Возрождение

– Мотогонки – это слишком опасно, слишком рискованно для жизни. Я не могу допустить, чтобы дети остались сиротами. Я и сама не переживу, если он разобьется.

– А раньше, выходит, пережила бы? Вспомни, ты ведь запретила ему участвовать в заездах после рождения детей. Причем в ультимативной форме. Я точно помню, сам был свидетелем скандала.

– Ну, ладно! Не такой уж и скандал был. Так, пошумели маленько.

– Потому что я вас утихомирил.

Малышка снова стала требовать внимания папы. Ян подбросил ее на руках, и та звонко взвизгнула. Он завозился с ней, а Инна вспоминала и переосмысливала тот случай. Ну да, возможно она действительно перегнула палку слишком жестко посягнув на святое. Захар любил гонки. Они его заряжали, зажигали. Окрыляли. Пожалуй, больше гонок он любил ковыряться в моторах. Но здесь, к счастью, никаких запретов не было.

– Не все его привычки подверглись ликвидации. Ты бросил курить, а он до сих пор дымит, как паровоз. Я бы не назвала эту привычку такой уж «незначительной»! – с другого бока подступила Инна.

– Я бросил из-за девочек, чтобы не травить их сигаретным дымом, потому что они много времени проводят со мной.

– Захар тоже мог бы больше времени проводить с сыновьями!

– Когда? Вместо школы? Или вместо ежедневных секций, куда ты их записала? А, точно, их же нельзя пропускать, потому что «это же мальчишки, будущие мужчины; их надо воспитывать в строгости, чтоб не расхолаживались!» – процитировал Ян ее же слова. – Так когда ему общаться с сыновьями, а им учиться у отца? Они, быть может, с бо́льшим удовольствием проводили бы время в мастерской Беркутова, разглядывая машины, расспрашивая о мотоциклах, или даже в чем-то помогая?

– Захар там работает. Они будут только мешать, – упрямо стояла на своем Инна.

– Это ты так решила. А не пробовала спросить у них? Тесная, доверительная связь между поколениями устанавливается именно при совместных делах, которая будет связывать их на протяжении всей жизни. Для примера, они с удовольствием крутятся со мной, причем по своему желанию, когда я что-то строю. Спрашивают, какой инструмент для чего нужен; что, в какой последовательности нужно делать. Им действительно интересно научиться различать между сбой гвозди и болты. Кто знает, может это кому-то и пригодится в будущем? А ты отваживаешь их от совместных дел с отцом. И ладно бы он бабочек под микроскопом разглядывал. Нет же. Он занимается ремонтом машин и мотоциклов. Да это мечта любого мальчишки – разбираться в моторах! Теоретические знания там, наука, учеба – это все, конечно, хорошо и нужно для общего развития. Но ты и тут пересаливаешь. Складывается ощущение, что ты ополчилась против всего мужского населения своей семьи: одного обделяя вниманием, зато других задавливая им.

Ян видел по реакции сестры, как его метко подобранные слова попадают в цель, но она чисто в силу характера продолжает стоять на своем. Не так-то просто годами выработанную стратегию поведения взять и в одночасье поменять, пусть даже в мыслях. Он видел это по ее хмурому взгляду, которым она буравила его, по упрямо сжатым в тоненькую линию губам. Но потом она перевела взгляд куда-то за его спину, и он заметно смягчился. Ян, не оборачиваясь, знал, с чем это связано. У всех без исключения была такая реакция на его суженую.

Глава 3

– Здравствуй, Инна! Я не знала, что ты приехала, иначе бы давно вышла тебя поприветствовать!

Яна окутали тихие звуки мелодично-низкого, теплого голоса Софии, к которому он, казалось, никогда не привыкнет и который никогда не приестся. Почувствовал прикосновение любимых ладоней к плечам, уловил тонкий аромат, и сердце наполнилось любовью к ней.

– Все в порядке. Это я как обычно снегом на голову вам свалилась. Ты выглядишь все лучше и лучше с каждый разом! – не скрывая восхищения, проговорила Инна. – Ей-богу, ты – заговоренная!

– Глаза доброго человека видят красоту во всем, глаза любящего – и в других людях, – как всегда скромно ответила некогда послушница монастыря и вернула комплимент в троекратном размере. – Я очень тебе рада!

София склонилась над плечом мужа, и ее густые волосы цвета блестящей платины тяжелым покрывалом упали на его плечо и руку.

– Маленькая спать хочет, – пропела она грудным голосом, видя, как дочка растирает кулачонками глаза.

– Я уложу, – предложил Ян, при возможности перенимая на себя часть ухода за детьми. София перевела полный любви и благодарности взгляд на супруга, от которого Инна смутилась, почувствовав себя лишней в этой идиллии.

Ян ушел в дом с малюткой на руках. София предложила золовке еще чаю с пирогом, но Инна вежливо отказалась. А вот предложение прогуляться было встречено с готовностью. Она шли неспешно по каменным дорожкам, выложенным хитросплетенным лабиринтом по всему участку. Доносились детские звонкие голоса. В воздухе пахло той чистотой и свежестью, какой в городе нет. Теплый ветер ласково играл длинными, блестящими и переливающимися в лучах солнца волосами Софии, колыхал свободное платье в пол нежно-василькового цвета.

– Ты стала носить волосы распущенными? Всегда считала это неудобным, особенно когда возишься с детьми, а в твоем случае еще с животными и огородом.

– Ты права, они мешают. Обычно я заплетаю их, убираю и покрываю голову. Но когда дома Ян, а это случается не часто, он весь в трудах, то я оставляю их свободными, зная, что ему так нравится, – неспешно в своей манере ответила София.

Инна задумчиво покосилась на невестку. Это именно то, что хотел донести до нее брат. Интересно, это с его подачи София стала так делать или сама догадалась? Так прямо и спросила.

– Тут и догадываться не о чем, – улыбнулась она. – Ян всегда говорил и всем видом показывал, как ему нравятся мои волосы. И я стараюсь делать ему приятно всегда, когда есть возможность.

– Вот скажи честно, вы когда-нибудь с ним ссоритесь? – Инна посмотрела на нее, как на инопланетное создание.

– Всякое бывает, и разлад, и горести, что ж мы, не люди что ли? Но в том и суть семейного союза, чтобы не рушить его при первых же трудностях, а стремиться сохранить вопреки всем преградам. Любовь и уважение – вот на чем зиждутся прочные узы.

– И дети только укрепляют их, – поддакнула Инна, сорвала травинку и стала крутить ее в руках.

– Дети – это Божье благословение, но нельзя зацикливать свою жизнь на них: у них свой путь, тот, что предначертан свыше. – Она немного помолчала, а затем как-то доверительно сказала Инне. – Ян очень любит девочек, он души в них не чает. Но он хочет сына. Я чувствую это, хоть он никогда не говорил. За светлую, безусловную любовь ему будет дан мальчик. – София положила руку на пока еще плоский живот и мягко улыбнулась. Лучистые глаза цвета летнего неба на рассвете засияли. – Да, я думаю, будет мальчик.

– О! Вы ждете пополнение? Мои поздравления! – Инна осторожно обняла невестку. Про себя же подивилась, как ей хватает сил и здоровья рожать четвертого ребенка? Ей, конечно, не тридцать девять, как Инне, но она младше всего на пару лет. Еще внутренне согласилась, что при наличии одних девочек, Ян наверняка хочет сына, и будет несказанно рад, если предчувствие супруги сбудется. Положа руку на сердце, Инна сама мечтала о девочке, но вряд ли этому суждено сбыться. Она не такая смелая.

Затем невестка поинтересовалась как продвигаются ее дела, и Инна первым делом рассказала новости с работы. Она воодушевилась, как и всякий раз, когда речь заходила о любимом ремесле, и на Софию передались флюиды вдохновения, которыми золовка так и фонтанировала. Потом разговор зашел о сыновьях, и Инна рассказала, что направила их на все три смены в три разных лагеря: со спортивным уклоном, математическим и оздоровительным. Опять же, чтобы мальчишки не разбалтывались, а воспитывались в строгости и дисциплине.

София заглянула Инне в лицо и ласково сказала:

– Я не хочу лезть не в свое дело и ни в коем случае не хочу тебя обидеть или попрекнуть, но позволишь ли ты мне выразить одну мысль? – и после кивка золовки продолжила. – Мне кажется, и не безосновательно, что ты слишком много времени и сил вкладываешь в своих сыновей. Ты как будто душишь их своей безмерной заботой и опекой, тем самым причиняя больше вреда, нежели пользы. Ты словно стремишься быть идеальной мамой. Прости, если ненароком обидела тебя, – тут же прибавила она.