все же сказала она. – Серые. Очень внимательные и серьезные. Такие, настоящие.

Таня закатила глаза.

– Он еще и хромой. Дорогая моя, здесь одними серьезными глазами не отделаешься. Этого слишком мало.

– Это ты с чего взяла? По шраму определила? – насмешливо посмотрела на подругу Алла.

Татьяна поцокала языком, отвечая на шутку.

– Видела, когда он зашел в кабинет.

– Может, он был ранен? У него работа такая.

Колесникова вздохнула и села в машину.

– Спасибо, что приехала, дорогая. Ужасная ночь. Так хотелось чувствовать поддержку близкого человека.

– Сильверов, заходи! – полковник полиции Суханов откинулся на стул, приветствуя вошедшего в его кабинет Дмитрия. – Садись, вижу, зацепило тебя.

Дима, прихрамывая, доковылял до стула, сел. Нога ныла все сильнее, и уже трудно было не обращать на это внимания.

Второй этаж – не высоко. Даже если это старое здание с высокими потолками. К тому же кусты смягчили прыжок. Все было бы хорошо, если не тот камень, который так неудачно попался под ногу.

– Объявляю тебе и твоим ребятам благодарность. У вас лучшее показатели по раскрываемости за последний квартал. Пока устно, чуть позже приказом.

– Может, лучше премию? – невинно поинтересовался Дмитрий. – Думаю, ребята ей больше обрадуются.

– Эх, Сильверов, нет в тебе должного трепета и почтения перед благодарностью начальства.

Капитан опустил глаза.

– Но премия тоже будет. Позже.

– Если не передумаем, – совсем тихо усмехнулся Дима. Так, чтобы начальство могло сделать вид, что не услышало.

– У меня к тебе разговор есть серьезный.

– Слушаю.

– Насчет стажера Михеевой. Что ты о ней скажешь?

Дима слегка пожал плечами.

– Глаза горят, азарт, сила воли есть. Целеустремлена, настойчива, способна отдаваться своей работе. Чуть опыта прибавит и станет настоящим опером.

Когда полгода назад молодая, только из института девочка пришла в их отдел, ее встретили с явным недоумением и обидой. Мол, они ждали крепкого мужика, с опытом и хваткой, а тут юная девица, которая трупы видела только по телевизору.

Четыре года назад его необщительного и замкнутого, колючего и резкого тоже приняли в штыки, хоть он был уже не молодой девицей и с немалым опытом за плечами. Пока не прошел боевое крещение, вытащив из-под пули одного из своих ребят и получив ранение в плечо.

– Вот скажи, что ты делаешь в выходные? Не пьешь, не куришь, с женщинами не встречаешься, – не отставал от него неугомонный Самойлов. – Ты не верь, Димыч, когда говорят, что это помогает здоровью. Здоровый секс и рюмка водки – вот он вечный двигатель.

Дима всегда только качал головой на такие попытки развести его. У него не было жены, подруги, даже временной любовницы, он не пил, и никогда не участвовал ни в каких сабантуях, если только в качестве собеседника и он уже очень давно научился не поддаваться ни на какие провокации.

Лейтенанта Михееву он взял под свою протекцию, брал ее с собой везде, обучал, выказывал полное доверие, как к коллеге. Они стали друзьями, хотя про их отношения упорно ходили слухи и называли их отнюдь не дружескими. Они уже привыкли и не обращали на это внимания.

Со временем у них таки сложился сплоченный и довольно дружный коллектив, где каждый помогал и поддерживал друг друга. Правда, Лена стала больше выделять его, благодаря за поддержку и понимание. Готовила ему чай, подкармливала вкусненьким. И имела свою личную жизнь, на которую он никак не претендовал.

– Ты же знаешь, кто ее отец?

Дима кивнул.

– Гордится, что дочь пошла по его стопам?

Суханов кивнул. Сильверов не совсем понимал такого подхода к воспитанию потомков. Зачем молодой и красивой девушке каждый день смотреть на трупы, кровь, посещать морги и слушать про изнасилования? Впрочем, своих детей у него никогда не было, как и желания углубляться в подобные вопросы. Просто он не был уверен, совпадает ли выбор Лены с выбором отца. Однако действовала она решительно, и уверенно шла к поставленной цели.

– Что от меня-то требуется?

– Она очень хорошо отзывалась о тебе, и сказала, что хочет служить под твоим чутким руководством.

– И? Мне человек нужен. Она стажировку почти закончила. Нареканий у меня нет.

Полковник покачал головой.

– Анатолий Алексеевич, – он снова замялся, – как бы тебе сказать, просит позаботиться о твоем молодом сотруднике. Конечно, мы все понимаем, что это уголовный розыск, а не детский сад, и ты не должен быть нянькой. Но если бы ты смог, какое-то время наставлять ее, как прежде, не бросать, так сказать, в свободное плавание, он будет тебе благодарен.

– Я понял.

– Очень на тебя надеюсь. И кстати, напишешь рапорт и можешь быть свободен на сегодня. Тебе явно не помешает отдых.