Чудо для Алисы

Сажусь за руль и сдаю задом, съезжая с газона. Металлический заборчик царапает автомобиль снизу. Займусь машиной завтра – я слишком возбужден, чтобы думать об этом сейчас. На часах 22:20, и единственное, что я хочу, развезти своих спутников по домам и поехать к Алле.

Мир открывает перед Алисой переднюю пассажирскую дверь. Под мышками у него Хью и Джесси. Девчонка садится, восхищенно оглядывая салон старины Бэна: сиденья, обтянутые темно-красной рифленой кожей, хром и гладкое блестящее дерево передней панели. Я точно знаю, что Алиса чувствует себя в моем авто неловко. Она прижимает малыша Вилли к груди и нервно теребит перекинутый через плечо ремешок сумки.

Я молюсь про себя, чтобы Боголюбов не высказал очередную глупость или бестактность, но, к моему удивлению, он проявляет галантность.

– Алиса, хотите сок? – Мирослав выуживает из недр рюкзака маленькую стеклянную бутылочку и протягивает растерянной девчонке.

Льдинки в ее глазах тают, Алиса улыбается и принимает угощение из рук Мира.

– М-м-м, как вкусно! – произносит она, делая жадный глоток. – Никогда не пробовала такого сока. Это детское питание? – Она пытается разглядеть изображения фруктов на упаковке.

Вдруг Алиса глубоко вздыхает и закрывает глаза. Ее голова глухо ударяется о пассажирское стекло, пустая баночка из-под сока выскальзывает из безвольных рук.

– Че-е-е-ерт! Что же я наделал… – неожиданно шипит Мир.

Я оглядываюсь, встречаясь с его испуганным, подавленным взглядом. Мир мотает головой из стороны в сторону и повторяет: «Нет… нет, черт…»

– Прости, Рябина! Я олух, я не хотел… – молит Боголюбов и косится на девушку.

Я тупо гляжу на неподвижную девчонку. Вилли сползает вниз к ее ногам и громко скулит.

Меня охватывает ужас. Он прокатывается по спине ледяными мурашками, вытягивает из легких остатки воздуха. Я бормочу что-то нечленораздельное, показывая пальцем на Алису. Страх сковывает горло, словно оковами, я с трудом нахожу в себе силы прохрипеть:

– Она умерла?

– Она спит… Я сейчас все объясню, Богдан! – Боголюбов примирительно поднимает руки. По взгляду Мира понимаю, что моя застывшая от ужаса физиономия пугает его гораздо больше, чем спящая девчонка.

– Что ты сделал с ней, идиот?! – кричу я, пытаясь ухватить его за грудки. Мир не сопротивляется.

– Сок предназначался пациентке, умершей во время операции, – громко отвечает он, пытаясь заглушить собачий лай. – Я не думал, что ее мать успела растворить таблетки в напитке. Увидел только сейчас, – в качестве оправдания Мир протягивает мне пустой блистер.

– Боголюбов, ты объяснишь мне все до мельчайших подробностей! – рычу я. – И сопроводишь до больницы. Отвечай скорее, куда ее везти?!

– Домой, Богдан, – спокойно отвечает он, бросив взгляд на мирно спящую девчонку. – Таблетки содержат сильнодействующий снотворный и обезболивающий компонент. В больнице мы применяем его при сильных болях у пациентов с опухолями. Мать девушки предусмотрительно растворила их в соке, не дожидаясь исхода операции… Как видишь, они не понадобились, – исповедовавшись, Мир облегченно вздыхает.

– Зачем ты забрал сок? И пустой блистер? – недоумеваю я.

– Рябина, ты и правда не догоняешь? Я хотел избавить мать девушки от болезненных воспоминаний. В медицине есть понятие этики, – раздраженно отвечает Мир, поглаживая Джесси за ухом. – Сок и чертов блистер лежали на тумбочке, как напоминание. Конечно, я их забрал, чтобы не огорчать женщину!

– Господи, Мир, ты и этика – несовместимые вещи! Таких развратников и хамов еще поискать! – возмущаюсь я и сразу замолкаю, прислушиваясь к дыханию Алисы. Она спокойно спит.

– Я хороший врач, Рябинин. А какой я в жизни, никого не касается, – важно отвечает он.

Я снимаю с шеи девчонки влажный шарф и опускаю спинку сиденья ниже. Голова Алисы откидывается назад, словно тряпичная.

– Она как гуттаперчевая, Мир! Что же теперь делать? – забираю притихшего Вилли, сжавшегося в комок на руках девчонки, и отдаю его Миру.

– Она хорошо выспится. Ничего плохого не случится. Ей не требуется никакая медицинская помощь, – успокаивает меня Мир.

Время близится к 23:00, и я понимаю, что ночь любви с невестой накрылась медным тазом. Меня распирает злость к «супердоктору» Боголюбову.

– Прости, Богдан, – виновато лепечет он. – Хочешь, я съезжу к Аллочке и все ей объясню?

– Ни в коем случае! – отрезаю я. – Ты сегодня превзошел себя, Мир. Я позвоню Алле и скажу, что попал в аварию, – перевожу взгляд на девчонку. Ее лицо в тусклом свете луны кажется умиротворенным.

– Рябина, сними с нее сумку и посмотри адрес в паспорте, – командует он. Псы успокоились и, прижавшись друг к другу, уснули.

Я аккуратно перебрасываю ремешок сумки через ее голову. Понимаю, что рыться в чужих вещах – вынужденная мера, и все равно чувствую себя гадко.

– Дай сюда! – Мирослав, увидев мое замешательство, выхватывает сумку Алисы.

Он по-хозяйски раскрывает молнию и начинает вытаскивать вещи девчонки.

– Во-о-от чем она меня так больно била, – усмехается Боголюбов и протягивает мне толстую книгу. «Исчезновение Стефани Мейлер» – читаю я название популярного бестселлера Жоэля Диккера. Обложка книги сильно вдавлена с одной стороны.

– Вот и паспорт, – блаженно вздыхает Мир. – Снегирево, улица Озерная, дом шестнадцать.

– Черт! Это же далеко? – спрашиваю я.

– Поселок в тридцати километрах к северо-западу. Ты разве никогда там не был? Нас в школе возили на экскурсию в «маковку» – хлебопекарный завод в Снегиреве.

– Мы с тобой учились в разных школах, Боголюбов, – сухо отвечаю я, совсем не разделяя радость от детских воспоминаний Мира. – Если такой умный, может, сам и отвезешь девчонку домой?

– Я нетрезвый, Рябина, ты забыл? – виновато бубнит Мир. – Легенда Алиса Ильинична, двадцать лет… – читает он, шурша страничками паспорта. – Та-а-ак, не замужем.

– А это здесь при чем? – взрываюсь я.

– Девчонка – куколка, мне понравилась, – Мир щелкает языком, посматривая на спящую Алису. – Надо бы подкатить к ней, когда проснется.

– Не ты ли принял ее за гастарбайтершу, Боголюбов? – укоризненно говорю я.

– Во время общения со мной одежда ей не понадобится, – лениво отвечает Мир.

– Боголюбов, вали уже! – нетерпеливо говорю я, обернувшись. – Поеду я. А ты вызови себе такси.

Глава 4

Такси подъезжает быстро. Мы выходим из машины одновременно. Мир жмет мне руку, прощается и растворяется в ночной туманной мгле, оставляя меня наедине со спящей девчонкой.

Я открываю багажник и достаю старое стеганое одеяло, заботливо положенное туда мамой. Несколько лет оно лежало без дела, а сегодня послужит уютной постелью для псов. Устраиваю собакам спальное место на заднем сиденье и сажусь за руль.

«Снегирево… Снегирево, как же туда ехать?» – забиваю название поселка в навигаторе. Двадцать девять километров по федеральной трассе в северо-западном направлении.

Бросив взгляд на часы, вспоминаю об Аллочке. Новость о небольшой аварии не расстроила Аллу, мне кажется, любимая даже вздохнула с облегчением, потому что теперь не придется врать маме. Мы тепло прощаемся, обменявшись милыми комплиментами.

Сбрасываю звонок и погружаюсь в атмосферу глубокого сна, воцарившуюся в салоне. Я слышу, как дышит Алиса и сопят на заднем сиденье псы. Устанавливаю любимую радиоволну и трогаюсь с пустынного пятачка в сторону трассы.

Снегоуборочная техника плавно ползет вдоль улиц, собирая непрерывно падающий снег в большие грязные кучи. Машин на дороге мало. Я еду по городу, освещенному вывесками и светящейся рекламой, искоса поглядывая на Алису: меня не покидает надежда, что девчонка проснется. Решаюсь позвонить Боголюбову:

– Мир, сколько таблеток было в блистере?

– Три, – отвечает Боголюбов сонно. – Ровно столько выписали умершей, учитывая ее состояние. Рябина, девчонка не проснется до утра, не надейся. Все, друг, я спать, завтра на работу.